Чувствуя себя в относительной безопасности, юноша сбавил ход и начал отыскивать взглядом растения, из которых можно добыть воду, и листья с антисептическими свойствами, чтобы забинтовать рану. И то, и другое было непростым делом — на Катачане флора скорее убивала, чем исцеляла, и Лоренцо требовалась полная сосредоточенность, чтобы не спутать слегка полезный побег с абсолютно смертельным.

Лежа на животе, юноша тянулся к съедобным ягодам между ветвей мозголиста, зная, что слабейший вздох может привлечь внимание растения, которое немедленно выпустит щупальца. Попав под удар, Лоренцо перестанет быть собой и вообще человеком, он превратится в неразумную марионетку из плоти. Обычно ягоды собирали по двое — помощник следил за обстановкой вокруг, — поэтому, если бы сейчас появился катачанский дьявол или даже обычный муравей-еретик, с юношей было бы покончено.

Впрочем, Лоренцо сопутствовала удача. Немного освежившись и перевязав ногу полосами собственной майки, катачанец двинулся дальше.

Темнота изменила облик джунглей, но они не стали менее опасными.

Дневные создания скрылись, теперь повсюду раздавалось стрекотание и шипение их ночных собратьев. Плотный лиственный полог почти не давал душной жаре ослабнуть, но тени углубились, умножились в числе, и стало ещё сложнее замечать скрывающиеся в них угрозы. Некоторые растения свернули цветки и уснули, тогда как другие пробудились для танцев во тьме.

Пробираясь на шум реки, Лоренцо вышел на берег. Чистая, блестящая вода словно звала освежиться, и пересохшее горло юноши напряглось в ожидании — но водоросли на поверхности оказались ядовитыми, из вида, распространяющего плотоядную инфекцию. Здесь катачанцу не суждено было утолить жажду.

Он влез на высокое дерево, следя за тем, чтобы не повредить кору и не выпустить в воздух токсичные споры. Сверху Лоренцо разглядел клочок неба и смог распознать звезды, радуясь, что ночь стоит ясная и кислотные облака не собираются над джунглями. Теперь юноша, по крайней мере, знал, где именно на Катачане он находится и куда должен идти. К счастью, слепые блуждания минувшего вечера не слишком сильно сбили его с пути.

Лоренцо прикинул, что сможет добраться до Ашмадии, прежде чем рухнет от изнеможения — если доживет, конечно.

В сотый раз юноша позволил себе мысленно вернуться на три дня назад, в комнату на среднем уровне той самой башни, к первой и единственной встрече лицом к лицу с сержантом Криком. Вновь прогнав в уме тот разговор, Лоренцо попытался понять, что же из сказанного или сделанного им могло так разжечь гнев Барракуды. Из-за чего сержант решил, что парень заслуживает стать добычей чудовища?

— Не думаю, что ты готов, — прямо сказал ему Крик.

— Но я полностью прошел обучение, — запротестовал юноша, — справился с вашими испытаниями. Выполнил всё, чего вы от меня требовали.

— Ну да, ты неплохо справился — вот только мне нужно больше, Лоренцо. Я хочу знать, есть ли у тебя огонь в брюхе.

Какой там «огонь»… Никто же не мог ожидать, что он сумеет справиться с таким испытанием, перебороть дьявола в одиночку. Не в его юные годы… Да и в какие угодно, впрочем.

При этих мыслях в душе Лоренцо зажглась яростная решимость, жажда показать, на что он способен — убить дьявола, несмотря ни на что, и явиться к башне с хвостом чудовища, перекинутым через плечо, волоча за собой его тушу. Юноша представил, какое лицо при этом сделается у Крика, как запавшие чёрные глаза этого злобного гроксячьего сына блеснут удивлением и вынужденным восхищением.

Потом Лоренцо вернулся в реальный мир, вспомнил жгучую слюну на своем лице и свистящие взмахи смертоносного хвоста. Воображаемая картина заметно поблекла.

