Перед Грумманом на земле лежал жрец, который вел фанатиков на битву. Его спина была прижата к стене траншеи. Липкие от крови руки были прижаты к смертельной ране в животе, удерживая кишки. Капитан встал на колени рядом с ним, решив не звать на помощь медика. Не надо было обладать особенными познаниями в анатомии людей, чтобы понять, что жрец уже нежилец. Умирающий посмотрел в глаза Груммана, — Открыт ли путь к истинной праведности для идущего правоверного?

Наконец понявший язык местных жителей капитан ответил, — Да, путь открыт. Один человек с верой может восторжествовать над легионами неверующих. Перед бессчетными биллионами правоверных не устоит ничего.

Жрец слабо улыбнулся и сказал, — Ты процитировал писания Себастьяна Тора.

Грумман пожал плечами, — Я знаю только их.

— Император приготовил путь для правоверных, и ты ты сядешь одесную его, когда исполнишь свое предназначение, — умирающий плотно сжал руку капитана. Глаза жреца закатились, а молодому гудрунцу осталось только наблюдать, как из правоверного утекает жизнь.

Полковник Сот верил в порядок, подготовку и внимание к деталям. Но когда он стоял перед сияющими серебряными вратами храма Воды, он чувствовал себя вовсе не готовым к предстоящей битве. Да, его лицо всегда было вытянутым, его плоть обвивала кости, тело состояло словно все из сухожилий и мышц: на его скелете не было места для лишнего, как и для роскоши в его аскетичной жизни. А его глаза бегали по скалистой чаше, в которой стоял храм, но это тоже было в порядке вещей.

Полковник, несгибаемый и сдержанный, не показывал открыто своих чувств и только те, кто хорошо его знал, могли прочитать слабейшие знаки беспокойства. Он иногда хрустел жесткими пальцами. Тонкие губы были сжаты еще сильнее и иногда слышался тихий вдох сквозь зубы, когда он затягивал парадную форму.

Парадную форму! Это была одна из причин для беспокойства. Возможно, это было и к лучшему, что его полк выполнял долг церемониальной стражи храма Воды на Ульбаране VIII, когда налетели адские эльдар. По крайней мере, у них была возможность быстро развернуться, чтобы закрепиться на территории. Но воевать в парадной форме, этих пышных одеяниях прошлого века; неуклюжие старомодные сапоги, традиционные белые одежды из фибры, натирающие шею и запястья, и сверкающие, любовно отполированные нагрудники, это все ерунда! Ни шлемов, ни нормальной ткани. Слава Императору, что они всегда были на параде вооружены и при полном комплекте тяжелого вооружения! Но то, что полковник хрустел пальцами, было еще одним знаком его беспокойства о недостатке снарядов. Он верил, что штаб пришлет подкрепления, как только сможет — а пока им придется обходиться тем, что есть. Противник тоже его беспокоил, таинственные эльдар! Что они тут делают, на сельском мире Луксорис Бета? Полковник Сот был опытным и прекрасно обученным офицером, но кроме орков-пиратов, которых его люди победили, чтобы освободить эту планету два года назад, с чужаками ему встречаться не доводилось. Как и его людям, впрочем. У них были руководства, тренировки и голо-упражнения, но это было не по-настоящему. Даже предположительно предсказуемые орки постоянно подкидывали чертовы сюрпризы в бою. Что же могли сделать нечеловечески мудрые эльдар?

Рутина, тренировки и опыт творили уверенных воинов. Долгое время эта было одно из основных правил полковника Сота. Но у них не было опыта сражения с этим врагом. Недостаток практики и опыта означал неуверенность — а неуверенность означала страх.

Сот припомнил нервный взгляд молодого гвардейца и его озабоченный вопрос: «Сэр, они действительно свежуют своих пленных заживо?».

Внешне спокойный, что совсем не соответствовало его внутреннему настрою, полковник переубедил гвардейца. Он объяснил, что такое варварство этими эльдар не применяется, и, вдобавок, если гвардейцы будут следовать командам и метко стрелять, какой чужак их схватит?. Полковник Сот был почти уверен в своем совете. Из обрывков информации он понял, что это были не темные эльдар, ужасные пираты-предатели, но в чем разница-то? Все они чужаки, враги человечества.

