– Ой, Полька… Не выкаблучивайся, а то дорасбрасываешься!-

– Довольно обо мне! Что у тебя?-

– Мой Серёга загулял! – почему-то радостно – торжественный тон.

– Брось, не смешно! И кто в такое поверит?-

Наталья подозвала официанта, заказала свежие овощи, крабовый салат, далму, жульены, грейпфрутовый сок. Рюмка хорошего коньяка сняла напряжение. Спокойно поведала: муж закрутился с какой-то бабой, шифруется. Она в курсе, но виду не подаёт, скандалов не устраивает, наоборот, стала особенно нежной и заботливой.

– Завидую твоей выдержке, как по мне, я бы им обоим глаза выцарапала… – подивилась Полина.

Наверное, Наталье помогло знакомство с интересным мужчиной, случившееся месяц назад на курорте. Андрей из Тольятти – мужественный испытатель новых автомобилей. Задарил цветами, французскими духами. Она не устояла, следующая встреча в Сочи. А потом в Минск, где труппа театра будет на гастролях, приедет и Андрей.

– Если бы всё сначала, никогда не предавала бы Руслана… «Сознание того, что чудесное было рядом с нами, приходит слишком поздно» – Александр Блок. Ваш семейный союз я всегда считала идеальным, и вдруг взаимная измена…-

– Давай не будем драматизировать! Хороший левак укрепляет брак… Моя мамка от моего отца родила пять душ детей и сделала уйму абортов. Притом, она говорит, что в женщине всегда должна быть тайна, даже родному мужу нельзя показывать всю задницу – только половину! Будем считать, что это моя тайна…-

– Путаешь грешное с праведным…-

Кофе пили у Натальи в кабинете. Смотрели новый плащ Натальи и фотографии Андрея. Плащ Полине понравился, чего не сказать о любовнике – жалкая пародия на Джеймса Бонда.

– Как там твоя побирушка? – вспомнила Наталья.

– Ну, зачем ты так о девчонке?-

– Сколько ты будешь привечать эту шаромыжку? Принесёт тебе в дом какую-нибудь «бяку» – вовек не отмоешься!-

– Не надо меня стращать. Я вменяемая. И потом, ничего особенного я не делаю, иногда делюсь продуктами. «Да не оскудеет рука дающего…»-

– В конце концов, она – не сирота, маму родную имеет!-

Вторую неделю немым укором на столе лежали лекарства для Катиного брата. Чувствуя себя виноватой, за помощью в поисках девочки Полина обратилась к Антону. Проехали несколькими пыльными неуютными улицами, притормозили возле случайной прохожей.

– На окраине развалюха! Нищета – ни приведи и помилуй Господи! Кстати, вон, глядите: старшенькая Зойка! Сама байстрючка, и себе туда же – нагуляла дитя! Да ещё от кого…-

Чего-то испугавшись, женщина поспешила восвояси. Отрешено смотря под ноги, поодаль шла невысокая худенькая девушка, с виду подросток, если бы, не платок узлом на подбородке.

За сгнившим деревянным забором вросший в землю полуразвалившийся домишко. В захламленном дворе Катя тетёшкала плачущего ребёнка. Увидев остановившийся автомобиль, она насторожилась, узнав Полину, по-родственному, заулыбалась.

– Здравствуй! Почему за лекарствами для Саши не пришла? – неуверенно произнесла Полина.

– С Оксанкой нянчусь, она всё плачет, живот болит от перловой каши!-

– Не подорвёшься? Сама ж ещё дитя. Сколько Оксане?-

– Восемь месяцев-

– Чья она, кто мама ребёнка?-

– Сестра Зойка, ушла в магазин за перловкой!-

– Сколько ж лет этой маме?-

– Будет… пятнадцать!-

Полина совсем растерялась.

– А, кто папа ребёнка?-

– Не знаю…-

– Где ваша мама?-

– Ой, тётя Полина, и хорошо, что её нет! А то дрыном выгонит вас со двора! Мамка ни с кем не хочет разговаривать, на всех кричит! Ушла собирать бутылки, сдаст – купит пшёнки!-

– Перловка, пшёнка… Ты же говоришь, у ребёнка живот болит…-

– После пшёнки и перловки долго есть не хочется. Ещё можно горох, но от него ещё больше живот болит!-

– Купите гречку…-

– Вы, Леонидовна, что ли не понимаете: гречка дорогая, откуда деньги? – укорила Катя.

