Все было как надо; он глянул себе под ноги и обнаружил, что кеды его тоже все в пыли, некогда белые носы их совершенно посерели, а джинсы заляпаны темной краской.

   Он шагнул вперед.

   Улица шла под откос, никуда не сворачивая, кособокие кирпичные дома, некоторые с глинобитными надстроенными вторыми этажами, некоторые наполовину разрушенные, -- все они теснились вокруг него, давили, молчали. Красная звезда продолжала мигать далеко впереди, наверху.

   Вот глаза его различили еле видимый в багровом тумане силуэт другого человека, идущего ему навстречу. Он остановился; человек продолжал идти, приближаясь. Он знал, кто это.

Будь осторожен

, прошелестел в ушах тихий бесполый голос.

Ты никак не научишься контролировать себя

.

   -- Может, и не хочу, -- сердито отозвался Леарза.

   Человек был уже почти рядом. Видно стало, что он одет в изрядно запыленный плащ с высоким воротником, и само лицо его, казалось, вылеплено было из дорожной пыли, тонкое, ломкое, а глаза настолько светлые, что можно было подумать, что они мерцают золотом.

И ты ведь не думаешь, будто избавишься от нас.

   -- Да черт с вами. Эй, Эль-Кинди! Что это за место?

   -- Ты должен сам знать.

   Леарза принялся оглядываться, вертя головой; малиновое небо по-прежнему крутилось над ним, со звездою в центре, и убогие домишки вокруг жались друг к другу, как напуганные воробьи. Розоватая пыль медленно оседала в воздухе.

   -- Ну и к одной матери, -- буркнул наконец Леарза, опуская взгляд. Земля разверзлась под ногами; домишки резко взмыли, будто небо поглотило их, всосало в себя. Чернота окружила двоих стоящих ровно людей, а потом Леарза сделал шаг, другой... разбежался и прошел прямо насквозь, так что хлопнул чужой запыленный плащ; перед ним закружилась серебристая мерцающая дымка, начала опадать в пустоте, выкладывая собою тропинку.

   Он протянул руку в никуда, и другая рука встретила его ладонь. Это была женская рука, с тонкими пальцами, с черной грязью под ногтями, с кожей смуглой, красноватого какого-то оттенка; Леарза коротко рассмеялся и повлек ее к себе.

   Она вынырнула из бездны, шагнула на серебристую тропу рядом с ним. Она была чуточку выше его ростом, черноокая, лицо ее отлито из меди, неподвижное, как у статуи. Она молча сделала жест, приглашая его за собой, и он пошел, не отпуская ее горячей ладони.

   Безымянная женщина вела его в черноту, но где-то вверху, высоко над ними, по-прежнему мерцала неподвижная красная звезда. Звезда вдруг оказалась большим фонарем, висевшим в центре гигантского мрачного холла, со всех сторон сыпались ослепительные белые брызги, серебристая дорога превратилась в металлический мост. Женщина продолжала идти вперед, и Леарза шагал следом.

   Она что-то хотела показать ему; что-то важное. И он шел, он тоже хотел это узнать, увидеть...

   Мир покачнулся.

   -- Скорее, -- одними губами произнес Леарза.

   Еще один толчок.

   -- Бежим!

   Они побежали; но поздно, мост уже заваливался, и искрами нещадно обожгло его правую щеку. Чужая ладонь в его собственной медленно начала таять. Все белело, заливало пламенем, падало, исчезало...

   -- Черт побери! -- заорал Леарза, вскидываясь.

   Корвин буквально отпрыгнул от него, непроизвольно выругался; на какое-то время в комнате воцарилась немного удивленная тишина, китаб сидел, тяжело хватая воздух ртом, в постели, андроид осторожненько отошел к самой двери, наконец негромко заметил:

   -- Не ожидал, что ты так вскинешься. Извини.

   -- Это ты извини, -- выдохнул Леарза, принялся ожесточенно тереть лицо руками. -- Мне снился сон...

   -- Да я уже понял, -- пробормотал Корвин, немного расслабился и опустился на стул. -- У тебя тут будильник надрывался добрых полчаса, а ты дрых, как ни в чем не бывало. Я подумал, люди обычно не ставят будильник без особой нужды...

