Пока бродяга расправлялся с едой, Меткий активировал детектор и выяснил, что общий уровень радиационного загрязнения несильно превышал допустимый, да и тот во многом обуславливался принесенной с собой землей с поверхности. Данное обстоятельство допускало нахождение в этой части подземного строения без противогаза, тем более количество фильтров к нему было ограниченно. На время сталкер отсоединил шлем и снял маску защитного средства. Глубокий вдох затхлого воздуха после противогаза показался глотком свежего ветра и Меткий не без удовольствия вытер лицо от пота, заливавшего глаза, от чего стало намного легче. Противогаз он спрятал внутрь, чтобы не засорять, а сам продолжил осмотр. Несколько вентиляционных труб тянулись вдоль стен, но были слишком высоки, а главное, слишком узкими для малейшей возможности выбраться отсюда. Первое подходящее отверстие, через которое взрослый человек мог пролезть, находилось в стене метрах в пяти над головой и закрывалось вентиляционной решеткой. В голове у сталкера немедленно стали продумываться варианты, как туда добраться, хотя все они были им отброшены.
«Мешает решетка. Шмальнуть по ней что ли?»
Мысль, конечно, напрашивалась, но имелся шанс рикошета, чреватый в замкнутом пространстве печальными последствиями. То же относилось и к гранате, от взрыва которой здесь все могло обвалиться и стать общей могилой. Второе отверстие подходящих размеров сталкер обнаружил на потолке и луч света выявил только уходившую в сторону вентиляционную шахту.
— Так как ты сюда попал? — спросил Меткий. В этих стенах голосу сопутствовало жутковатое эхо. Бродяга выкинул в сторону разорванные упаковки и с большей охотой ответил:
— Спасались от Гона и забежали в этот долбанный туннель, — Стриж смачно сплюнул и продолжил — Знал бы, как закончится наша ходка, то лучше б сдох при отстреле мутантов, чем здесь… Знаешь, я много раз подумывал засунуть ствол себе в рот и прекратить свои мучения, но каждый раз мне не хватало смелости. Представь, всего одно нажатие на курок — и ты в раю! Ну, или как повезет.
По голосу Меткий определил, что Стриж горько усмехнулся.
— Вышибить себе мозги — единственный поступок, которым… нет, им нельзя гордиться, нет. Но оборвать свои мучения, найти в себе эту решимость, это ведь поступок мужика, верно? Не героя, но хотя бы мужика… Когда-то казалось будто попасть в Зону, уже значит доказать себе, что ты не тряпка и не лишен хотя бы капли смелости. Сейчас я понимаю свою трусость. Думал способен выстоять тут, но оказалось, заблуждался. Зона меня сломала и теперь я гнию здесь.
Слова бродяги раскаленной иглой вонзились в сознание Меткого. Видя очередной наглядный пример поражения в схватке с Зоной, он примерил слова Стрижа к себе и содрогнулся; уж больно схожими были их судьбы. Самым смешным была разница в целях, которые преследовали оба сталкера, в их смысле, но конец для них обоих настанет в этом исполинском склепе.
Не подав заинтересованности в рассказе Стрижа, Меткий задал уточняющий вопрос:
— Вы отсюда забрались? — и показал лучом фонаря на потолок.
— Да, — послышался голос бродяги. — Мы спрыгнули оттуда, но Койот неудачно приземлился и сломал себе ногу.
— Койот — тот, второй?
— Был. Ты, кстати, недалеко стоишь от его могилы.
— Где? — спросил Меткий и взялся шарить фонарем вокруг, пока не обнаружил ранее незамеченную груду мусора из кусков бетона и ржавого металла.
— Верно, это она. Знаю, негоже так человека оставлять, но здесь закопать не получится. Только не трогай, чтобы не развалилась.
Принюхавшись Меткий ощутил резкий запах разложения, хотя ему показалось, он должен быть более сильным. Шаги ботинок отвлекли его от подобия могилы и сталкер тут же направил свет на Стрижа.
— Не пугайся, — бродяга выставил руки вперед, показывая, что не представляет угрозы, — у меня жутко затекли ноги. Ты не против, если я тут похожу маленько?
— Только так, чтобы я тебя видел, — все еще с недоверием ответил сталкер, но автомат в сторону отвел. Рассеянного света хватало для контроля обстановки.
— Не вопрос, — ответил Стриж, и прихрамывая приковылял к груде строительных отходов, под которыми покоился его товарищ.
— Как он погиб? — указал на могилу Меткий.
— От потери крови. Перелом был открытый и похоже задело артерию, вот и вытек за считанные минуты.
