Рис смерил взглядом неподвижное тело Айслинга.

– Я попробую.

Он передал свое оружие Дойлю и Морозу, прикоснулся к дереву и с минуту ждал его реакции. Я поняла наконец, что он не знал, не убьет ли дерево и его - а мне и мысль такая в голову не приходила.

– А Рису это не опасно? - спросила я.

Рис оглянулся на меня, ухмыляясь до ушей.

– Был бы я повыше, карабкаться не пришлось бы.

– Я серьезно, Рис. Менять тебя на Айслинга я не хочу. И совсем не хочу, чтобы вы там вдвоем повисли.

– Может, я не полез бы, если б ты меня по-настоящему любила.

– Рис…

– Брось, Мерри, я знаю свое место.

Он отвернулся и полез на дерево. Дойль тронул меня за плечо:

– Ты не можешь одинаково любить нас всех. В этом нет нечестия.

Я кивнула, он был прав, но все равно было больно на сердце.

Рис на черном дереве казался бледным призраком. Он подобрался к Айслингу и почти уже протянул к нему руку, как вдруг по коже у меня поползла магия - да такая, что дыхание сбилось.

Дойль это тоже почувствовал.

– Стой! Не тронь его! - закричал Дойль.

Рис пополз вниз, соскальзывая по мокрой коре.

– Быстрее, Рис! - заорала я.

Воздух вокруг тела Айслинга задрожал, как в жару над асфальтом, и - взорвался. Не дождем кровавых ошметков, а тучей птиц. Маленьких птичек, меньше и изящней воробьев. Над нашими головами закружились сотни певчих птиц. Мы все рухнули наземь, прикрыв головы руками; Мороз упал на меня, закрывая от трепещущей крыльями, щебечущей стаи. Птички на вид были очаровательные, но внешность и обмануть может.

Когда Мороз привстал так, чтобы я снова что-то видела, птицы скрылись в полумраке крон. Я тоже привстала, оглядываясь.

– Стены раздвинулись, или мне кажется? - спросила я.

– Раздвинулись, - подтвердил Дойль.

– Лес теперь на мили тянется, - с придыханием сказал Мистраль.

– Но это был мертвый сад, а не мертвый лес, - удивилась я.

– Когда-то здесь были и леса, и сады, - тихо произнес Дойль. Рис пояснил:

– Здесь был целый мир, Мерри, подземный мир. Леса и реки, озера и прочие чудеса. Но он сжимался, таял вместе с нашей силой. Пока не осталось то, что ты помнишь - голая земля на месте цветника, да кольцо засохших деревьев.

Рис обвел рукой панораму леса.

– В последний раз я видел такое внутри холма столетия назад.

Эйб обнял меня за плечи - неожиданно, я напряглась. Он попытался отстраниться, но я потрепала его по руке и сказала:

– Ты меня напугал слегка, вот и все.

Не сразу, но он прижал меня крепче.

– Это ты сделала, принцесса.

Я обернулась и увидела его улыбку.

– Мне кажется, что и ты помог, - сказала я.

– И Мистраль, - добавил Дойль. Он старался сказать это спокойно и почти сумел, как ни больно ему было произносить эти слова. Он считал, что кольцо королевы, переместившееся теперь на мой палец, выбрало Мистраля моим королем. Я убедила его, что в реакции кольца не столько Мистраль был «виноват», сколько мой первый опыт секса внутри холма с кольцом на пальце. Дойль согласился с моими доводами, но сейчас, видимо, задумался опять.

– Дойль, - сказала я.

Он качнул головой.

– По сравнению с такими чудесами, принцесса, что значит чье-то личное счастье?

Я его почти отучила звать меня принцессой, став для него Мередит или даже Мерри - но и с этим, кажется, опять проблемы. Я тронула его за руку. Он отстранился аккуратно, но твердо.

– Ты слишком легко сдаешься, мой друг, - сказал Мороз.

– У нас опять есть небо над головой. - Дойль махнул пистолетом в сторону: - И лес для прогулок. - Зажмурившись, он поднял лицо навстречу теплому дождю. - В ситхене опять идет дождь.

Дойль открыл глаза и взглянул на Мороза, схватил его за руку - черная рука на белой.

– Какого еще знака ты ждешь, Мороз? Мистраль победил.

– Я от надежды не отказываюсь, Мрак. Не отдам ее, едва обретя. И тебе не стоит.

– Так, мне чего-то не сказали, - сделал вывод Рис.

Дойль мотнул головой:

– Все тебе сказали.

– Ну, это уже на ложь похоже, а нам лгать не велено.

– Я с тобой здесь это обсуждать не буду, - оборвал Дойль, глядя мимо Риса на высокий силуэт Мистраля. Взгляд он тут же отвел, но ревность я заметить успела.

– Подумай о своей собственной силе, Мрак, - сказал Эйб.

– Хватит, - ответил Дойль. - Нам следует доложить королеве о случившемся.

– На грудь себе посмотри, Мрак, - кивнул Эйб.

Дойль нахмурился непонимающе, но посмотрел. И я посмотрела тоже. На черной коже и в неверном свете видно было плохо, но…

– У тебя там рисунок, красный контур.

Я подошла ближе - разглядеть, что там магия Аблойка нарисовала на Дойле. Протянула руку, обводя контур рисунка. Дойль сделал шаг назад:

– Так много мне не выдержать, принцесса.

– Ты снова носишь на теле свой знак, - сказал Эйб. - Не один Мистраль возвращается в силу.

– Но именно он возвращает силу стране, - возразил Дойль. - И я готов был встать у него на пути, ибо сердце мое не вынесло бы поражения в этой битве. Но теперь, после чудесного воскрешения садов, после возвращения знаков силы… Я служил двору столетие за столетием, глядя, как мы теряем себя. Как же могу я бросить службу, когда мы стали отвоевывать потерянное? Данная мною клятва служения либо что-то значит, либо не стоит ничего. Я смогу справиться с собой ради блага моего народа - или я никогда и не был Мраком Королевы. Я это сделаю - или я ничего не стою, разве ты не понимаешь?

Эйб шагнул к нему, тронул за плечо.

– Понимаю, доблестный Мрак. Только я говорю тебе, что магия - щедрая сила. Богиня щедра, и щедр Бог. Они не дают одной рукой, чтобы другой отнять. Не настолько они жестоки.

– Служение им жестоко.

– О нет, это служба Андис жестока, - тихо сказал Аблойк.

В сумраке леса защебетала птица, осаживаясь на ночь - с сонной и вопросительной интонацией. И из тьмы донесся голос:

– Я думала, ты пьяный дурень, Аблойк. А теперь поняла, что не вино виновато. Ты дурень от природы.

Мы все подскочили и повернулись на голос.

Королева Андис отделилась от той же стены, из которой выплыла в первый раз. Глупо было с нашей стороны не подумать, что она может вернуться.

Эйб упал на колено прямо в грязь.

– Я не имел в виду ничего дурного, моя королева.

– Имел, имел. - Она прошла к нам несколько шагов и остановилась, искривив губы. - Тучки, дождик - это мило, но без грязи я бы запросто обошлась.

– Прости, что не угодили тебе, моя королева, - сказал Мистраль.

– Извинения звучат лучше, когда их приносят на коленях, - заявила она.

Мистраль встал на колени рядом с Эйбом. Волосы у обоих были слишком длинные, мокрые и тяжелые, они упали в грязь. Мне не нравился вид коленопреклоненных стражей. Я начала за них бояться.

Королева по щиколотку в грязи пробралась к стражам, но не остановилась, а дошла до Дойля. И провела пальцами у него по груди.

– Щеночки, - улыбнулась она.

Дойль стоял неподвижно, бесстрастно. Андис обычно ласку превращала в пытку. Она дразнила и мучила стражей, а потом отказывала им в разрядке - ее любимая игра на протяжении веков.

Королева тронула руку Мороза:

– Твое дерево потемнело, теперь его легко увидеть.

Она шагнула к Рису, потрогала парных рыб. Потом подалась ко мне, и я едва не отшатнулась. Андис приложила ладонь к изображению ночной бабочки у меня на животе - яркому, как лучшая из татуировок.

– Несколько часов назад она билась, стараясь выбраться у тебя из кожи.

Я посмотрела на ее руку, очень надеясь, что королева не вздумает потрогать ниже. Я ей не нравилась, но потрогать меня в интимных местах она вполне была способна - просто потому, что знала, как она мне противна. Секс с приправкой из ненависти мою тетю всегда устраивал.

– Стражи мне говорили, что она станет похожа на тату.

– А сказали они тебе, что она такое?

– Знак силы.

Королева качнула головой.