Прошло два часа. Все темы исчерпали себя, участились паузы. Язык у канадца заплетался все сильнее. Наконец офицер и вовсе умолк. Хмурясь и постукивая пальцами по столу, он смотрел на Александера взглядом, каким обычно оценивают противника, разрабатывая план атаки. Наконец он набрал в грудь воздуха и спросил:

– Кампания Вольфа была для вас первой?

– Нет. В составе британской армии впервые я попал в бой под Луисбургом.

– А до этого?

– Мой отец и старшие братья участвовали в якобитском восстании в Шотландии, много лет назад. Отец взял меня с собой. Я тогда был подростком.

– Кампания молодого принца Стюарта? Я слышал об этом восстании во Франции. А в Париже познакомился с офицером по имени Макнейл, он родом с острова Бара, что во Внешних Гибридах. После разгрома повстанцев он бежал из Шотландии. Кэролайн Скотт со своими солдатами разорили его остров. По его рассказам, этот человек отличался особенной жестокостью по отношению к католикам.

– Капитана Скотта не скоро забудут в наших краях, – тихо проговорил Александер, утыкаясь носом в стакан, чтобы скрыть волнение. – Отличный виски!

О капитане Кэролайне Фредерике Скотте ему говорить не хотелось. Этот человек руководил карательными экспедициями в западных областях Хайленда. Наведывался он и в Гленко. Сказать, что он был жесток в своих методах, было бы эвфемизмом. Александер как раз искал, чем бы набить живот, когда рота Скотта прибыла в Глен-Невис. Солдаты пришли в дом к местному лэрду Александеру Кэмерону по прозвищу Максорли. В восстании он не участвовал, поэтому визит капитана Скотта его удивил. Еще больше он удивился, когда его привязали к дубу и сунули ему в рот кляп. Потом солдаты Скотта принялись за его супругу и маленького сына. Дом сожгли, а жене и сыну, которым не оставили даже теплой одежды, пришлось всю зиму прятаться в пещере.

– Многие шотландцы после капитуляции обосновались в Канаде, поэтому виски понемногу вытесняет ром, который к нам доставляют с французских островов. Но, должен вам сказать, мне ваше… как вы называете виски на родном языке?

– Usquebaugh.

– Точно! Так вот, мне оно очень нравится!

Канадец поднял стакан, чтобы полюбоваться цветом напитка. Потом отпил глоток и одобрительно цокнул.

– У меня не было возможности поблагодарить вас как полагается! Поэтому я очень рад, что Господь сегодня дал мне возможность уплатить этот долг чести по отношению к вам, мсье Макдональд.

– Долг? Вы ничего мне не должны, мсье Готье.

– Позвольте с вами не согласиться! Убить соотечественника, чтобы спасти жизнь вражескому солдату, – на поле битвы такое случается нечасто! А ведь этот человек был вашим командиром, верно?

– Сержант Кэмпбелл не имел моральных принципов.

– У многих воинов нет моральных принципов, – заметил Мишель с многозначительной усмешкой.

Александер вдруг вспомнил разрушенные постройки Ред-Ривер-Хилла и убитых жителей маленькой деревушки на берегу Заячьей реки.

– И не только у воинов, – добавил он, встретившись с канадцем взглядом.

– Вы правы. Но я благодарен Небу, что есть еще честные люди! Вы спасли мне жизнь, мсье Макдональд. Позвольте же мне вернуться во Францию со спокойным сердцем и чувством удовлетворения от исполненного долга.

– Уверяю вас, вы ничего мне не должны! Я поступил, как считал нужным, не более того.

– Но вы могли бы получить поощрение от начальства…

– Я стараюсь… считаю нужным придерживаться своих моральных принципов и не собираюсь их нарушать, чтобы произвести впечатление на кого бы то ни было.

– В том-то все и дело! Вот этим вы и заслужили мою признательность и восхищение! А еще я видел, как вы рисковали жизнью, чтобы спасти невинного ребенка!

– Ти-Поля? – переспросил Александер, вспоминая давние события.

– Мальчика звали Ти-Поль? Вы его знали?

– Нет. Я хотел сказать… Мы познакомились позже, уже во время оккупации.

– А еще там была его очаровательная сестра. Как же ее звали? А! Изабель! Разве можно забыть имя, которое так ей шло! Прекрасная Изабель! Вы и ее встречали?