Он мысленно отчитал себя за такие бесполезные размышления и собирался уже вернуться на командный пункт, когда тихие шаги за спиной заставили его остановиться и повернуться. То был храмовый священник, Ярендар. Это был высокий человек и в полном церемониальном костюме он выглядел поразительно. Даже в тени храмового портика его килт блестел, а изукрашенный золотой нагрудник с рубинами, образовывающими символ Экклезиархии ярко сверкал, ловя отраженный от огромных врат свет. Когда Сот посмотрел на лицо священника, его поразило то же самое. У того была мощная челюсть и выступающий нос, и, хотя он смотрел спокойно, было чувство скрытой в нем силы и уверенности.

"Больше, чем духовной, силы" — подумал полковник, заметив, как ниспадала тяжелая накидка из золотистой и красной кожи с могучих плеч, похожих больше на плечи рабочего или воина, чем на плечи священника.

«Свет Императора да озарит Вас» — официально поприветствовал его священник. Поклонение Богу-Императору здесь, на Луксорисе, приобрело свои уникальные атрибуты за восемнадцать веков со своего насаждения, но жители планеты все равно были преданными слугами.

«И Вас» — ответил Сот.

«Все ли готово к обороне, полковник? Могу ли я или слуги мои помочь Вам еще чем-нибудь?» — голос священника был спокоен, с одобрением отметил Сот. Он сохранил смелость даже пред лицом чужацкого нападения.

«Мы настолько готовы, насколько можем быть» — полковник помахал позолоченным церемониальным жезлом около своих сверкающих парадных сапог. «Но мы, вообще говоря, одеты не очень-то подходяще для боя». Полковник снова вздохнул.

«Кто может познать волю Императора в полной мере?» — спросил Ярендар. «Если бы не парад, вас бы здесь не было, чтобы защитить нас. Как Вы сами сказали, если проклятые эльдар поймут, что системы управления ирригацией находятся здесь, и они могут затопить уровни, чтобы воспрепятствовать подходу подкреплений, они несомненно попытаются захватить храм».

«Это вовсе не обычный способ обороны» — сказал Сот больше для себя. «Мы не должным образом одеты и вооружены».

«Должным образом одеты?» — священник разгладил килт. «Эти одеяния возвращают нас в темные времена нашего рабства под пятой орков, прежде чем Император собрал нас вновь за пазухой Своей, вечная слава Ему. И даже в те ужасные времена кое-кто сопротивлялся».

«И», добавил он, указывая на рубины на нагруднике, «эти одеяния ныне отмечены символами вековечности Императора. Даже разрозненные, мы не были забыты. Зачем здесь этот храм, полковник Сот? Чтобы возблагодарить Императора за благословение Его, давая нам способ управлять непостоянными дождями на этой суровой земле, чтобы могли мы предложить Ему ее богатство. В близкой перспективе, мы видим трудности. Но в дальней — Император заботится о детях Своих».

Сот был раздражен — и более обеспокоен тем, что не может управлять своим раздражением в присутствии этого спокойного священника. «Но как», желчно спросил он, «может командир осуществлять надлежащий контроль даже без нормальных систем связи?». Он показал на маломощный запястный передатчик, чтобы усилить эффект фразы.

Священник показал на своего слугу, молодого послушника, стоящего у одной из колонн портика. «Ригет, мой слуга, понимает. Он знает, что он лишь послушник, слуга, мелкая частичка божественного плана Императора. Мы, священники во главе храмов, или полковники во главе полков, склонны забывать, что мы лишь жалкие слуги, мелкие детальки великого Императорского целого. Позволите ли Вы своим людям вопрошать-».

Внезапный пронзительный вой и вспышки лазеров с огромного кряжа над ними прервали проповедь священника. «Эльдар!» — выплюнул Сот. «Началось! В укрытие. Мне нужно добраться до командного пункта!». Оставив священника, он начал взбираться по склону, на скалистом крае которого расположил штаб.