— Вся авиатехника полностью готова для действий в условиях Зоны. Маршрутизация проведена с максимальной тщательностью, имеется три запасных варианта пути как к точке эвакуации, так и при полете назад. Вооружения, как вы и приказали, взяли только половину, чтобы не перегружать транспорт. На каждом вертолете имеется по двенадцать десантников, имеющих опыт зачистки нелегалов в аномальной территории. Корректировку маршрутов будет непрерывно вести «Небесный взор».

Остапов молча дослушал офицера и отягощенный думами прошелся по внушительному залу командного центра. По какой-то странной причине он не мог, как обычно, сидеть у себя в кабинете и лишь принимать сообщения о ходе тех или иных мероприятий, сейчас генерал просто физически чувствовал, что должен быть в самом центре событий и лично наблюдать за стекающимися данными в эту святая святых ГРУ. Взглянув на экран высотой во всю стену, Остапов внимательно следил за временем пролета НАТОвских спутников, особенно американских и британских. Всего над территорией Зоны пролетало свыше двух десятков «всевидящих глаз» разных стран мира, три из которых принадлежали России. Благо расположение гигантской аномалии оказалось очень удачным, поэтому не требовалось менять орбитальную позицию самих спутников, зато одновременно получалось использовать их против стран Североатлантического Альянса. Шеф ГРУ указал рукой на экран и спросил:

— Сколько у нас есть времени до того, как появится «окно»? — Остапов имел ввиду временной интервал, когда ни один из спутников противника не сможет наблюдать за базами, откуда должны стартовать вертолеты для эвакуации. Он не хотел рисковать и выдвать свои планы противнику, поскольку тот мог разгадать смысл эвакуации и вычислить ее примерное местоположение. Тогда американцы могли задействовать все свои силы, чтобы сорвать эвакуацию одной или сразу двух групп из Зоны.

— Через двадцать восемь минут, товарищ генерал армии, — ответил подполковник и, чуть помолчав, добавил: — Надеюсь до этого времени обе группы будут у своих точек. Само собой вертолеты заметят РЛС НАТО, но к тому времени когда они вычислят тактический замысел операции, мы сможем эвакуировать обе группы. Очевидно, что в таком случае нападать на нас, да еще в нашем секторе ответственности, никто не станет.

Остапов, согласившись со словами офицера, кивнул ему в ответ и в ту же секунду вошли Клюев с Селезневым. Их помятые лица напомнили начальнику ГРУ о своей собственной усталости, накопленной за последние недели.

— Какие новости из Генштаба? — с плохо скрываемым нетерпением спросил Остапов. Первым ответил Клюев.

— Мы доложили о ходе операции и последних новостях от Егорова и Филиппова. Руководство оценило наши старания.

При этих словах Остапов криво усмехнулся, вспомнив как в Генштабе скептически отнеслись к идее проведения спасательной операции. Также он помнил, что именно Селезневу он обязан этой идеей. Клюев продолжил.

— Единственным негативным моментом в первой и второй операции для них стала новость о гибели девяти человек в обеих группах. Министр сообщил, что Президент потребовал информировать его каждые два часа о ходе эвакуации.

Клюев глубоко вздохнул.

— Отныне контроль будет вестись с самого высокого уровня, — мрачно заметил он. — Как бы это не навредило.

— Мы можем их вытащить оттуда и это важней всего, Василий Александрович, — подбодрил Селезнев и к удивлению самого Клюева уверенность генерал-майора передалась и ему.

— Николай Федорович прав, — согласился Остапов, — до того момента, пока мы не перестали влиять на ситуацию, наше ведомство в состоянии повернуть ситуацию в свою пользу и для этого у нас есть самое главное — время.

Свой вывод Селезнев сделал на основании информации о местонахождении обеих групп и высокой вероятности их прибытия в пункты назначения вовремя. Естественно в Зоне это был огромный риск.

