— Моя золотая, я рад, что вы подружились, — отец поцеловал дочь в русую головку, — и поэтому мне вдвойне жаль тебя огорчать, но невесты у меня нет.

Придворные недоуменно зашумели, а Брунс с удивлением уставилась на отца.

— Как я только что узнал, что графиню всем сердцем полюбил один замечательный молодой человек. Я не могу встать на пути такого счастья и разбить его сердце. Это было бы так грустно. Милая графиня, — обратился он к Лонье, — я от всей души желаю Вам счастья, и если мой скромный подарок сможет загладить мою оплошность, примите его.

Несостоявшийся жених махнул рукой, и слуга поднес на подушке перламутровую шкатулочку, усыпанную маленькими рубинами.

— Какая прелесть! — ахнула Лонье, — Шерри, Вы так добры ко мне!

«Солгала», — с удовольствием констатировал Сантилли.

— Еще раз от всей души желаю Вам счастья!

Придворные рассыпались в комплиментах благородству хозяина, который великодушно от них отмахнулся. Подумаешь, какой пустяк, устроить жизнь двум влюбленным за изумруд весом в девяносто три карата.

После великолепного обеда, демоны откланялись и отбыли на корабль, которому предстояло отвезти их в Зейрабель. Вместе с ними уехал и маркиз, радуясь удачной сделке: и дочь выгодно продал и королевскими милостями себя обеспечил.

Несмотря на удачно проведенное дело, Андерс долго не мог уснуть. Сон сбежал в неизвестном направлении, пугливо озираясь по сторонам. Не выдержав, князь решил прогуляться, в конце концов, свежий воздух еще никому не мешал. Шона не было, постель так и стояла не разобранная. Тоже гуляют. Пусть мальчишки женятся по любви, раз уж у него не получилось. Да, надо было как-то подготовить тогда дочь, да, надо было! И сейчас бы проблем не было. Старый осел, испортил девочке жизнь. Андерс тяжело вздохнул, опираясь на перила. Через две недели они прибудут на место, но йёвалли не верилось, что хранитель здесь. Однако проверить надо.

На юте рассмеялась девушка. Никак не угомонятся. Влюбленные. Не надо было оставлять Мари одну, и сейчас у Ласти была бы заботливая мать. Ей бы тоже понравилось новое имя их ребенка. Девушка снова звонко расхохоталась, и рулевой в своей будочке встрепенулся. Правильно, нечего спать, следи за дорогой, дорогой! Князь улыбнулся невольному каламбуру. Как бы еще сдерживать себя, хотя бы с младшим? Андерс поймал себя на том, что ждет, когда снова раздастся смех. Такой звонкий, такой знакомый. У Мариэль был такой же. Такой же….

Йёвалли отлепился от перил и начал медленно подниматься наверх, надеясь и одновременно страшась того, что так страстно желал увидеть. Рулевой кивнул ему головой и зевнул, прикрывая рот рукавом. Ничего, скоро тебя сменят.

Ветер трепал распущенные волосы Ласайенты, и они мешали целоваться, попадая на губы. Сантилли обеими руками прижал их:

— Ты не представляешь, какая ты! — прошептал он, целуя ее лицо, — Единственная во всем мире! Невероятная! Совершенно непредсказуемая!

— Сколько их красивых, знаешь? Я на балах насмотрелся, — возразила девушка.

— К дьяволу придворных стерв! — воскликнул ашурт и притянул любимую к себе.

— Сан, ты что делаешь? — горячо зашептала она, — Отдай рубаху!

— М-м, — недовольно заворчал герцог, но расстегнул еще одну пуговицу, — Жадина, дай хоть посмотреть.

— Пусти! — девушка, смеясь, заколотила его по рукам и увидела Андерса. Отец, белый, как лист бумаги, смотрел на нее, не отрываясь, тоскливыми глазами. Лас стиснула пальцы Санти, и тот сразу оглянулся.

Ветер играл ее волосами, то пряча, то снова открывая лицо. Дочь попыталась убрать их назад, но у нее ничего не получилось, и хорошо, что не получилось. Испуганные огромные глаза, побледневшее лицо. Андерсу стало невыносимо больно видеть ее ужас. Он с трудом оторвал пальцы от перил лестницы и повернулся, чтобы уйти. Он опять все испортил. Что же он за отец, если его девочка так боится собственного родителя?! Ноги не держали, Андерс кое-как спустился и тяжело осел на ступени.

