Женихи проходу не давали, то и дело устраивали сюрпризы, да такие, о которых вся округа судачила. Семья жила в деревне, а нравы там, как известно, строгие. Поскольку пересуды легко могли испортить репутацию девушки, родители решили, что надо им самим поскорее позаботиться о достойном женихе. Решили быстро. Жил неподалеку холостяк, уважаемый и серьезный человек. И хозяйство у него было крепкое, да и плотник он был от Бога. Пригласили в гости, заметили интерес к дочери, да и решили, что лучшего зятя им не найти. Боялись, что дочери жених не понравится, ведь он был намного старше ее. Но, на удивление, та радостно согласилась выйти замуж. И все приговаривала: «Это моя судьба!» Отгуляли свадьбу, а тут сюрприз! Невеста оказалась беременной! Кто отец ребенка – не признавалась, вела себя так, как будто ничего особенного не случилось. Была радостна и мила. Муж, будучи человеком опытным, бездетным, знающим, что ему от брака нужно, поступил мудро. Не стал устраивать скандала, разоблачать любимую жену, решил простить грех юности.

Родился мальчик, и он принял ребенка как родного. Мать же с рождением малыша посвящала ему всю себя без остатка. Она была убеждена в необычной и страшной судьбе своего сына, а потому боготворила младенца.

Муж понимал, что в этой истории кроется какая-то тайна, немного ревновал, но особенно и не мучился. Других детей у них не было, хоть мужчина и знал, что сын ему неродной по крови, но любил мальчика по-отцовски. Он так решил давно и не считал нужным ничего менять в своей жизни. Учил; в чем мог – помогал. Настоящий же отец так никогда и не появился.

Мальчик взрослел. И отчим, чтобы не врать, решил рассказать сыну правду об отце. Долго мучился, не знал, как подступиться к разговору, с чего начать. Но к его огромному изумлению, юноша ничуть не удивился. Оказывается, мать с младенчества рассказывала ему о его родном отце. Сочиняла разные истории, в которых он был великим, недостижимым и загадочным. Уверяла сына, что настоящий отец любит его, думает и заботится о нем. Но не может встретиться с сыном из-за ряда очень серьезных обстоятельств. И образ того, неизвестного и никогда не появлявшегося отца оказался в жизни юноши самым главным, именно по его подобию строил он свою жизнь.

Юноша оставил семью, ушел, что называется, в люди. Отчим подумал: не иначе как хочет найти своего родного отца. Некоторое время от него не было ни слуху ни духу. А потом пришли новости, что он схвачен и посажен в тюрьму за серьезное преступление. Мать тут же собралась в дорогу. К ней присоединились несколько подруг. Пока они добирались до места, состоялся суд, приговор был ужасен – смертная казнь.

Там же, в том городе, где был казнен ее сын, мать встретила много его друзей-единомышленников. Оказалось, что он возглавил серьезную политическую организацию, проповедующую революционные идеи. Более того, друзья сына рассказали ей о том, что ее мальчику все-таки удалось всего один раз увидеться с настоящим отцом. И тот благословил сына на эту деятельность. Это было потрясением! И она всю оставшуюся жизнь посвятила памяти о своем сыне, став одной из самых ярких его последователей. Она осталась с сыном навсегда.

Вы уже догадались, что мать звали Марией, отчима Иосифом, а сына Иисусом. Вольный пересказ известного сюжета помогает сформулировать ряд важных вопросов.

Есть ли в нашей культуре образ отца, такой же сильный и мощный, как материнский?

Не является ли отсутствующий, недостижимый, эмоционально дистанционный отец такой же значимой фигурой в нашем сознании, как жертвенная мать?

Существует ли в нашем «культурном ДНК» образ отца теплого, мягкого, близкого?

Где взять мужчине опыт и «руководство» в отцовстве?

Не является ли дистанцированный, далекий, грозный отец единственным образом, подспудно формирующим отцовские качества?

