Поэтому, закинув на шею полотенце, Брик прихватил чистую рубашку и помчался на запад.

«Твою мать».

На полпути к озеру через тело прошел мощных заряд электричества, будто Брик засунул мокрый палец в розетку. Руки напряглись, не говоря уже о том, что находилось ниже. Его охватил жар, не имеющий никакого отношения к теплому весеннему дню или припекающему солнцу, играющему лучами на поверхности сверкающего голубого озера. Вокруг Брика вились потоки пряного опьяняющего аромата, от которого поток тестостерона заставил кровь вскипеть.

У озера кто-то был.

Там стояла абсолютно голая женщина, повернувшись к Брику гибкой спиной, а по плечам ее текли влажные волосы цвета воронова крыла. Вода нежно облизывала все округлости и изгибы, крошечную талию и соблазнительные бедра, а рябь на поверхности озера периодически открывала две ямочки в основании позвоночника. Брика затопили ее феромоны. Наклонившись вперед, он почти лег на землю и, чуть ли не прижимаясь лицом к мягкой почве, напрягся, чтобы увидеть больше. Да. Посмотреть было на что. Намек на упругие полные ягодицы. Превосходные. Под этими ямочками скрывалась округлая задница, которую Брик видел в своих мечтах одинокого парня. На волю воображения остались грудь и овал лица.

И Иисусе. Этот запах.

Перец, розовые ягоды и мускус молодого мха, кора кедра и сладкий мед. Нотки ежевики и клубники с намеком на молодые розы. Аромат сложный и многогранный, как марочное вино или дорогие духи. Брик принюхался, вбирая в легкие еще больше пьянящего запаха. Голова кружилась, сердце колотилось, а дыхание стало тяжелым и прерывистым.

«Срань господня», — Брику было плевать, как выглядит эта женщина. Все, о чем он мог думать — тереться мордой об эту кожу, вдыхать этот запах, пока не утонет в нем и не потопит ее в своем. Лизать, пробовать на вкус ту манящую, хоть и невидимую плоть ниже поверхности воды. Схватить руками за тонкую талию, бросить на землю на четвереньки, спрятать в этом теле свой член по самое основание, биться бедрами о сочную задницу, прижаться ртом к гладким изгибам, которые сейчас омывает вода. Вонзить клыки в нежную кожу шеи. Отметить. «Соединиться».

Брик снова замер. «Соединиться?». Он прежде не думал о спаривании и никогда не собирался брать себе пару. Брик был одиноким волком. Изгнанным из стаи в очень юном возрасте. Необученным. Незнающим толком, что значит взять пару на всю жизнь. Неспособным выдержать дольше нескольких минут в чьей-либо компании без того, чтобы кричащие голоса в голове не начали толкать к насилию. Брика устраивала жизнь в уединенном горном коттедже, который он за все эти годы уже обустроил, превратив в удобное логово. Но он никогда не попросил бы жить в таких условиях женщину.

Но также Брик никогда не реагировал на женщину так сильно. Ни на одну. До того, как ему исполнилось восемнадцать, по сравнению с более смелыми волками стаи Блэк Хиллс его опыт был ограничен, а затем — лишь легкие встречи в баре Греймаркета и городском казино. Умелые дамочки Кэлхуна Севена знали наверняка, как воспламенить желание и довести мужчину до лихорадки, но до сегодняшнего дня…Брик никогда не горел так, как сейчас, словно языки пламени лизали каждую клетку тела, превращая пах в геенну огненную.

Зверь внутри Брика уже почти разорвал кожу, чуть не ринулся в изменение, отрастив клыки и шерсть. В груди зародилось рычание и завибрировало низко в горле. «Волк хочет то, чего хочет». Откуда-то пес знал, что нужно привести Брика к этому месту. Готовился к прыжку. Готовился требовать. Готовился обладать.

— Угомонись, мальчик, — пробормотал Брик. — Ты ее не получишь. Она моя, — он тряхнул головой, ошарашенный захлестнувшим его жестким порывом владеть. — И как вообще, черт тебя дери, ты об этом узнал?

Волк признал эту женщину. Ощутил ее? Учуял? Один вдох, и яростный взрыв феромонов отправил радиоволны на частоте 1-800 «Радио «Пара» еще до того, как человеческие органы чувств увидели эту женщину или уловили чувственный аромат мха и ягод. Учащенное сердцебиение…взволнованное ожидание…нервозность — вот он, источник всего этого.

