Открыв глаза, Изабель посмотрела на ящик с кухонными полотенцами и скатертями, и ей показалось, будто стопка полотенец шевельнулась. «Это от усталости! – подумала она. – Надо бы немного поспать!»

– Готово! Я уложила банки с соленьями в корзины! На чердаке и в погребе осталось еще немного, думаю, нам с Базилем на несколько месяцев хватит. Мадам, я хотела спросить…

Луизетта покосилась на хозяйку, которая все так же не сводила глаз с полотенец.

– Вы надолго уезжаете? Через время в кладовой станет пусто, и…

– Я не знаю, когда мы вернемся, Луизетта.

В который раз она отвечает на этот вопрос? Стопка полотенец шевельнулась снова. Может, в ящике крыса? В суете они могли и не заметить, как зверек пробрался в кухню и влез в ящик…

Изабель повернулась к служанке, которая ждала объяснений.

– Как только я приму решение, я тебе напишу. Не беспокойся, я позабочусь о том, чтобы вы ни в чем не нуждались, и мсье Гийо за всем проследит. Теперь ты довольна?

– О да! Простите, что донимаю вас вопросами, мадам. Вы не волнуйтесь, мы с Базилем присмотрим за домом, пока вас не будет! Когда вернетесь, он будет блестеть, как новенькая монетка!

– Я в этом не сомневаюсь.

Изабель усмехнулась про себя. Она уже давно подозревала, что Луизетта с Базилем неравнодушны друг к другу. Было решено, что Мари отправится с Изабель, чтобы помочь хозяйке обустроиться на новом месте, а эти голубки останутся в Монреале присматривать за домом. Мари – единственная, кто знал, кем на самом деле приходится Александер ее хозяйке и мальчику.

Ящик и его таинственный обитатель не давали Изабель покоя. Но стоило ей туда заглянуть, как полотенца снова зашевелились, и молодая женщина издала вопль ужаса.

– Крыса!

– Крыса? Где крыса?

Перепуганная служанка влезла на стул с ногами.

– Там, в ящике!

На крики прибежал Базиль. Луизетта, которая от испуга побледнела, как простыня, указала пальцем на шевелящееся белье. Слуга схватил вилку на длинной ручке и на цыпочках приблизился к ящику. Первое, что он сделал, это пнул его ногой. Шорох сразу же прекратился. Тут он воткнул вилку в стопку полотенец и поддернул их. Те полотенца, что остались, дрожали, как осиновый лист.

– Да что же это такое!

Базиль ткнул в бугорок под полотенцами вилкой, и оттуда послышалось возмущенное мяуканье. Изабель с Луизеттой переглянулись. Еще через пару секунд они уже хохотали: Базиль извлек из ящика сердитую Арлекину, которая тут же скрылась в коридоре.

– Мадам, мадам, приехал английский господин!

Голос доносился издалека, словно во сне. Изабель шевельнулась, подняла голову. Она задремала у кухонного стола.

– Английский господин? О чем ты говоришь, Мари?

Но молодая служанка успела выскочить из кухни. Все еще сонная, Изабель зевнула и потянулась на стуле. Потом крепко потерла себе щеки, чтобы окончательно проснуться, и уже в следующее мгновение вернулась мыслями к скорому отъезду. Внутри у нее все сжалось.

– Боже, надо быть полоумной, чтобы ввязаться в такую переделку!

На столе лежала стопочка писем, которые она написала и запечатала незадолго до полуночи. Они были адресованы Жаку Гийо, Мадлен Госселен, Луи Лакруа, Сесиль Саразен, ее личному банкиру, Квебекскому коллежу и тем ее приятельницам, которых она хотела поставить в известность о своем отъезде. Оставалось надеяться, что она никого не забыла… Базилю было приказано в течение дня отнести письма на почту.

Александер задержался на пороге, чтобы полюбоваться молодой женщиной. Он все еще не верил в свою удачу. Будь его воля, он стоял бы так целую вечность – слушал бы ее дыхание, следил за ее жестами… Вот только возле парадного уже ждет Мунро с помощниками, и день им предстоит нелегкий.

Он вошел в кухню и кашлянул, сообщая о своем присутствии. Изабель подняла голову и… выронила письма.

– Это ты, Алекс! Неужели уже утро? Я заснула, дожидаясь тебя.

