Стихи мои!

Вы — гимны и молитвы,

Признания и исповеди, плач.

По воле рифм с благословенья ритма

Несетесь вскачь.

Гривастые шальные жеребята!

Вы мне — все о любви да о любви,

Не ведая осеннего заката,

Стихи мои.

Цок-цок, цок-цок — веселые копытца,

А впереди — и брустверы, и рвы,

Но вы резвитесь.

Только пыль клубится —

Несетесь вы!

Ах, несмотря на бури и ненастье,

Что мрак вокруг и не видать ни зги,

Вы для меня — раскатистое счастье,

Стихи мои.

Ах, цветочки, цветы на лугу,

Вздохи-охи над первыми травами…

Но я, правда, забыть не могу

И глаза, и улыбку лукавую.

Я лугам, может, мало нужна,

Да они меня все еще радуют,

И пришедшая в пору весна

Все тревожит цветами и травами.

И резвятся в словах падежи,

Рифмы катятся пенными волнами,

Вновь алмазные кубки души

Чем-то очень родным переполнены.

Желтый лютик, сиреневый сон

Да фиалка в полях не измятая…

Вновь весна, и звучит баритон,

Разлетаются строки крылатые.

Хочешь — смейся, но только не злись

И не вянь, как капризная примула,

Но любовь и прошедшая жизнь

Представляются горем, что минуло.

Эта грусть мне не в тягость. Она

Словно свет над летящими буднями.

Хорошо, что приходит весна

В эту память немую и трудную.

Конечно, да!

Смывает лист озябшая вода

Из зажелтённых лесом берегов,

Из горькой тьмы

Растут дымы

Печально полыхающих костров.

И даль светла без зелени листа.

Что впереди — тоска, сиротство, грусть?

Пусть!

Зато у той неведомой черты

Меня ждешь ты.

И я твержу в неясное туда:

Да!

Шатры лесов затаптывает в землю

Безжалостный и мрачный листопад.

Боюсь его, но все-таки приемлю:

Вновь мягко стелет, ветрами богат!

А он колышет сорванные листья

И мне ссыпает на балкон под дверь.

Была ли жизнь?

Иль то мне только снится

Печаль потерь?

Я протестую против всех забвений,

Умышленных или идущих к нам

Спонтанными потоками стремлений

Не поддаваться избранным богам,

Не растворяться в искушенной воле,

Не таять в искусительном уме.

Я понимаю — не уйти от боли,

Живя в огне.

Смежаю вежды…

Еще зима.

Молчит продрогший сквер,

На голых ветках — времени излуки.

И где-то там рождаются разлуки —

Недобрые предвестницы потерь.

Снег потемнел

В последних днях зимы,

И скоро вовсе изойдет водою…

Как нам поспорить

С горестной судьбою,

Как повторить

Творящий круг весны?

И мнится мне

Разбуженность сердец,

Что зреет в них тревожная попытка,

И терпкая и ноющая пытка

Весной начала.

А зиме конец…

О, боль надежды…

Дыхание небытия…

Есть где-то все

И есть отдельно я.

Хотя преград меж нами вовсе нет,

Но чьи-то зло застывшие глаза,

Глаза из тех, что не сулят побед,

Не позволяют повернуть назад.

Настал, как ночь,

Последний час…

Не вовремя, еще бы не сейчас!

Ведь я еще в плену своих надежд,

Еще мне мнится новая стезя.

Но в прорези бесформенных одежд

Пустые все преследуют глаза.

День не взойдет

И меркнет свет…

Глаза в глаза — спасенья больше нет.

Ты без меня остался где-то там,

Куда мне путь заказан и закрыт.

Как хочется живым моим глазам

Вернуться к тем,

Кто мною не забыт!

Дыхание небытия…

Причем здесь я?

Пейзаж все тот — зима, сугробы, сквер,

И ночь по-прежнему глотает звуки.

К приходу я безрадостной разлуки

Открою дверь, открою дверь…

В огромных хлопьях, скучен и безлик,

Наполнив воздух, оседает долго,

Тяжел и сир, как неизбежность долга,

Последний снег сверкает и летит…

Последний снег в последних днях зимы

Растает днем и отшумит водою,

И унесет куда-то вдаль с собою,

Чем жили мы, о чем мечтали мы.