— А сам хромаешь после неудачного приземления?
— Есть немного, — равнодушно отозвался бродяга. — Какое это теперь имеет значение? Что здоровым подыхать тут, что хромым — ровно всё. Хотя какое тут здоровье.
Неожиданное скрежетание, доносившееся словно из стен в миг прервало разговор. Писк и странный высокочастотный звук сопровождали шорох и вместе с топотом множества мелких ног.
— Крысы, — полушепотом сказал Стриж и пальцем показал в потолок. — Наверное, после Выброса возвращаются в свои логова.
Меткий ничего не ответил и только в напряженном молчании слушал, как мерзкие существа убегали в свое потайное убежище. Среди сталкеров одно время была распространена байка, дескать, у крыс-мутантов где-то имеется главное логово, не те, что обычно находят бродяги, забредая в мрачные подземелья, а то, откуда они все появлялись. Причиной подобным слухам послужили неоднократные сообщения о скоординированных атаках на поверхности нескольких очень крупных стай, в каждой из которых орудовал крысиный король. Считалось невозможным, чтобы стая обладала несколькими предводителями, действующими сообща, однако вопреки всем известным канонам, эти голиафы крысиного мира образовали поразительную по свой эффективности армию, в которой занимали роль этаких центурионов. Другое дело у каждой армии должен быть свой полководец и невероятная координация означала наличие центра откуда исходили «приказы». Одна эта мысль приводила в трепет и каждый раз при её упоминании по коже проходил неприятный холодок, особенно у опытных ходоков, знавших выкрутасы местной фауны. Быть может, где-то в здешних глубинах заброшенных военных построек и находилось сосредоточение этих тварей…
Писк и странный звук длились еще несколько минут, пока не стихли насовсем.
— И часто так? — настороженно спросил Меткий после паузы и заметил, как Стриж подошел к насыпи, дотронувшись к ней рукой.
— Похоже, после каждого Выброса. Последний раз мы с Койотом их слышали вместе. Бедолага. Кстати, а что за обвал был перед тем, как ты сюда пробрался? Может знаешь, ведь грохот шел именно с той стороны, откуда тебя нелегкая занесла.
«Черт».
— Знаю. Мы тоже удирали от крыс и… в общем, один из наших кинул пару гранат вот и случился обвал. — Выдумывать пришлось на ходу, поэтому, как понимал Меткий, звучало не слишком правдоподобно.
— Не самое умное решение, — заметил Стриж. По его лицу нельзя было определить, поверил он или нет. Впрочем, решил Меткий, это не важно. Правду он все равно не смог бы рассказать.
«Действительно безумный мир, — подумал он. — Есть шанс здесь навсегда остаться, а я беспокоюсь о сохранении в тайне спецоперации. Нет, черт возьми, ты обязан молчать! Хоть под пытками, хоть в бреду».
— Ты видел какими стаями бегают крысы? Значит тебе не трудно представить, что автоматные очереди им нипочем. Только взрывы и огонь. Возможно, иного выхода у нас и не было.
— Может быть ты и прав, — согласился Стриж, но на его изувеченном лице, освещенном светом фонаря, блуждали тени. — Надею, здесь ты не будешь разбрасываться гранатами? Если не хочешь приблизить нашу кончину.
И снова бродяга залился хриплым смехом, но вдруг замер и сплюнул на руку.
— Что с тобой? — насторожился Меткий и подошел к нему. Когда он посветил на ладонь Стрижа, то непроизвольно скривился от увиденного. Только что ходок выплюнул несколько своих зубов с кровью и посмотрел на них, словно не знал как отреагировать.
— Пятерка, семерка и восьмерка, — мрачно определил бродяга. — Верхний правый ряд.
С минуту он рассматривал их, пока со злости не зашвырнул в сторону. Долго длилась тягостная тишина, но Меткий не решался прервать молчание, поскольку не знал, что сказать. Не станешь же говорить человеку, пораженному лучевой болезнью что-то в духе: «Не бери в голову, старик, все наладится!». Ничего не наладится, а ведь не хочется умирать, совсем не хочется. Редко те, кто мечтает о смерти, глядя ей в глаза, не мечтают о сохранении жизни. Именно посмотрев бледной и с косой в ее пустые мертвые глазницы понимаешь, сколь ценна жизнь сама по себе, чтобы от нее добровольно отказаться. Но здесь был совсем другой случай и костлявая схватила бродягу за горло обеими руками и ни за что не желала отпускать. Выбор лишь в том, как умрешь, наблюдая за постепенным развалом собственного тела на части пока ты еще жив или одним махом прекратишь свои страдания.