Брик никогда прежде не видел эту женщину, но он…знал ее. Почему-то он ее знал. Аромат нахлынул на него снова — древесный, свежий и сладкий.

Внезапное осознание чуть не сбило Брика с ног и вернуло во дворик, где у него над головой парил ворон, черным силуэтом мелькая в ветвях эбонитового дерева на фоне дневного неба. Это она не отставала от Брика, когда он мчался под полной луной. Бросала в него шутки ради грецкие орехи. И это она спасала его из бездны отчаяния, оставляя на крыльце блестящие подарки. Его ворон. Его…

«Аннабель Ли».

Брик замер — скорее обмер — когда одна изящная рука поднялась выше, чтобы умыть лицо. Вторая рука согнулась в локте так, что он представил себе движения ладоней по грудям. Гладить и снова гладить. Ничего общего с купанием. Закрыв глаза, Брик чуть не застонал, представив себе гладкую полную плоть под женскими пальцами, которые дразнят соски, превращая в затвердевшие от возбуждения пики.

Брик назвал ее имя вслух? Она его услышала?

Никоим образом она не могла узнать, что он за ней наблюдает. Брик вдруг потерял дар речи и поглупел. Оказался неспособным пошевелиться, не считая члена, стоящего по стойке смирно в тесной власти джинсов.

Обычно в присутствии перевертышей, особенно членов стаи Блэк Хиллс, Брика бомбардировали их мысли и разговоры. Техники тайцзы-цюань, которым научил Джи, помогали, в чем Брик убедился во время своих визитов в Теневое Сердце. Но, как бы пристально Брик ни смотрел на изящную женскую спину, он не слышал…ничего. Ни звука. Даже гула. «Тишина гармонизирует энергетику», — как сказал старый вер-медведь в те редкие моменты, когда делился своей мудростью. Тишина дала Брику покой, стала успокоительным источником его внутреннего мира, «Бенгей»¹⁴ для души, глушителем лязгающих нервов.

В таком случае, неужели перед ним человек? Рядом с людьми Брик не погружался в хаос, ведь в отличие от оборотнических, человеческие голоса были для него просто шепотом, вроде жужжания комаров. Никакие видения смерти не преследовали его.

Но эта женщина… Брика окутала благословенная тишина. Успокаивалась дикость, готовая вот-вот вырваться на свободу, и на подчинение которой он потратил десятилетие жизни в лесах наряду с долгими часами тренировок тайцзы-цюань, усмиряющих врожденную склонность к жестокости. Склонность, которая, несмотря ни на что, всегда таилась внутри, стремясь выйти на поверхность.

Закрыв глаза, Брик вдохнул запах женщины.

— Брик.

Он зажмурился, а затем распахнул глаза. Резкий грубый слог его имени сорвался с этих губ мягко и мелодично, как песня, оказывающая волшебное влияние. Успокаивающая. У Брика в голове играла нежная музыка, словно саундтрек в фильме, неповторимая тема, становящаяся громче, когда героиня появляется на экране. Только вот саундрек был беззвучным. Тишина. Брик не слышал сокровенные мысли женщины. Он купался в спокойствии, но не сделал ничего, чтобы приглушить свое сексуальное влечение.

Брик был все еще возбужден, а может даже сильнее прежнего. Он хотел эту женщину. Ужасно хотел. Волк нетерпеливо вышагивал, и если бы Брик не натянул поводок жесткого контроля, то зверь бросился бы к ней. Они оба ее хотели.

— Обернись, Аннабель Ли. Дай посмотреть на тебя.

Она не двигалась, замерев на месте, и лишь опустила руку.

— Почему ты так меня называешь…? Аннабель Ли?

— Другого имени я не знаю.

— Саммер, — сказала она. — Я — Саммер.

Да. Определенно. Когда созревают сладкие ягоды.

— Покажись, — неистовое возбуждение делало его голос хриплым и прерывистым. Слишком резким для такой нежной женщины. — Обернись, — прошептал Брик. — Я хочу увидеть твое лицо, — он зарычал прежде, чем успел сдержаться. — Твою грудь.

Тогда она обернулась и, медленно двигаясь в воде, оказалась лицом к Брику.

Он набрал в легкие воздух, а его сердце бешено забилось в груди. Саммер была сногсшибательна и великолепна. Капли воды, стекающие по ее золотистому телу, искрились на солнце. Она сияла. Все естественное. Никакой косметики. Ничего искусственного. Именно такая, какой должна быть женщина. И больше. Гораздо больше.