– Сейчас около шести утра.

– Шесть утра! Уже? Повозки приехали?

– Одна-единственная повозка. Да, она уже тут.

В кухню ворвался Габриель, чудом не натолкнувшись на Александера.

– Я не хочу уезжать! Не хочу!

Изабель встала, и мальчик, рыдая, бросился к ней в объятия.

– Любовь моя, что случилось? Все уже готово, и мсье Александер с друзьями приехал…

– Я не хочу никуда ехать! Я не могу найти А’лекину! Нельзя оставлять ее тут одну!

– Кошки не любят переезжать с места на место, Габи. И ты прекрасно знаешь, что она не останется в доме одна. Луизетта и Базиль присмотрят за ней. А со временем мы, возможно, приедем и заберем ее к себе.

Мальчик всхлипнул и поднял заплаканные глаза на Александера.

– Почему он за нами п’иехал? Это потому, что я ук’ал то яблоко?

– Нет, Габи. Мсье Александер – наш друг. Он заберет нас в свой дом, и там мы проведем наши каникулы. Разве это плохо?

– А где он живет?

Изабель достала из кармана платок и, вытирая сыну нос, задумалась. Александер говорил, что у него есть дом в сеньории Аржантей, но не уточнил, где именно.

– Ты сам все увидишь! Это сюрприз.

Под внимательным взглядом мальчика Александер чувствовал себя неловко. Жилище, в котором он рассчитывал поселиться вместе с Изабель и Габриелем, не шло ни в какое сравнение с их роскошным домом. Но в настоящее время он не мог себе позволить ничего другого. Еще пару-тройку удачных, с точки зрения охоты, лет, и ситуация изменится, но пока…

– Нам пора ехать!

С этими словами он вышел в коридор.

Габриель догнал его и спросил на бегу:

– Мсье, а у вас есть пони?

– Пони? Нет, лошадей у меня нет.

– Жалко!

В голосе мальчика было столько разочарования, что Александеру стало не по себе. Он пропустил его вперед и присел так, чтобы их лица оказались на одном уровне. Ему до безумия хотелось прикоснуться к ребенку, обнять… Однако он знал, что лучше не торопить события. Им с сыном еще предстоит узнать друг друга.

– Ты любишь зверушек?

– Очень! Здесь у меня есть кошка, а еще я хочу пони. Папа обещал купить мне пони, но он улетел с ангелами, и мамочка гово’ит, что там, на небе, пони не купишь…

Александер легонько погладил мальчика по волосам и улыбнулся.

– У меня есть собаки, а в лесу много других зверей.

– Возле вашего дома есть лес?

– Да.

– Здо’ово! В лесу, конечно, много ’азных жуков и мышей!

– Ты любишь жуков?

– Ну да! Всяких там пауков и мохнатых гусениц…

– Ну, этого добра в наших лесах предостаточно.

Разглядывая круглое личико сына, Александер подумал, что он очень похож на его брата Джона в детстве. Между тем Габриель лучезарно улыбнулся, подошел еще ближе и попросил заговорщическим тоном:

– Только маме не гово’ите! Она жуков не любит.

– Договорились! Это будет наш секрет.

– Эй, вы двое, уже что-то замышляете?

Изабель встала перед ними, уперев руки в бока.

– Ничего мы не замышляем, мамочка!

С этими словами Габриель унесся по направлению к входной двери. Поднявшись, Александер перехватил удивленный взгляд Луизетты, которая смотрела то на него, то на убегающего мальчика. Служанка поспешно опустила глаза, сказала Изабель что-то насчет поклажи и вернулась в кухню.

Повисло неловкое молчание. Тут Александер заметил картину на стене. На ней был изображен мальчик со скрипкой.

– Ты ему понравился! Что его так обрадовало? Ты ему что-то сказал?

– Что у меня дома есть собаки.

– Собаки? Это замечательно! И сколько?

– Пять.

– Пять собак… Признаться, я не привыкла, чтобы в доме было столько животных, но если с ними он забудет про пони, я как-нибудь с этим примирюсь. Если, конечно, они не будут жить с нами в комнатах… О, я все время хотела тебя спросить. Скажи, твой дом далеко от усадьбы владельцев сеньории[125]? Я подумала, что было бы хорошо, если бы я время от времени могла принимать их у себя…