– Пожалуйста, не называй меня, как бабки на лавочке: Ивановна, Михайловна, Леонидовна… Веди к твоему отчиму!-

Одетый по гражданке Антон Полину одну не пустил. Пригнув голову, вместе вошли в дом с низкой дверью и потолком. В потёмках Полина зацепилась каблуком о порог, летела бы далеко, если бы не заботливые руки Антона, вовремя подхватившие. Маленький затхлый коридор делил дом на комнату и кухню. В крохотной гостиной под углом друг к другу металлическая кровать и затрапезный топчан, вдоль стены пять продавленных стульев. Единственное окно наглухо забито, заклеено пожелтевшими газетами. Воздух спёрт до тошноты. На кровати среди грязных постельных лохмотьев сидел, раскачиваясь, мужчина, искорёженный церебральным параличом. Распахнутая ширинка брюк, не обременённых нижним бельём, бесстыдно являла взору сморщенный рудимент принадлежности к сильному полу. Увидев незнакомых людей, мужчина побледнел, испугано забегали закисшие глаза на желтом неумытом лице, в уголках синих губ запузырилась мутная пена.

– Извините за непрошеное вторжение… Простите, как вас зовут? – растерявшись, с трудом выговорила Полина.

– Звать – величать меня Ростислав Родионыч… А что надо? – прокартавил инвалид, опасливо поглядывая на Антона.

– Я приехала поговорить с вами о Кате…-

Инвалид хрипло захохотал.

– Адреском ошиблись, мадамочка! Кать у нас отродясь не водилось!-

– Тётя Полина, извините за беспокойство… На самом деле меня зовут Таня! Я боялась, что в школе узнают, что побираюсь, поэтому называлась чужим именем!-

Враньё Полина ненавидела, никаких причин не принимала, недоумённо смотрела на Катю – Таню.

– Видели, какая штучка! Брехливая, вредная, неуправляемая! Думаете, легко с ней? – злорадно подхватил инвалид.

– Она ночами спать должна, а вы обязали воду подавать! Довели ребёнка до нервного истощения, посмотрите, как у неё дрожат руки!-

– Ой, ой, ой, какие мы неженки! Не облезет – ничего с ней не сделается!-

– И бить детей вы не имеете права!-

– А на своей шеяке держать, кормить-поить имею право?-

– Костылём в лицо – форменный садизм!-

– Не ходячий я, только костылём и достану!-

– И потом, она сама кормится подаяниями и вас кормит…-

– Вообще, кто ты такая, чтобы права здесь качать?-

– Я – знакомая этой девочки, и пытаюсь ей помочь! По-человечески!-

– Ах, по-человечески, значит? А я – хозяин этого дома, и видеть вас у себя не желаю!-

– Ваше право, но предупреждаю…-

– Что? А, ну пошла вон отсэдава, фифа мызанная!-

Антон побледнел, шагнул навстречу обидчику.

– Слышь, инвалид, ты потише!-

Полина схватила друга за локоть.

В машине Антон нервозно вытирал руки влажными салфетками.

– Скажи, зачем ты возишься в этой грязи?-

– Жаль несчастных детей… -

– Замахнулась спасти всех убогих?-

– Помогу хоть кому-то…-

Таня появилась следующим вечером.

– Извините за беспокойство…-

– Когда ты последний раз купалась и расчёсывалась? – раздражённо перебила Полина.

– Мыла нет… Дома холодрыга, вода в вёдрах мёрзнет! Из-за вас меня мамка сильно избила ботинком по голове, прямо каблуком! Шишаки повылазили, больно расчёсываться!-

– Из-за меня?-

– А то из-за кого ж, вы к нам приходили…-

Полина провела рукой по голове девочки, под жёсткими липкими волосами бугрились шишки.

– Кошмар… Иди в ванную, а я пока разогрею еду… – виновато произнесла она.

После душа Таня в Машиной футболке и шортах крутилась перед зеркалом. Ойкая, она неохотно расчесала мокрые волосы.

– А где ваша дочка?-

– Ушла в кино с Никитой!-

– С мальчиком… вы разрешаете?-

– Да, пятнадцатый год, одноклассники…-

Усевшись за стол, не теряя и зернинки, Таня ела отварной рис, куриную ножку поделила пополам.

– Можно кусочек отнести Сашке?-

– Отнеси…-

Полина заварила себе кофе.

– А что это вы пьёте?-

– Кофе – бодрящий напиток-

– Вкусный?-

– Скорее ароматный. Я люблю. Можно с долькой лимона, можно с сахаром, молоком. -