- Война! Мы объявили войну Германии!

19 мая 1917 года

Легкий западный ветерок трепал черные волосы Споттисвуда. Большой, хорошо подстриженный газон выгодно оттенял своей зеленью золотые и темно-бордовые гирлянды, которые Селеста соорудила в честь брата. Споттс только рассмеялся, потому что прекрасно знал - по совместительству это были еще и цвета суфражисток.[32]

Под большим тентом в великолепном саду нашли себе приют золотистые жареные цыплята, шампанское, трюфели, икра и другие деликатесы. Сотни гостей наслаждались теплой погодой, а Споттс был очень тронут тем, что сестра приложила ради него столько усилий, и тем, что пришло столько народа. Обычно он очень любил бывать во Франции. И конечно же, и представить себе не мог, что настанут времена, когда он предпочел бы остаться в Раннимиде или Вашингтоне.

В щегольской, сияющей капитанской форме он выглядел настоящим воином. К их с Селестой вящему удивлению, из Калифорнии явился Кертис - и тоже в военной форме. Спотти пригрозил, что выведет Кертиса на чистую воду перед военным комиссаром, поскольку знал - его младший брат прибавил себе возраст. Но Кертис просто ответил: "Я - Чальфонте. Мой долг - идти служить", и больше этой темы никто не касался. Разве что Спотти повернулся к Селесте и заметил: "Боже милостивый, Огонек, хоть ты не вздумай тоже сбежать на войну". Все трое весело посмеялись шутке.

По случаю приема Джатс была одета в белое. Высокие ботинки на пуговках жали немилосердно, но она терпела, как могла. А вот Луиза разрядилась в пух и прах. Огромная летняя шляпа, изобиловавшая перьями бесчисленного количества несчастных птиц, плотно сидела на ее маленькой голове. После долгих упрашиваний Селеста разрешила ей взять одни из своих часов, которые прикалывались к корсажу. Для завершения образа Луиза таскала в левой руке вышитый носовой платочек, которым помахивала из стороны в сторону в такт шагам. Она дождаться не могла, когда же начнутся танцы, потому что капитан Споттс должен был пригласить ее как минимум раз, и тогда она сможет переложить розовый платок, больше смахивавший на флаг, в правую руку - пусть себе развевается, пока она будет кружиться в танце. "Ах, какая романтика", - подумала она.

"Фигня какая", - подумала Джатс. Она видела, как ее сестрица стащила щепотку румян с туалетного столика Селесты. Сыпучие, как зола! "Надеюсь, я до такого идиотства никогда не дойду!" - проворчала Джулия сама себе.

Карлотта-проповедница возвышалась над толпой. Среди всех Чальфонте она была самой высокой. Вышагивая среди изысканно одетых гостей, она останавливалась то там, то здесь, чтобы произнести слово ободрения или молитву, наслаждаясь моментом.

- Вот идет Карлотта, без разбору спасая всех и каждого, - весело сказала Селеста, обращаясь к Спотти.

- Видимо, она ничего не слыхала ни о Мировой войне, ни о двенадцатой заповеди, - ответил Споттс.

- Что это за заповедь такая? - спросил Кертис. Заслышав, что здесь подтрунивают над Карлоттой, он подошел ближе.

- Все против всех, - мрачно произнес Споттс.

- О, это замечательно, Спотти, это просто замечательно, - расхохотался Кертис. - Может, нашей семье стоит выгравировать это на скрижали или даже на огромной игральной кости и установить ее в часовне в Академии благородных девиц.

- Какой ты злой! - Рамелль тихонько подошла к нему сзади. Кертис был полностью ею сражен.

Кора, хоть и была приглашена на прием в качестве гостьи, держалась поближе к шатру с угощениями. Для воплощения своих гастрономических фантазий Селеста наняла людей из Балтимора.

Луиза углядела свою директрису и решила приобщиться к святости.

- Добрый день, миссис Ван Дазен.

- Ах, Луиза, ты выглядишь такой взрослой... А это у нас кто?

- Разрешите мне представить вам мою младшую сестричку, Джулию Эллен.

- Приятно с тобой познакомиться, Джулия Эллен.

