-- Вы в порядке?

   -- Да... -- прохрипел Веньер, оттолкнул его: бешено кричавшая лошадь извивалась в опасной близости от них. -- Проклятье, эта тварь сломала себе ногу...

   -- Идемте скорее, -- Теодато дернул старика за локоть. -- Придется вдвоем на одной, далеко она нас не унесет...

   -- Не нужно, Тео. Видать, такова моя судьба.

   -- ...О чем вы?

   -- Я останусь тут, -- улыбнулся Веньер, вытаскивая из-под полы куртки заветную кобру. -- Задержу их еще немного. Ты отправляйся дальше: к северу отсюда начинается болото. Бросишь коня, сам будь осторожен. В болоте у тебя есть шансы оторваться от них, наверняка эти простофили понятия не имеют, куда лезут.

   -- Но господин Веньер... -- растерялся Теодато. -- Вы же... я понимаю, я готов пожертвовать собой!.. Но вы? Ведь вы же?..

   -- Да, твоя любовь к их машинам мне непонятна, -- хрипло рассмеялся старый охотник. -- Но знаешь, я всегда считал, что Фальер ошибается. Он много говорил на собраниях, еще когда молодой Алехандро был жив, убеждал нас в том, что человечество -- главное сокровище вселенной, что мы должны гордиться собой. Но я прожил много лет, Тео, и все это время предпочитал проводить с природой, а не с человеком. Я вот что скажу тебе, -- они неправы. Если человек -- царь вселенной, то какой же из него глупый царь!.. нет, и еще раз нет. Давай, поезжай скорее. Надолго мне все равно не задержать их. Если небо будет благосклонно к тебе, Тео, авось ты и увидишь их машины, отправишься к звездам.

   Теодато замешкался. Лошадь, сломавшая ногу, по-прежнему хрипела, лежа в грязи; проглянула луна, ясно осветив прогалину. Собачий лай не утихал.

   -- Иди же! -- повторил Веньер и отвернулся, изучая взглядом устройство кобры.

   Тогда Тео набрался решимости, вручил собственную кобру Веньеру и вскочил обратно в седло. Не оглядываясь, он поскакал прочь, еще глубже в лес; воздух становился тяжелым, спертым, пахло гнилыми листьями. Лунный свет облегчал ему дорогу, жеребец уверенно перепрыгивал через коряги и корни, продирался через заросли. Острые ветви рассекли Теодато щеку, порвали рукав рубашки; кровь капала на взмыленную шею лошади и мешалась с потом. Копыта жеребца все глубже погружались в перегной, разбрасывали во все стороны комья грязи. Сколько он так мчался, Теодато не знал. Луна несколько раз скрывалась за тучами, но ненадолго и быстро вновь проявлялась на небе.

   Вдалеке позади раздались выстрелы. Он стиснул зубы и еще ударил лошадь в бока каблуками сапог. Один... другой... третий... какая-то собака неистово, страшно завизжала... еще четыре, пять подряд.

   "Прощайте, господин Веньер".

   Страха у него не осталось. Клочья пены летели в сумраке, перепуганный насмерть жеребец скакал вперед рваным галопом, ничего уже не видя перед собой. Теодато остался один; он знал, был уверен, что погибнет. Он не думал о собственной смерти в эти моменты, только истово надеялся, что руосец успеет, что его гибель окажется не напрасной.

   В это время шестеро оставшихся людей продолжали пробираться по болоту, ноги их опасно вязли, несколько раз Финну приходилось вытаскивать застрявшего толстяка профессора, а Касвелин уже практически тащил на себе Таггарта, почти потерявшего сознание.

   Надежда таяла, несмотря на ровное, спокойное лицо ведшего их китаба.

   Но вот, в очередной раз подняв голову, Финн приметил какой-то тусклый блеск впереди.

   -- Шаттл! -- крикнул он, сорвался в неловкий бег, в несколько больших прыжков настиг замеченную цель.

   Это действительно был шаттл, его длинное металлическое тело больше чем наполовину ушло в грязь, но люк находился в верхней, более легкой части; маленький корабль находился в спящем режиме и, когда датчики его ощутили живое тепло поблизости, включился. Неясно вспыхнули огни, крышка люка автоматически поднялась.

   -- Спасены, -- сипло пробормотал Гавин.

   -- Даже не верится, -- согласился с ним профессор.