Сантилли, держа Ласайенту за руку, подошел к лестнице. Князь сидел внизу, вцепившись в волосы. Герцог посмотрел на принцессу и показал ей глазами на отца. Она упрямо сжала губы.

— Ласти, ему больно! Ты же видишь. Это не сложно, — тихо уговаривал девушку ашурт, — подойти и обнять. Пожалуйста, я прошу тебя, милая, я прошу тебя, — Сантилли взял ее лицо в ладони, поцеловал сомкнутые губы, — Солнышко, — герцог притянул ее к себе и крепко обнял.

Лас не противилась, но и не отвечала.

— Хорошо, — сдался Сантилли, — подожди меня здесь, я быстро. Нельзя оставлять его таким. Подождешь?

Ласайента кивнула. Ашурт хотел отпустить ее руку, но она отрицательно мотнула головой. Они так и спустились вместе и сели по обе стороны от Андерса. Санти оперся локтями о колени, не зная, что сказать. Почему-то слов утешения он говорить не умел. Не получалось. Он вздохнул и посмотрел на Ласайенту. Принцесса упорно глядела в палубу, стиснув руки и закусив губы, тоже не представляя, что делать.

Не понятно, почему отец смотрел так, что стало страшно от его взгляда. Андерс был похож на старого бездомного никому не нужного пса, побитого жизнью, всеми брошенного и забытого. Вспомнилось, как он подбрасывал ее вверх, кружа и смеясь, как подарил Облако, как возил на водопады. Как каждый раз, боясь за нее, крепко держал за руку и запрещал подходить к краю. И что Лас себе врет, после приступов отец всегда был рядом, каким-то седьмым чувствуя, когда они начнутся. Он всегда спешил к ней, принося какой-нибудь подарок, а Лаура злилась, потому что ее комнаты и так были завалены игрушками. Андерс уже не знал, что еще можно сделать для нее. А глупая девчонка его оттолкнула!

Ласайента порывисто обняла отца за плечи и прижалась к нему. Он, не глядя, нащупал ее руку и сжал. Ладонь была мокрой. Так они и сидели. Сантилли боялся не то, что пошевелиться, даже дышал через раз, опасаясь нарушить хрупкое равновесие.

Когда слезы высохли, Андерс поднял голову и заглянул в синие глаза дочери.

— Прости, маленькая моя, — прошептал он, провел рукой по волосам, прижался к ее лбу лбом и замер.

— Скоро тебя перерасту.

— Какая знакомая интонация, — усмехнулся князь, — только в женском исполнении. Но это не снимает с тебя клятвы воина.

— Кто бы сомневался, — ответила дочь и не удержалась от вопроса, — Что значит «готовить руку для ветра»?

Сантилли, тоже впервые слышавший это выражение, насторожил уши.

— Хорошо, что спросила, — князь отстранился и задумчиво потер переносицу, — Не знаю, как это будет смотреться на тебе в женской ипостаси, но выглядит приблизительно так.

От виска Повелителя побежали вниз тонкие голубовато-белые завитки. Постепенно разрастаясь и множась, они спустились по шее и спрятались за воротник, чтобы вынырнуть из рукава и кончиться у среднего пальца.

Ласайента восхищенно выдохнула.

— Андерс, — вкрадчиво произнес Сантилли, — Как?

— Познакомишь меня со своим духом-защитником, сам половину твоей боли заберу.

— Что мы, маленькие, не потерпим? — возмутилась дочь.

Андерс, не говоря ни слова, провел по ее виску пальцем, потом сильно надавил, и та поморщилась.

— Понятно, — хмыкнул герцог, — а там еще и снадобье.

— Эту ты сам набить не сможешь.

Ашурт скривился:

— Ну, сколько можно уже?!

Но тут на палубу, озираясь, вышел Шон, и Андерс не замедлил съязвить:

— Что ищешь, блудня?

Старший сын смутился, но в глаза отцу посмотрел:

— Мы только разговаривали.

— А-а-а! — Сантилли переглянулся с Ласти, — О-о-о!

— Ерунда на самом деле, — поддержала его девушка.

Шон потрясенно уставился на сестру, затем медленно опустился на корточки перед ней.

— Я на призрак не похож, — Лас скорчила неподражаемую рожицу.

Андерс только сейчас обратил внимание на ее оговорки, но поправить не успел. Шон взял сестру за подбородок, и она его тут же толкнула ногой в колено. Брат завалился назад, но успел схватить ее за руку, и они оба со смехом повалились на палубу.