   -- Точно... спасибо, что растолкал меня, -- он потянулся за планшетом, экран которого все еще светился, и обнаружил, сколько времени. -- Черт!..

   -- ...Кажется, я лучше пойду...

   Все еще несколько удивленный, Корвин незамеченным выскользнул из комнаты, по которой метался руосец, очевидным образом едва не проспавший что-то важное для себя. Не прошло и пятнадцати минут, как Леарза, подхватив в холле свою ветровку, крикнул:

   -- Вернусь вечером! Пока!

   И с этим убежал.

   Андроид, которому до вечера необходимо было закончить статью, только покачал головой и пошел к себе.

   Леарза между тем, чертыхаясь и дважды уронив на бегу планшет, добрался до стоянки аэро, расположенной на крыше дома, где плюхнулся на сиденье своей машины и тронул ее с такой скоростью, что едва не столкнулся с другим аэро, собиравшимся парковаться.

   Только тогда немного успокоился и еще раз посмотрел на часы.

   Они договаривались встретиться возле больницы; Эннис сегодня заканчивала суточное дежурство и освобождалась рано. Он страшно боялся опоздать, хотя в итоге оказался на месте за пять минут до назначенного времени и еще ждал ее, топтался на площадке для аэро, когда она наконец поднялась к нему и еще издалека окликнула:

   -- Леарза!

   Он стремительно обернулся к ней. Она шла по площадке, и ветер швырял ее волосы, трепал короткий плащик. Оказавшись возле руосца, она с улыбкой протянула ему руку, которую он мягко пожал.

   -- Куда пойдем сегодня? -- весело спросила она; он смотрел в ее лицо, недоверчиво произнес:

   -- Ведь ты устала.

   -- Ничего, мне удалось немного поспать, -- беспечно возразила Эннис. Потом склонила голову набок, подняла брови и коротко рассмеялась, потянулась к нему руками; Леарза несколько озадаченно стоял смирно, пока она поправляла ему воротник, но что-то все ей не нравилось, наконец она сообразила и воскликнула: -- Да ты футболку наизнанку надел!

   -- ...Правда? -- глупо спросил он.

   -- Признавайся: ты чуть не проспал и собирался за пять минут.

   -- Ну...

   -- Пойдем ко мне, -- предложила Эннис. -- Раз уж мы оба такие невыспавшиеся, поваляемся на диване.

   Возразить ему на это было нечего, и вскоре они уже направлялись к ней домой; в гостях у Эннис он ее ни разу не был и не без любопытства обнаружил, что она живет в пригороде Ритира, в районе, который уже нельзя было бы отнести к высотному городу, но все-таки дома здесь были в основном четырех- и пятиэтажные, кажется, очень старой застройки, -- хотя, может быть, это была только имитация старины.

   Квартирка у нее была маленькая, всего две комнаты, и тоже будто в стиле давно ушедшего времени, и после королевского беспорядка Корвина, к которому Леарза успел привыкнуть, выглядела особенно опрятной. Они вдвоем неловко толклись на кухне, потом пили кофе с печеньем, наконец перебрались на тот самый диван; Эннис действительно залезла на него с ногами и обняла подушку, а Леарзе не сиделось, он вскоре поднялся и подошел к книжным полкам напротив, принялся рассматривать стоявшие на них вещи.

   -- Давно ты живешь одна? -- спросил он.

   -- Несколько лет, -- сказала Эннис. -- С тех пор, как начала учиться на врача. Моя семья живет на Сиде, в Квинлане. Это милый усадебный район, очень старый, совсем маленький. Он построен в узкой длинной долине, на берегу морского залива.

   -- Профессор Квинн говорил как-то, что твоя мама -- его младшая дочь...

   -- Верно, -- улыбнулась она. -- Дедушка и сам когда-то жил в Квинлане, и там до сих пор живут все мои родственники: дядя и две тети с семьями.

   -- А бабушка? -- вырвалось у Леарзы; его вдруг осенило, что если у профессора Квинна есть дети и внуки, то должна была быть и жена.

   -- Бабушка умерла, когда я была еще маленькой, -- сообщила Эннис; лицо ее сохранило свое безмятежное выражение. -- Она тоже работала в научно-исследовательском институте, но она была физиком по образованию. Во время очередного их эксперимента что-то пошло не так, и вся лаборатория взлетела на воздух. Такое иногда случается.