– А как ты думаешь, если мы вместе провели ночь? – удивляется Роби. – Конечно, мы спали!

– Представляю, как тебе больно. Наверное, она мстит тебе, – отвечаю Роби.

– Скорее всего. И она не хочет, чтобы я чаще виделся с Маттео. Списывает все на судебное решение, но ведь она сама его добивалась!

В глазах Роберто боль, грусть и сожаление. Он плохо обошелся с женой, но сына очень любил, и было видно, что все, что происходит, разбивает его сердце.

– Ли, теперь твоя очередь. Выкладывай! – говорит Роберто, переключаясь на сестру.

– Мне кажется, что мама и папа снова встречаются, – выпаливает Лия.

Понимаю, что она сказала это, чтобы отвести разговор от себя.

– Почему ты так думаешь? – спрашиваю, закуривая сигарету.

– Перед тем, как я улетела в Лондон, мама ходила сама не своя. Обычно она такая странная, когда они снова сходятся. Ночевки вне дома, глаза блестят…

Наши родители развелись, когда мы были еще совсем детьми. Мне было пять лет, и это одно из самых первых воспоминаний о моем детстве. Яркие, обрывочные картинки из прошлого, в которых только мамины слезы и страдания. Возвращение в Россию и ее отказ от всяческой поддержки отца. Безоблачная жизнь в Италии сменилась полнейшей нищетой в Туле, где у нас совсем ничего не было. Кроме бабушки и небольшого домика в деревне. Разруха и голод девяностых не обошли нас стороной. По приезду на родину мама нашла себе работу в небольшом филиале банка, где трудилась простым кассиром по двенадцать часов в день. Зарплату подолгу задерживали, и часто бывало, что дома совсем не было еды. Из тех времен я помню постоянное чувство голода. Это то, что оставило во мне отпечаток на всю жизнь.

Я вспоминаю наше детство, возвращаясь на много лет назад, под шум прибоя. И перед глазами всплывает очередная картинка-воспоминание. Я открываю маленький советский холодильник, а там пустота. Нет ничего, что можно съесть. Только трех литровая банка молока, которую мы купили у соседки почти даром. На это воспоминание мой организм незамедлительно реагирует, и желудок снова стягивает от голода. Тяжелые времена для нас длились почти три года. Мама старалась, как могла заработать денег и прокормить нас. Но когда поняла, что все зашло слишком далеко, сдалась и стала принимать помощь отца. Мама всегда была самодостаточной женщиной, которая не хотела ни от кого зависеть. И только мы – ее дети, могли переменить это. Она видела, как сильно похудела Лия. На почве голода у меня начались приступы лунатизма, которые продолжались до шестнадцати лет. Да, вы все правильно поняли. Даже когда все наладилось, приступы не проходили. Я вставал среди ночи и брел на кухню, а утро встречал в кровати с крошками от хлеба, который ел в таком приступе голода ночью. Потом отец заставил подписать маму бумаги, где он обязывался полностью содержать и ее, и нас. Тогда мы покинули Тулу и переехали в Москву. Голод и нищета снова остались позади.

Сейчас все изменилось. Благодаря тем временам, я научился ценить то, что имею. Я часто слышал перешептывания за спиной в Москве, что я мажор, что все нам досталось на блюдечке, потому что мама нашла богатого итальянца. В этом есть своя доля правды, но у всего есть две стороны. Я знаю, сколько стоит хорошая жизнь и знаю, каково быть бедным, когда у тебя нет ничего. В самом прямом смысле этого слова.

А сейчас мы просто сидим, любуемся на море и пьем дорогое шампанское. Самые близкие друг другу люди:

– Пора домой, – говорю, поднимаясь и отряхивая с себя песок.

– Останешься у нас? – спрашивает Лия, обращаясь к Роберто.

– Да, останусь, – соглашается он, и мы возвращаемся в дом.

