После выхода в район Волошино стрелковых частей корпус был направлен обратно на юг — для ликвидации прорыва 19-й танковой дивизии немцев в районе Стрельцовки. 31 декабря он вышел в район Баранниковки (10 км южнее Стрельцовки и 32 км юго-западнее Чертково). На этот момент в корпусе оставалось около 80 танков — половина штатного количества. 3 января, уже в ходе боев за Стрельцовку, корпус получил гвардейское звание, став 4-м гвардейским танковым корпусом. Через несколько дней ему было присвоено и собственное имя — Кантемировский.
Дальнейшие действия 24-го и 25-го корпуса заслуживают отдельного описания, поэтому о них будет рассказано несколько позже.
Наступление 21–27 декабря.
Пока танковые корпуса, вырвавшись вперед, крушили тылы противника и перехватывали его маршруты отхода, стрелковые дивизии постепенно формировали внешнее кольцо окружения вокруг мешковско-арбузовской группировки противника (в отечественных работах она обычно называется богучарско-мигулинской). К середине дня 21 декабря 4-й гвардейский стрелковый корпус, пройдя за три дня наступления 40–50 км, вышел на рубеж Ново-Марковка, Маньково-Калитвенская, вслед за танковыми частями выдвинув передовые отряды к Чертково и Шептуховке. В районе села Никольское (20 км к юго-востоку от Кантемировки) в полном составе сдался в плен 1-й батальон 90-го пехотного полка итальянской дивизии «Коссерия». В то же время из района Чертково имела место контратака противника.
Двигавшийся левее 6-й гвардейский стрелковый корпус к исходу 20 декабря вышел в район Сохранная, Жеребцовский, Хлебный, Поповка, за три дня продвинувшись от линии реки Богучар на 50 км. На следующий день части корпуса продвинулись еще на расстояние от 5 до 20 км, своим правым флангом обтекая группировку противника. К исходу 21 декабря продвинувшаяся дальше всего 44-я гвардейская стрелковая дивизия вышла к Арбузовке и Алексеевско-Лозовской, а ее передовые отряды заняли Сертаковский. Дивизия развернулась фронтом на север и северо-восток, отрезав противнику пути отхода не только на запад, но и на юг. 1-я стрелковая дивизия вела бой в районе Ботовка, Поздняков, постепенно отжимая немецкую группировку к югу.
Тем временем 153-я стрелковая дивизия 20 декабря соединилась с частями 18-го танкового корпуса, но было уже поздно — противник успел отвести свои войска (мотодивизия «Торино») из района Мигулинской. Окружить его здесь не удалось из-за слишком быстрого их отхода и малой глубины охвата. Теперь же задачей танкистов Бахарова стало расчленение группировки противника — который, между прочим, не уступал наступающим в численности, но уже был существенно деморализован. Эудженио Корти описывает случай, когда в занятую итальянцами деревню Поповка (10 км южнее Медово) ворвалось несколько русских танков — по описанию это были легкие Т-70 из 181-й танковой бригады, один из которых в этом бою был подбит немцами:
«Позже капрал Джузеппини рассказал, что этот танк возник совершенно внезапно. За ним в некотором отдалении следовало еще два или три. Его неожиданное появление на медовской дороге, по которой двигались колонны немецких и итальянских солдат, привело к настоящей панике. Тем более, что он пер напролом, круша все на своем пути и поливая уцелевших людей огнем из автоматов. Джузеппини клялся, что видел не менее пяти сотен погибших»[68].
Умелые действия наших войск в период ликвидации богучарско-мигулинской группировки противника могут быть показаны на таком примере.
Для ликвидации окруженного противника командующий армией выделил в помощь 6-му гвардейскому стрелковому корпусу 35-ю гвардейскую стрелковую дивизию из состава 4-го гвардейского стрелкового корпуса, ранее находившуюся в резерве армии. К исходу 21 декабря дивизия вышла в район Малая Лозовка, Алексеевско-Лозовская, имея задачей не допустить прорыва противника на запад и юго-запад.