В основе русской культуры, философии жизни и нравственного закона лежит христианство. Божественная Троица и Святое Семейство – ключевые образы коллективного бессознательного. Святое семейство – это Богородица, младенец Иисус и его отчим. Богородица является эталоном материнских чувств, примером отношения к ребенку. Жертвенность, избыточная забота и бесконечное терпение характерны для женщины-матери. Если же женщина не следует канону, то подвергается осуждению и сама испытывает чувство вины. С этим все ясно.

А задавались ли вы вопросом, где отец Божественного сына? Какова модель отцовства при идеальной матери? Какова его роль в семействе?

Почти никакой. Рядом с идеальной матерью – всегда отчим ребенка, святой Иосиф. Настоящий отец – непостижим, неприступен и недоступен пониманию. Он присутствует в жизни как закон и судья, властвует, направляет. Грозная власть отца доминирует в семье. Но он не участвует в повседневных заботах. Отвечает же за дела семьи мать. Сын психологически несоизмеримо ближе к матери, а мать ближе к сыну, чем к отцу.

Какое отношение эта евангельская история имеет к реальному современному отцовству?

Да самое непосредственное!

Подобное распределение ролей в семье – не просто религиозная история. Это наша модель, передаваемая из поколения в поколение более тысячи лет, повлиявшая на понимание и реализацию отцовства и материнства. По сути, вечно отсутствующий и эмоционально недоступный отец – срез с нашей живой действительности. Ведь именно об этом говорят женщины, описывая сложности семейной жизни. Извечная отстраненность и неучастие отца вызывают боль и непонимание. Если вы ни разу не слышали от своей жены: «Ты мало занимаешься ребенком, тебя все время нет дома!», то скорее всего у вас пока еще нет детей. Мы удивляемся и мучаемся из-за «неправильного» отношения мужчин к детям и семье. Частенько произносим: «Куда делись отцовские чувства, раньше все было по-другому!»

Мы любим мечтать о патриархальном укладе, сетуем на то, что традиции разрушены. Уверены: соблюдались бы «заветы отцов» – был бы порядок, потому что отношение мужчин к отцовству «раньше» было правильным. Мы представляем себе большой стол, во главе которого – отец семейства, а вокруг него – большая дружная семья. Глава семьи – настоящий патриарх, заботливый, справедливый и сильный. Его слово – закон для всех.

У нас есть свой, родной «учебник жизни», который и сейчас многие не прочь реанимировать, ностальгируя по истинно русскому образу жизни. Это «Домострой», первый свод законов семейной жизни и педагогики, созданный духовником Ивана Грозного протопопом Сильвестром.

Вот предписания отцам по воспитанию детей:

«Наказывай сына своего в юности его, и успокоит тебя в старости твоей. И не жалей, младенца бия: если жезлом накажешь его, не умрет, но здоровее будет, ибо ты, казня его тело, душу его избавляешь от смерти. Если дочь у тебя, и на нее направь свою строгость, тем сохранишь ее от телесных бед: не посрамишь лица своего, если в послушании дочери ходят […]. Воспитай детей в запретах и найдешь в них покой и благословение. Понапрасну не смейся, играя с ним: в малом послабишь – в большом пострадаешь скорбя. Так не дай ему воли в юности, но пройдись по ребрам его, пока он растет, и тогда, возмужав, не провинится перед тобой и не станет тебе досадой и болезнью души, и разорением дома, погибелью имущества, и укором соседей, и насмешкой врагов, и пеней.

Чада, любите отца своего и мать свою и слушайтесь их, и повинуйтесь им во всем. С трепетом и раболепно служите им».

(Домострой, 1990. С. 134–136, 141, 146)

Церковные установки подкреплялись светским законодательством. Согласно Уложению 1649 года, дети не имели права жаловаться на родителей, убийство сына или дочери каралось всего лишь годичным тюремным заключением, тогда как детей, посягнувших на жизнь родителей, закон предписывал казнить «безо всякие пощады». Это неравенство было устранено только в 1716 году, когда Петр I собственноручно приписал к слову «дитя» добавление «во младенчестве», ограждая тем самым жизнь новорожденных и грудных детей.