Поднимаюсь в свою комнату, желаю Лии и Роберто спокойной ночи. Наконец, я могу побыть с девушкой своих мыслей. Я рассказываю ей о встрече с друзьями, рассказываю про свою семью, про сестру. Она рассказывает мне о себе, о своей жизни, о своих чувствах, которые так новы для нас обоих. Я понимаю, что все это взаимно. Чувствую себя самым счастливым человеком, а разве может быть по-другому? Нет, только не с ней. Она завладела моим сердцем и моими мыслями полностью. Я принадлежу ей, хоть мой разум и не хочет этому поддаваться, но это практически невозможно. Мне так хочется сказать ей о том, что я чувствую. Пусть мы за тысячи километров друг от друга, но сейчас мне кажется, что я могу почувствовать ее физически. Сейчас не время, но совсем скоро все изменится. Она станет моей, и я все для этого сделаю. Даже если мне придется перевернуть жизнь с ног на голову.

Настойчивый телефонный звонок заставляет открыть меня глаза рано утром. Беру трубку, не взглянув на дисплей:

– Марко, ты можешь меня встретить?

Я слышу взволнованный голос мамы.

– Мам, ты о чем? Я же в Риме.

– Я тоже! – смеется она. – Только прилетела. Я, конечно, могу взять такси, но мне будет приятней, если ты приедешь за мной.

– Сейчас буду, – отвечаю и кладу трубку.

Наскоро собираюсь и выхожу из дома. Отец и Лия еще мирно спят, не подозревая о том, какой сюрприз нам всем подготовила мама. Захожу в гараж и беру мерседес. Мамин приезд означает одно из двух: либо что-то случилось, либо они действительно снова сошлись с отцом.

Замечаю маму возле входа в аэропорт. Как всегда она выглядит просто потрясающе. Длинные черные волосы рассыпались по плечам, яркие почти черные глаза и ослепительная улыбка. Губы накрашены алой помадой, а черное кружевное платье плотно облегает ее фигуру, словно перчатка. Она замечает меня, поправляет кружевной кардиган, ослепительно улыбается и садится ко мне в машину:

– Привет, милый, – говорит она, и целует меня в щеку.

– Отлично выглядишь, – улыбаюсь я. – Только вот вырез мог бы быть и поменьше.

Говорю, указывая взглядом на ее излишне глубокое декольте.

– Марко, не веди себя, как старик. Я молода и по-прежнему красива, не думаю, что это стоит скрывать.

Закатываю глаза, хоть и понимаю, что она права. Мама действительно сохранила свою красоту. Она из тех женщин, что с годами становятся только ярче и краше.

– Расскажешь о цели своего визита? – прошу, резко выруливая на трассу.

Мама надевает большие черные очки и закуривает сигарету.

– Ты разве не рад видеть собственную мать? – полушутя спрашивает она и вглядывается в мое лицо.

– Конечно, рад, – отвечаю я и смотрю на загоревшийся экран смартфона.

На дисплее высвечивается сообщение от Юли. Мне уже не терпится прочитать, поэтому я давлю на газ, прибавляя скорости. Мое выражение лица не ускользает от цепкого взгляда мамы:

– Марко, ты ничего не хочешь мне рассказать? – спрашивает и улыбается.

– Нет, – отвечаю и заливаюсь краской.

Боже, я действительно веду себя как идиот!

– Марко, ты как влюбленный мальчишка! Я хочу знать, что за девушка на тебя так действует.

– Сначала расскажи мне, как ты оказалась в Риме, – настаиваю я, и пытаюсь отвести от себя огонь.

Мама усмехается и выкидывает сигарету в окно.

– Я прилетела на самолете, мой дорогой сын! Так и оказалась.

– Мам, а серьезно? Что-то случилось? – продолжаю допытывать.

– Нет, все в порядке. Не торопи события, мой дорогой. Всему свое время. А пока расскажи мне об этой девушке, – улыбается мама.

Сдаюсь под напором матери, я никогда не умел ей противостоять, да и не хочется мне скрывать своих чувств. Сейчас я готов трубить о них на весь мир, поэтому все выкладываю, как на духу. Она внимательно меня слушает, изредка улыбаясь и кивая головой. Потом кивком указываю на смартфон и прошу ее посмотреть на фотографию девушки моих мыслей. Мама вглядывается в яркий экран, пытаясь по фото понять, что же Юля за человек. К дому мы подъезжаем в полном молчании. Выхожу из машины, и открываю дверь маме. Она обнимает меня со всей материнской любовью: