Иная же причина казалась несравнимой по масштабам с первой, но имела особое значение для самой графини. Все собравшиеся в тот вечер на бал, обычно венчающий пышное субботнее собрание, наперебой поздравляли очаровательную хозяйку с… помолвкой. По окончании военных действий, которых не так долго ждать, графиня должна была стать женой графа Армана де Коленкура, императорского генерала и дипломата, в течение четырех лет служившего послом наполеоновской Франции в России.

О помолвке объявили недавно. Но о бурном романе Адриены с послом придворные судачили давно. Обсуждая грядущее событие, которое во всех умах неотделимо связывалось с победой и славой французского оружия (своим великолепием и размахом свадьба увенчает великую победу армии императора в только что начавшейся войне), изощренные в лести царедворцы желали графине Адриене счастья, превознося ее ум и красоту, но тайно, про себя, произносили еще одно имя, неразрывно связанное со всей этой историей.

Анжелика дю Плесси де Бельер… Ее упоминали шепотом, полунамеками, порой желая только жестом выразить свою мысль и дать знать собеседнику, о ком идет речь. Вот уже полтора года эта особа не появлялась в столице. Говорили, что она жила в своем прованском замке Ли де Трай, и жизнь ее там окружала тайна. Никто толком не знал никаких подробностей, но слухов вокруг затворницы витало много. Оставалось только строить предположения, почему прекраснейшая дама Парижа, прославившаяся далеко за его пределами не только своей красотой, но и гордым, дерзким нравом, из-за которого ее повсюду величали «неукротимой маркизой Бонапарта», вдруг оставила свет, где имела ошеломляющий успех, и уединилась в провинции, похоронив себя заживо в отцовском замке.

Вслед за Анжеликой в Прованс уехали и ее мать и младший брат Пьер, четырнадцатилетний юноша. Старший отпрыск семейства, Александр дю Плесси де Бельер, граф де Траиль, служил в одном из кавалерийских полков маршала Иоахима Мюрата и сейчас вступал в Россию вместе с доблестной наполеоновской армией.

Холодный, сухой ветер дул над Провансом, принося с собой горьковатый запах морских водорослей и мелкую пыль меловых скал.

Молодая женщина, зябко кутаясь в длинную накидку, отороченную горностаем, набросила широкий капюшон на золотистые волосы, собранные на затылке гребнем, и, пройдя по открытой галерее старинного замка, взошла на башенку. Отсюда ей открывался необъятный Прованс, который она знала и любила с детства. Женщина прислонила ладонь к лицу, чтобы солнце не сильно слепило глаза. Ветер рвал полы ее одеяния, но она, казалось, вовсе не замечала его.

Отсюда, с самой высокой башни отцовского замка, ей виделось сверкание заполненных водой лагун, похожих издалека на круглые золотые монеты, словно пригоршнями разбросанные по бухте. Далекая равнина моря, покрытая барашками волн, походила на раскинутую темно-синюю шаль, на которой кто-то неумелый вышил белыми нитками узор – как придется. Хорошо было видно, как вдали в золотой дымке покачиваются несколько парусов, как бы прилепившись к скалам.

– Мадам Анжелика, простите меня. – Пожилая служанка в темно-коричневом платье с большим белым воротником и таком же белом чепце, постукивая деревянными башмаками, какие издавна носили в Провансе, приблизилась к башенке и поклонилась госпоже. – Вода согрелась, как вы велели, – проговорила она, едва сдерживая дрожь от пронизывающего ветра.

– Да-да, благодарю, Биариц. – Маркиза де Траиль едва взглянула на женщину и снова устремила взор печальных темно-карих глаз на расстилающуюся перед ней местность. – Ступайте, не мерзнете. Я сейчас приду.

Та еще раз поклонилась и быстро ушла. Анжелика вздохнула. Пляшущие звуки последнего бала, на котором она присутствовала в Париже, настойчиво преследовали ее. И даже уединившись здесь, в Провансе, в старом замке, где она родилась и выросла, маркиза не находила для себя успокоения. Казалось, никогда боль разочарования и горькая обида предательства не коснутся ее. Ан нет! Разочарование в любимом и предательство самой лучшей, самой близкой подруги…

Сегодня маркиза провела бессонную ночь – уже не первую. Тихий, далекий от суеты мир ее спальни вдруг стал ей тесен. Анжелика почувствовала, что задыхается в огромной старинной комнате с высоким стрельчатым потолком. Спокойная, дремлющая под сенью бархатных портьер и пологов комната никак не могла утолить прерывистое, жаркое дыхание страсти, сжигавшее Анжелику изнутри. Не дожидаясь, пока служанка приготовит утреннюю ванну, она не вытерпела и выбежала на галерею, ища успокоение в бескрайности прованских просторов.

Темно-синие тучи на горизонте говорили о том, что ночью шел дождь. Странно, но Анжелика даже не слышала его. Теперь тучи уходили, подобно чудовищному стаду, теряющемуся беспорядочной вереницей вдали, просвет между ними и морем расширялся. Где-то вдалеке кричали птицы. Но, положив вздрагивающие локти на холодный камень балюстрады, Анжелика слышала только ускоренное биение своего сердца, высоко вздымавшее грудь. Ей казалось, в необъятной долине с огромными холмами по окраинам слишком мало воздуха, чтобы вернуть дыханию ровность и спокойствие.

О, как она гордилась прежде, что родилась здесь, и как любила все вокруг! Ее семейство дю Плесси де Бельер принадлежало к тем уважаемым французским династиям, чья слава, идущая из веков, со временем сделалась славой Франции. Аристократы его, ведущие родословную от походов Карла Великого и рыцарей-крестоносцев, увили свое генеалогическое древо лаврами многих заслуг как на поприще войны, так и в тайной дипломатии. Его мужчины не знали страха и были доблестны, а женщины славились чудесной красотой и прекрасным воспитанием.

Желая продлить семейную традицию и последовать деяниям своего отца, генерал-аншефа флота при короле Людовике Шестнадцатом, чей мундир украшали все высшие награды королевской Франции, старший брат Анжелики, граф Александр де Траиль, в юном возрасте покинул отчий дом и вступил в армию. Он отличился под Аустерлицем, и сам Наполеон заметил его на поле брани. Император предложил Александру стать его адъютантом, но юноша гордо отказался, предпочитая участвовать в сражениях.

Вращаясь в бурном водовороте столичной жизни, Анжелика приобрела немало поклонников, но увы, как оказалось, и немало скрытых врагов – только до поры до времени она и не задумывалась об этом. Обладавшая острым умом, благородная и справедливая маркиза презирала пустое позерство парижской знати, ее хвастовство, трусость и подлость тех, кто отсиживался на теплых местечках при министерствах, потуже набивая на войне свои карманы. Она не боялась открыто высмеивать их. И хотя знаменитый маршал Жерар Дюрок как-то раз публично обещал застрелить каждого, кто только посмеет обидеть «мадемуазель Анжелик», так кто же публично выскажется?

Ее враги действовали тайно. Жерар Дюрок уехал с императором на войну, а враги остались. Они оклеветали маркизу перед новой императрицей, но самое страшное – они покрыли грязной молвой ее имя в глазах Армана… Теперь Анжелика прекрасно знала имена всех злопыхателей: зачинщицей конечно же выступила вздорная сестрица императора мадам Полина, не терпевшая женщин, которые могли бы затмить ее со временем. Ну а помогла ей… Адриенна – самая милая, самая доверенная. Как же подруга могла?!

Вспомнив о графине де Канизи, Анжелика на несколько мгновений отдалась во власть нахлынувшего смятения. Сквозь ее душу как будто пронесся бурный поток ощущений и смутных мыслей, полных упреков и сожалений. С трудом справившись с ним, Анжелика поймала себя на том, что рассматривает свои затянутые в перчатки руки: маленькая жемчужная пуговка на одной из них только что оторвалась и упала с башни вниз, на двор замка. Невольно маркиза улыбнулась.

Гряда мрачных туч поредела – в прозрачном ярко-голубом воздухе медленно плыли легкие вереницы белых облаков, словно флотилии кораблей с надутыми парусами. Ветер стих. На другом конце долины Рона отливала тусклым блеском серебряного слитка, над которым вился туманчик от просыхавших после дождя крыш.