«Дошли!» — на секунду с облегчением подумал Филиппов, но немедленно взял себя в руки. Еще рано праздновать, в Зоне что угодно может произойти в любую секунду, особенно часто плохое случается в самый неподходящий момент наименьшего ожидания. Он дал команду рассредоточиться и обследовать пункт эвакуации. Поляна метров двести на двести была чем-то вроде огромного пепелища, на котором вся трава была выжжена вследствие воздействия огромной температуры. Любой, даже малоопытный, сталкер заподозрит в этом активность одной из множества видов термических аномалий, которая растратила энергию и со временем деактивировалась. Температура здесь когда-то была столь высока, что от росших раньше деревьев не осталось и следов — только огромное черное пятно на земле, окруженное жутковатым лесным массивом. Грушники оперативно взялись прочесывать местность с помощью детекторов на обнаружение возможных аномалий и в своих поисках оказались правы. Только одна треть этого пятна пригодна для посадки вертолета, вся остальная площадь плотно усеивалась маломощными жарками, от которых колыхание воздуха без тепловизора можно заметить с расстояния не более пяти-шести метров. Впрочем, малая мощность не означала отсутствие серьезной угрозы в этих аномалиях, отнюдь, они могли сделать барбекю из любого, кто в них угодит.

Обозначив у себя на электронных картах границу безопасной области, Филиппов с другими бойцами группы ушли под укрытие кустарника, чтобы не попасть в поле зрения человека или мутанта. Самонин все время находился рядом с тем, кто по его мнению был командиром всех этих людей. Как и солдаты, он залег среди лесной чащи и, перетерпевая боль в руке, внимательно наблюдал за поляной в надежде, что больше не увидит какой-нибудь отвратительной твари, населявшей эту землю. Тем временем связист группы установил антенну и начал сеанс связи.

Судя по всему, у Барса вновь началось кровотечение и он стремительно терял силы. Его поддерживали Араб с Князем, которые и сами были не прочь рухнуть возле какого-нибудь пня и пролежать в беспамятстве сутки-другие. Егоров понимал существенную потерю во времени из-за ранения Барса и в конце концов его несли все без исключения. Усталость притупляла ум и не давала максимально сосредоточится на анализе обстановки. Теперь гнавшиеся за ними фанатики уже особо и не старались скрыть свое преследование, что отчетливо слышалось по топоту минимум двух десятков пар ног и хрусту ломающихся веток под ними. Это означало наличие хороших следопытов в их отряде, способных не только вычислить количество человек в группе преследуемых, но и определить направление ее хода, а также узнать физическое состояние людей, входивших в ее состав. Само собой, опытный следопыт мог определить и присутствие в группе раненого человека, который существенно замедлял ее продвижение. Майор понимал всю скверность положения, равно как и неспособность в нынешнем состоянии заметать следы своего передвижения, о чем фанатики наверняка прекрасно знали. Время и обстоятельства работали против командира и его людей, грозившие окончательной утратой инициативы. Боевики фанатиков со звериным чутьем ощущали уязвимость жертв (по-другому они вряд ли воспринимали кого-либо) и неустанно продолжали их преследование, до тех пор пока они не попадут им в руки и не взвоют от уготованных им страданий.

Шедший впереди Меткий, дал команду остановиться, увидев метрах в ста опушку леса, за которой начинался участок лесостепи. Сталкер доложил об обнаружении искомого пункта сбора, сохраняя предельную осторожность, ведь никто точно не знает, какие жители могут скрываться в столь ранний час, когда их жертвы, как правило, еще малоактивны.

— Вы двое останетесь здесь, — приказал Егоров Арабу с Барсом, а сам вместе с Князем и Метким ползком добрался до окраины леса, прикрываясь высокой жесткой травой. От земли шла дымка, сквозь которую пространство просматривалось довольно ограниченно, не дальше, чем на пятьдесят-шестьдесят метров. Егоров подал условный сигнал со своей рации и остановился, прислушиваясь к любым звукам, доносившимся из наушников. Ожидание вознаградилось и в эфире раздался один длинный тон-сигнал.