Тем не менее сил для ликвидации группировки противника явно не хватало. Во многих случаях положение спасала решительность на грани блефа. Так, в селе Калмыкове стрелковый батальон в составе 400 бойцов атаковал итальянскую группу, по численности составлявшую около двух с половиной тысяч человек — в 6 раз больше, чем атакующих. В результате боя итальянцы сдались, причем только пленными было захвачено свыше 2200 солдат и офицеров.
Постепенно и в других местах начали сдаваться отдельные группы итальянских солдат — деморализованных, измученных холодом и многодневным маршем. За период 21–22 декабря части 6-го стрелкового корпуса, 153-й стрелковой дивизии и танкисты Бахарова взяли в плен свыше 14 тысяч солдат и офицеров противника, а также захватили многочисленные военные трофеи.
Однако вражеская группировка, блокированная в районе Арбузовской, продолжала сопротивляться. Советское командование считало, что здесь находятся остатки 298-й пехотной дивизии немцев, а также отдельных частей СС и итальянских чернорубашечников, общей численностью до 6000 человек. На самом деле, кроме них, в котле все еще находились остатки итальянских дивизий «Пасубио» и «Торино», отдельные подразделения из дивизий «Равенна» и «Челере» (PADА), а также две бригады чернорубашечников — «Тальименто» и «Монтебелло». Корти считает, что на 21 декабря одних итальянцев в котле находилось по меньшей мере 30 тысяч. С учетом немцев численность окруженной группировки могла достигать 40 тысяч человек. К исходу 22 декабря она сократилась до 20 тысяч — но все равно это было гораздо больше, чем предполагало советское командование, планируя ликвидацию «котла».
Безусловно, не все эти войска были боеспособны — в своих воспоминаниях Корти наглядно демонстрирует степень деморализации основной массы итальянских войск, доходившей до панической стрельбы друг в друга. Тем не менее немцам удалось организовать сопротивление и привлечь к нему часть итальянских солдат. 22 декабря противник выбил из Арбузовки части 44-й стрелковой дивизии, при этом Корти описывает, как немцы расстреляли захваченных пленных. В этот и в следующий день было организовано снабжение окруженных войск по воздуху — немецкие и итальянские самолеты сбрасывали им бочки с горючим и контейнеры с боеприпасами.
В течение 23 декабря противник 15 раз переходил в контратаку, стремясь прорваться в юго-западном направлении. К исходу дня 38-я гвардейская стрелковая дивизия заняла населенные пункты Поздняково, Павлов, Верхнеяковский, 58-я дивизия выбила врага из Тихой Журавки и Хлебного, а 35-я дивизия овладела Малой Лозовкой и вышла на окраину Арбузовки.
Ранним утром 24 декабря, в 4:30, стрелковые соединения, поддержанные огнём гвардейских миномётов и орудий прямой наводки, концентрическим ударом с севера, востока и юга сломили сопротивление противника и к 8 часам утра заняли Арбузовку. К полудню бои в этом районе окончательно прекратились. Только силами 6-го гвардейского стрелкового корпуса в районе Арбузовки было захвачено около 10 тысяч солдат противника, 150 орудий, 11 танков, 280 лошадей и около 2000 автомашин; число убитых немцев и итальянцев оценивалось в 7 тысяч человек[69].
Тем не менее значительная часть окруженных войск смогла прорваться на юго-запад. Оперативная сводка ОКХ от 25 декабря сообщала: «298 пехотная дивизия продвигается в юго-западном направлении. Боеприпасы для дивизии доставляются по воздуху».
25 декабря, пройдя по тылам далеко ушедших вперед танковых корпусов, эта колонна немцев и итальянцев вышла к Шептуховке и железнодорожной станции Михайлово-Александровская в 30 км южнее Чертково. Всего из окружения пробилось около 7 тысяч итальянцев и остатки немецких 27-й танковой и 298-й пехотной дивизий. Всего советские войска захватили в районе Арбузовки свыше 15 тысяч пленных, общие безвозвратные потери немцев и итальянцев в котле составили 25–30 тысяч человек.
18-й танковый корпус не участвовал в операции по уничтожению арбузовского котла — еще 21 декабря он получил приказ выйти в район Верхне-Чирского и перехватить пути отхода от Вешенской итальянской дивизии «Сфорцеска», правофланговой в 29-м корпусе.