- Я не сестричка. В смысле, не маленькая, - Джулия совсем позабыла о правилах приличия. Впрочем, она в них никогда не была особо сильна.

- Джулия, заткнись!

- Луиза, "не препятствуйте малым сим приходить ко мне"...

- Препятствовать - это как раз правильно, миссис Ван Дазен, потому что Джулия та еще негодница.

- Ну, ну, дорогая моя, она младше тебя, и ты должна приглядывать за ее духовным и социальным развитием.

После этих слов Луиза от важности раздулась так, что чуть не лопнула.

Завидев сестру и братьев-вояк, Карлотта направилась к ним. Луиза потащилась за ней, захваченная религиозным порывом. Джулия топала за ними по пятам.

- Дорогая Селеста, я вновь хочу поблагодарить тебя за то, что ты направила Луизу в мою академию. Она наша музыкальная гордость.

- Вот черт, - пробормотала Джулия себе под нос.

Спотти фыркнул, хоть и попытался скрыть усмешку.

- Благодарю вас, миссис Ван Дазен.

- Подлиза, - прошептала Джулия прямо на ухо Лисси, которое, кстати, было весьма затруднительно отыскать среди наверченных локонов.

- Я подумываю о том, чтобы пригласить Луизу устроить показательный концерт на выпускном вечере этого курса.

Луиза, вне себя от радости, выпалила:

- Я могу сыграть Баха - торнаду и фугу ре минор!

Селеста расхохоталась в голос.

Карлотта поправила свою подопечную.

- Токкату, дорогая, токкату. Торнадо - это смерч, вихрь, который Господь насылает в виде кары за грехи людские. Вот взять, например, курение - это один из грехов телесных, разрушающий храм, дарованный нам Господом в бесконечном милосердии своем. Грех, которому, как ты видишь, бесстыдно предаются оба моих брата, да и сестра тоже, когда думает, что ее никто не видит.

- Карлотта, избавь нас от своего тремоло во спасение хоть на этот раз, а? Мне гораздо легче будет встретиться с войной лицом к лицу, если я не должен буду таскать с собой твое благословение!

- Споттисвуд, вы с Селестой считаете себя неимоверно умными, да простит Господь вам прегрешения ваши. Должна сознаться, что я не настолько хорошая христианка, какой мне хотелось бы быть, и мне трудно выслушивать ваши ехидные замечания с христианским милосердием.

- Дражайшая сестра моя, ты источаешь милосердие лишь до тех пор, пока оно не угрожает твоему карману! - отрубила Селеста.

- А твои грехи вообще нельзя упоминать вслух, особенно в присутствии детей, чьи души еще не запятнаны пагубными пристрастиями.

- Ха, да у Луизы полно губных пристрастий, - брякнула Джулия, - у нее даже губная помада есть.

- Нету! - лицо Луизы густо покраснело.

- Ну, полно, Джулия Эллен, вы с сестрой связаны кровными узами. Господь направил вас в сей мир вдвоем в неисповедимой милости своей, дабы вы могли оказывать помощь и утешать друг друга на пути сквозь жизненные препятствия.

- А откуда вы так много знаете про Бога, Проповедница вы наша? - Джулия невольно повторила прозвище, которое Селеста бесчисленное количество раз упоминала в связи с сестрой. Карлотта, однако же, до сих пор пребывала в счастливом неведении относительно этого эпитета.

- Какая языкастая девчонка! - ахнула она.

Селеста, Спотти, Кертис и Рамелль расхохотались так, что у них напитки выплеснулись из бокалов. Луиза в ужасе замерла.

- Моя сестра противится Господу! - с трудом выдавила она из себя.

- Дитя мое... - начала было Карлотта.

- Я не дитя!

- Джулия, не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Господа. Подумай же о том, как он должен наполнять твою жизнь и жизнь других чад свои... я хотела сказать, юных девушек.

- Бог не такой уже и всемогущий - все, что он сотворил, умирает! - Джатс крутнулась на каблуке и пошла прочь.

Карлотта так и осталась стоять, пока елейное выражение ее лица становилось все более кислым. Остальные тоже замерли с приоткрытыми ртами.

Придя в себя, Карлотта произнесла невероятно понимающим тоном: