Короче говоря, не требовалось высшей математики, чтобы понять: страну надо покидать немедленно. Конечно, жалко было упускать Лейб-гвардию, но если Тигг затеет скандал, мне так и так придется забыть о ней; ты можешь быть дебилом-виконтом с волчьей пастью и тебя сочтут пригодным командовать Королевской Конно-гвардейской бригадой, но если узнают, что ты брал у букмекера деньги за услуги – то да смилуются над тобой небеса, будь ты хоть лучшим солдатом в мире. Так что не оставалось ничего иного, как залечь до отплытия на дно, предприняв только краткий визит в Конную Гвардию, дабы сообщить дяде Биндли плохие вести. Услышав их, тот от удивления весь аж вытянулся.

– Правильно ли я понимаю, – говорит, – что ты отказываешься от назначения – бесплатного патента, смею напомнить – в Конно-гвардейскую бригаду, выхлопотанного тебе по личному настоянию лорда Веллингтона, ради того, чтобы шляться по заграницам в обществе своей жены, ее экстраординарного папаши и этого… этого типа с Треднидл-стрит?[44] – Дядю передернуло. – Это же почти как путешествие по торговым делам.

– Ничего не в силах поделать, – отвечаю. – Не могу сейчас оставаться в Англии.

– Ты отдаешь себе отчет – это равносильно тому, что отклонить честь, предложенную непосредственно Троном? Что никогда больше тебя не удостоят подобного отличия? Я понимаю, что ты глух к большинству норм поведения и здравого смысла, но даже тебе должно быть понятно…

– Пр-тье, дядя! – перебиваю его я. – Мне нужно уехать!

Он окинул меня своим высокомерным взглядом.

– Звучит почти отчаянно. Я не ошибусь, предположив, что в противном случае тебя ожидает скандал?

– Да, – неохотно соглашаюсь я.

– Ну, это все меняет! – восклицает он. – И почему ты сразу не сказал? Видимо, тут замешана некая дама.

Я кивнул и дал понять, что в дело вовлечен герцог и что все это выдумки, на что Биндли снова фыркнул и заявил, что никогда еще акции Палаты пэров не стояли так низко. Дядя пообещал переговорить с Веллингтоном, и раз уж, с точки зрения чести семьи, нежелательно, чтобы мой отъезд выглядел как бегство, найти для моего визита на Дальний Восток некое официальное прикрытие. В итоге через пару дней в комнату над ломбардом, которую я избрал своим тайным прибежищем, был доставлен документ, поручающий мне отправиться в Сингапур с целью проинспектировать первую партию австралийских лошадей, предназначенную для передачи следующей весной в распоряжение индийской армии Компании.[45] Отличная работенка, старина Биндли! Да, у дяди были свои методы.

Так что теперь дело было только за тем, чтобы пробраться последнего числа месяца в Дувр, что я и проделал, приехав после наступления темноты и просочившись со своим саквояжем на причал под прикрытием толпы. Я молил Б-га, чтобы ни Тигг, ни герцог не расставили здесь своих подонков с целью перехватить меня – ничего, конечно, не случилось, но я не прожил бы такую долгую жизнь, если бы не исходил из худшего и не готовился к нему. Лодка перевезла меня на паровой бриг Соломона, где состоялось великое воссоединение двух влюбленных: Элспет квохтала надо мной, сгорая от нетерпения вызнать, где я пропадал, – она-де так переживала, а старый Моррисон пробурчал: «Хм, явился, и, как всегда, с последней кукушкой». И добавил что-то про татя в нощи. Соломон внешне был весь радушие – но не ему было обмануть меня: он просто маскировал свое разочарование тем, что я встал между ним и Элспет. Это почти примирило меня с путешествием: в каком-то смысле оно было дь-ски неудобным, и сам я вряд ли бы с легким сердцем вернулся на Восток, но так хотя бы моя ветреная пташка окажется под присмотром. Поразмыслив, я пришел к выводу, что это и послужило главной причиной моего отъезда, а вовсе не Тигг или герцог – с середины Ла-Манша их фигуры не казались и вполовину такими страшными, как прежде, – и решил извлечь все возможное из круиза, который, кстати, обещает оказаться весьма приятным.

В этом я мог положиться на Соломона, не поскупившегося на оснащение своего брига «Королева Сулу». Судно было самое современное, приводимое в движение винтом, с двумя мачтами для хода под парусами и с трубой, смещенной далеко назад, так что вся передняя часть палубы, отведенная для нас, оказывалась свободной от клубов дыма, улетавшего за корму и черным облаком стелющегося за нами. Каюты наши, напротив, располагались на корме, подальше от трюмного смрада, и там все было по первому разряду: дубовая мебель с изогнутыми ножками, персидские ковры, отделанные панелями переборки с картинами акварелью, туалетный столик с зеркалом, при виде которого Элспет захлопала в ладоши, китайские ширмы, великолепный хрусталь и шикарный бар с напитками, механические вентиляторы и двуспальная кровать с шелковым бельем не хуже, чем в лучших публичных домах Нового Орлеана. «Отлично, – думаю я, – это получше, чем „жариться на решетке“[46]. Мы тут будем как дома».

Прочая обстановка была под стать: салон, в котором мы обедали, не оставлял желать лучшего по части еды, напитков и обслуживания – даже старый Моррисон, канючивший с тех самых пор, как согласился поехать, сразу успокоился, стоило подать первый наш «морской обед». Тесть даже улыбнулся, чего я не видал со времени, как он в последний раз урезал зарплату своим рабочим. Соломон проявил себя радушным хозяином, стараясь предупредить малейшее наше желание: первую неделю он даже специально держался у берега, чтобы мы могли обрести «морские ноги»[47]. Перед Элспет же вообще раболепствовал: когда выяснилось, что она забыла дома туалетную воду, он высадил ее горничную в Портсмуте с поручением доехать до Лондона и ждать нас в Плимуте. Обходился он с нами по-королевски, ей-богу, и не смущался перед расходами.

Только две мелочи вносили для меня разлад в эту роскошную идиллию. Первая – команда: в ее составе не было ни одного белого. Когда я взбирался накануне вечером на борт, мне помогали два ухмыляющихся желторожих мерзавца в бушлатах и без башмаков; я обратился к ним на хинди, но они только оскалили коричневые клыки и затрясли головами. Соломон пояснил, что это малайцы; помимо них на борту есть несколько арабов, служащих механиками и кочегарами, но ни одного европейца, за исключением шкипера – довольно неприветливого лягушатника, в шевелюре которого угадывалась примесь негритянской крови. Последний обедал в своей каюте, и мы его почти не видели. Меня эта желтая команда не слишком заботила, но все-таки я предпочитаю слышать на баке голоса британцев или янки – так как-то спокойнее. Как ни крути, Соломон был торговцем с Востока и сам полукровка, так что это, видимо, было вполне естественно. К тому же они у него ходили по струнке и от нас держались на расстоянии, за исключением узкоглазых стюардов, молчаливых и вышколенных по первому разряду.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.