   -- Подождите, -- буркнул капитан Касвелин, -- еще неизвестно, удастся ли нам миновать орбиту. Наверняка они поджидают нас.

   -- Нет, теперь все их внимание сосредоточено на поверхности планеты, -- ровно возразил Леарза, стоявший чуть поодаль. Кеттерлианцы столпились возле приветливо открытого люка, он отошел назад, почти слившись с тенями деревьев. -- Они не знают, что был пятый корабль.

   -- Скорее, у нас мало времени. Шаттл быстро тонет, еще немного, и мощности двигателя не хватит, чтобы вытащить его.

   Малрудан первым забрался внутрь; следом за ним Касвелин затащил Таггарта. Профессор Квинн оглянулся на Леарзу.

   -- Будем считать, что я искупил свою вину, -- холодно сказал тот. -- Четыре жизни на моих руках. Еще пять я спас. Если следовать вашей же логике, я больше ничего вам не должен.

   -- ...Ты о чем это? -- насторожился Финн.

   -- Вам больше ничто не угрожает, -- пояснил Леарза; его лицо оставалось бледным пятном в темноте. -- Теперь положение равное. Миллиарды ваших людей, ваши технологии против одной-единственной планеты. Пока еще я не враг вам, но как только ваш корабль оторвется от поверхности, остерегайтесь меня.

   -- Ты!..

   -- Ты и сам прекрасно знаешь, Финн, что я не такой, как вы. Мне нет места среди вас. Уходите.

   Пухлая рука профессора мягко повлекла Богарта вперед.

   -- Пойдем, Финн, -- сказал он. -- Леарза принял решение.

   -- Я был лучшего о тебе мнения, руосец, -- сплюнул разведчик, пропустил в раскрытый люк профессора и нырнул туда последним.

   Леарза остался стоять; он наблюдал за тем, как люк закрылся. Сначала ничего не происходило. Потом что-то пришло в движение внизу, под ногами: трясина заколебалась, раздалось шипенье, затем свист, наконец шаттл вылетел из своего гнезда, будто пробка, во все стороны разлетелась грязь; очень быстро развив огромную скорость, серебристый корабль устремился вертикально вверх и в считанные мгновения превратился в крупную удаляющуюся звезду.

   Теодато Дандоло следил за этой звездой, привалившись спиной к какой-то коряге; он весь был в грязи, в крови, руки его судорожно сжимали заряженное ружье. Теодато загнал лошадь и был вынужден бросить несчастное животное посреди леса, еще какое-то время шел вперед, упрямо, не останавливаясь. Псы выли совсем близко. Кажется, они потеряли его след: уже начиналась топь, и он брел сюда, к этому безопасному островку, утопая по колено, а иногда и проваливаясь по пояс. Но сил идти дальше у него не было, и он знал, что сейчас люди, знающие о том, что он где-то здесь, попросту окружат его, их много -- он один, они отыщут его и без собак, и тогда...

   Он запрокинул голову и смотрел в черное небо, и видел, как взмыла ослепительная звезда. Он знал, что это значило, и слабо улыбнулся. Им удалось: они спаслись.

   Он только не знал еще, что эти минуты спасли его самого. Верховые тоже прекрасно видели улетающий корабль инопланетян, и их лидер грязно ругался в эти мгновения, поняв, что главную добычу они упустили; шедший с ними телепат связался со своим коллегой во дворце Тонгвы и передал новости. Ответ пришел почти сразу.

   -- Возвращаемся! -- крикнул командир. -- Чтоб их собаки съели!

   -- Капитан, кто-то из них еще здесь, -- возразили ему.

   -- Оставить, черт с ним!

   И они повернули лошадей; псы еще выли, чуя кровь, но тоже вынуждены были следовать за хозяевами.

   ***

   Космическая станция, огромная и круглая, медленно плыла в безвоздушном пространстве, поворачиваясь к солнцу то одним, то другим боком. Это было удивительно мирное зрелище, и казалось, что здесь словно другая вселенная, в которой не может быть никакой опасности, и никакая беда не настигнет их.

   Айнсли Квинн понимал, что это далеко не так.

   Их ждали; шаттл пристыковался к одному из шлюзов станции, и пятеро смертельно уставших людей ввалились в белый холл, в котором их встречали их сородичи. Капитан Синдрилл, увидев их, всплеснул руками.