Александеру стало не по себе. Он опустил голову и ценой огромного усилия ответил:

– Да.

– Я попросил ее вынуть ваш нож из раны на теле сержанта, и она это сделала. Храбрая девушка, и сердце у нее доброе.

– Я не знал… Она потом вернула мне нож, но не сказала, как он к ней попал.

Александер погрузился в воспоминания, и только через некоторое время посмотрел красными от дыма и выпитого глазами на канадца:

– Изабель умерла.

– Но… Когда?

Во рту у Александера стало горько. Он поднял стакан, но, увидев, что он пустой, поставил его на стол и уставился на него невидящим взглядом. Его волнение было для Мишеля очевидным, однако он не мог знать его причину. Поэтому он поспешно вылил в стакан друга остатки виски и заказал вторую бутылку.

– Вы ее хорошо знали?

– Она была… Она была моей женой!

Мишель кивнул. Потягивая виски и сочувственно качая головой, он стал слушать печальный рассказ о жизни Александера. Когда тот умолк, он еще долго молчал, положив голову на руки и упираясь о столешницу локтями, чтобы они не качались. Он смотрел на своего собеседника и видел человека, на долю которого выпало немало страданий. Глубокие раны оставили след не только на его теле, но и в душе. Чем он, французский офицер, может ему помочь? Разве что утешением, добрым словом…

– Господь оставил вам двоих детей, – проговорил он ободряюще.

Александер отвлекся от мрачных размышлений, посмотрел собеседнику в глаза и печально произнес:

– Но я не знаю, куда этот Господь их запрятал!

– Может, я могу помочь вам разыскать их? У меня обширные связи… – И он громко икнул.

– Даже если бы я доказал, что они – мои дети, мне бы их не отдали. Посмотрите на меня! Я – старый холостяк, бывший солдат британской армии, а ныне – калека! Вы прекрасно понимаете, что мне их не отдадут!

Глядя на кивающего канадца, Александер вдруг подумал о золоте. Может, если у него будет много денег… Но, невзирая на алкогольный туман в голове, он быстро одумался. Нет, даже золото не поможет ему «выкупить» своих детей…

Мишель между тем не сводил глаз со своего стакана. Шотландец прав. Мальчик в глазах закона является законным сыном нотариуса Ларю, а вот что касается девочки…

– Вы говорите, ваша дочь родилась там, в лесах? Если ее крестили, ваше имя должно быть записано в метрике и…

– Нет! Мы символически омыли Элизабет в реке, а крестить ее собирались в сентябре, в церкви при миссии, в день нашего с Изабель венчания.

Все обстоятельства были против него… Мишель сочувственно кивнул, потом отпил пару глотков из стакана. Нет, не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать! Он найдет способ помочь другу, хотя бы ради того, чтобы заплатить ему добром за добро…

– До отплытия вы будете в городе?

– Да. Если погода не испортится, «Suzanna» поднимет якорь послезавтра.

Александеру показалось, что пол закачался у него под ногами, стоило ему только вспомнить о корабле.

– М-м-м… Жаль! Я уезжаю в Монреаль на рассвете. Я был бы очень рад… снова с вами повидаться.

Глядя прямо перед собой и постукивая пальцами по столу, Мишель какое-то время размышлял, потом его пальцы враз замерли. Он поднял на Александера мутноватый взгляд и улыбнулся.

– Раз уж вы остаетесь здесь еще на день, может, вы могли бы… м-м-м… оказать мне услугу? Сущая безделица, уверяю вас! К несчастью, я забыл отправить письмо своему давнему другу. Не могли бы вы его отнести? Речь идет о мсье Шарле-Луи Тарьё де ла Нодьер, сыне мсье де ла Перада, они с моим отцом дружили. А с Шарлем-Луи мы сблизились во время последней войны. Он тоже был на Полях Авраама в тот день. Энергичный, одаренный человек, храбрец! В 1760 в Сент-Фуа его ранили, а после капитуляции мы оба оказались во Франции. А после… После Шарль-Луи побывал в гостях у своих новых друзей в Лондоне и вернулся в Канаду прошлой весной. Ему посчастливилось завоевать расположение очаровательной Женевьевы-Элизабет, дочки мсье де ла Корна. Несколько недель назад они поженились и в данное время пребывают в Квебеке.