Раненая правая нога, постепенно немея, мрачно ныла в такт настроению юноши. Возможно, внутрь попала инфекция, но никакого смысла снимать повязку сейчас не было, всё равно Лоренцо мало что мог сделать посреди джунглей. Юноша больше не мог сосредотачиваться за счет боли или поддерживать ускоренный темп, а это значило, что дьявол вот-вот начнет сокращать отрыв. Катачанец знал, что тварь преследует его, хоть и не замечал никаких признаков этого уже несколько часов.

Тщательно и неторопливо обдумав последствия, Лоренцо всё же зашел в реку. Так юноша смог бы замаскировать следы, задержать преследователя, но одновременно это подвергало его множеству иных опасностей, угроз, которые непросто распознать в воде, доходящей до пояса. Катачанец знал, что в разломах на дне скрываются рептилии и водные грызуны, а некоторые виды растений, если на них наступить, могут утопить человека в мгновение ока.

И, в самом деле, уже через несколько минут он потревожил небольшое гнездо пиявок.

К счастью, там оказалось всего четыре молодых особи, и катачанский клык двумя ударами покончил с тремя из них, причем последний взмах снес две головы разом. Впрочем, Лоренцо тут же выругался, поняв, что четвертая пиявка прогрызла округлыми челюстями истончившуюся кожу поношенного сапога. Выбравшись на берег, юноша, превозмогая боль, оторвал раздутое создание от правой пятки и с такой силой шмякнул о землю, что тварь лопнула, а катачанца окатило его собственной похищенной кровью.

Примерно час спустя Лоренцо заметил первые признаки присутствия чего-то намного более опасного. Собственно, пропустить их юноша никак не мог — только что он шел среди высоких, густых зарослей, покрывающих оба речных берега, и вдруг оказался на обширном участке открытой местности.

Катачанец мгновенно понял, что перед ним не естественная поляна; но она также не была очищена руками или орудиями человека. Землю покрывала липкая коричневая слизь, всё, что осталось от растений и животных, некогда населявших берега, а в воздухе висел густой смрад разложения, к которому примешивался тонкий жгучий аромат.

Прежде Лоренцо уже видел подобное опустошение, и не один раз. Когда мальчику было всего три года, мать показала ему руины катачанской крепости, весьма похожей на ту, в которой жили они сами, и расположенной не очень далеко.

«— Хватило, наверное, всего одной промашки, — сказала она, — одного неверного шага, чтобы погубить всех. А виновник, скорее всего, даже не успел понять, что натворил — он умер сразу после того, как потревожил лающую жабу».

Самое ядовитое существо галактики обладало уникальным защитным механизмом. Уникально взрывчатым, точнее говоря.

Лоренцо выбрался из воды, понимая, что ближайшие несколько километров ему придется идти с особой осторожностью, выверяя каждый шаг. Здесь взорвалась маленькая особь, диаметр прогалины оказался меньше двухсот метров — и всё же, как знал юноша, больше тут никогда ничего не будет расти.

А где была одна лающая жаба, должны оказаться и другие.

Действительно, катачанец едва пересек мертвую зону и вновь ступил в джунгли, когда сзади и справа, со стороны реки, донесся отличительный покашливающий крик. Затем, слева и неприятно близко, прозвучал ответный зов. У Лоренцо всё сжалось внутри при мыслях о ждущей впереди угрозе и о том, насколько это замедлит его, сделав куда более легкой добычей для преследующего чудовища.

Но, возможно, подумал юноша, стоит попытаться как-то направить одну явную опасность против другой и справиться тем самым с обоими.

Вскоре Лоренцо нашел, что искал. Лающая жаба выглядела обманчиво маленькой и хрупкой, а также, в отличие от большинства существ на Катачане, не обращала никакого внимания на присутствие человека. Наверное, создания этой породы привыкли, что их никто не беспокоит. Он следовал за жабой примерно десять минут — не подходя ближе, разумеется, — в течение которых земноводное без видимой цели скакало туда-сюда, словно играя с юношей. Потом, запрыгнув в густые сорняки, существо пропало.

Катачанец снова начал поиски, и на сей раз ему повезло больше — вторая жаба привела Лоренцо обратно к реке. При этом юноша успел заметить, в какую из норок на отмели скользнуло создание. Прислушавшись к приветственным грудным звукам, он решил, что там сидят ещё три или четыре жабы, целое семейство.