Эстер быстро направилась к автобусной остановке. Она думала об Иштване.

Только бы все обошлось хорошо. Бедняга! Он так одинок. Живет на стипендию. Она верит ему. Правда, иногда он ведет себя несколько странно. Сторонится женщин. Кроме учебы, увлекается только спортом, но и то не ради соревнований или спортивной славы. На соревнованиях он так бросил на ковер чемпиона университета Гевеша, словно это был мешок с картошкой. Ребята говорят, что по вольной борьбе Иштван мог бы быть чемпионом страны, но он и слушать не хочет об участии в крупных соревнованиях. Да, странный парень.

Девушка решила пройти до следующей остановки… На углу, у кондитерской, она неожиданно встретила Иштвана. Лицо парня было мрачное, озабоченное.

— Иштван! — схватила его за руку. — Ну как?

— Исключили, — сказал Иштван глухим голосом и отвернулся.

— Это невозможно! — прошептала Эстер, все еще крепко сжимая руку Иштвана. — Что же делать?.. — спросила после короткой паузы.

— Пойду к Голубу, — вздохнул парень.

— Пойдем, Иштван, выпьем кофе, — предложила Эстер. — Все равно Голубь сейчас ужинает. Потом пойдем к нему.

— У меня нет денег, — отказался Иштван.

— Ничего, у меня есть. Пойдем.

Они зашли в кафе. Эстер заказала черный кофе.

— Эстер, — сказал парень, — мы уже давно знакомы. Скажи, ты считаешь меня негодяем? Или врагом? — он с надеждой смотрел на девушку, словно от ее ответа зависело его будущее.

— Нет. Я знаю тебя честным человеком. Но ты совершил ошибку, не написав всего о своем отце.

— Поверь, дорогая Эстер, — перебил Иштван и посмотрел на нее своими голубыми глазами. — До 1946 года я ничего не знал о нем.

— А Каллош говорил, что ты высказывался против советской науки?

— Говорил. Это еще больше осложнило мое положение.

— Но это ложь! За что только сердится на тебя этот Каллош?

— Не понимаю, — развел руками Иштван.

— Я говорила с Голубем, — сказала Эстер. — Он обещал помочь.

— Что ты ему сказала?

— Только то, что сегодня дисциплинарная комиссия рассматривает твое дело.

— Я тоже говорил ему об этом, — сказал Иштван.

— Ты знаешь, какой он невнимательный. Сразу же забыл. Он не понимает, за что ты возненавидел своего отца. По его мнению, отца нельзя ненавидеть. Мы еще поспорили с ним.

— Многие не могут этого понять. А ты понимаешь? — обратился он к девушке.

— Да, — твердо ответила Эстер.

Они долго молчали. На улице уже вечерело. Засветились на стенах бра, и приятный полумрак окутал людей.

— Пойдем, — сказал через некоторое время Иштван. — У тебя хватит денег, чтобы рассчитаться? Потому что если нет, нам придется остаться здесь, — добавил он с горькой усмешкой.

— Столько еще найдется, — улыбнулась парню Эстер.

Они расплатились и медленно, словно двое влюбленных, прошлись до виллы профессора.

Девушка вынула из сумочки ключ, открыла калитку. Иштван сдерживал нервозность. Как его встретит Голубь, что он скажет? Парню хотелось повернуться и уйти.

— Пойдем, — сказала девушка, ободряюще улыбаясь.

Голубь был удивлен, его жена Магда, красивая женщина лет сорока пяти, тоже с интересом рассматривала поздних гостей.

— Заходите, — приветливо приглашала она.

— Пройдите в мой рабочий кабинет, — предложил профессор. — Ну, говорите, что случилось? — спросил он парня, усевшись в глубоком кожаном кресле. Эстер и Иштван заняли места рядом, на диване.

— Исключили меня. Решение немедленно вступает в силу.

— Все же исключили? — ученый вскочил и начал нервно ходить по комнате, сомкнув пальцы за спиной. Вдруг он остановился перед юношей, пристально посмотрел ему в глаза. Иштван спокойно выдержал колючий взгляд.

— Скажите, друг, — сказал Голубь. В его голосе чувствовалась решимость. — Даете слово, что не совершили ничего противозаконного?

— Даю! Самая большая моя вина — что я ничего не сказал об отце даже после того, как узнал, что он жив.

— Значит, я могу выступать в вашу защиту?

— Если вам угодно, сэр. Я могу только заявить, что никакого преступления не совершил. Проявил обычную неосторожность, вот и вся моя вина.

— Ладно, сынок. Для меня этого достаточно, — сказал Голубь. Он сел и снова закурил. — Я хотел бы спросить еще одно: почему вы возненавидели своего отца?

Иштван наклонил голову и начал нервно крутить пальцами кисти скатерти, которой был накрыт стол. Девушка тоже заинтересованно посмотрела на парня, но видела только его опущенную голову и коричневую от загара шею. Когда Иштван поднял голову, его глаза были влажные.

— Он убил девушку, которую я любил! — сказал парень чуть слышно.

— Ваш отец ее убил? Ничего не понимаю! Кто она, эта девушка?

— Майя. Студентка, — был ответ. Эстер смотрела на Иштвана широко раскрытыми глазами. Об этом он ей никогда не говорил.

— Именно так, сэр, он убил ее. Не собственноручно, конечно. Майя была еврейка. Он призывал к расправе своими статьями и исследованиями. Я очень любил Майю и никогда не прощу отцу ее смерть.

— Когда это было?

— 16 октября 1944 года. На следующий день после того, как партия нилаши захватила власть.

— Ваш отец был членом этой партии?

— Да. Он был ярым фашистом, ближайшим сотрудником профессора Малыша.

— И вы очень любили ту девушку? Ведь тогда вы были еще мальчиком…

— Мне тогда исполнилось девятнадцать, — тихо ответил Иштван. — Я и теперь ее люблю. Когда же узнал, при каких обстоятельствах она умерла, то еще больше полюбил ее. Она вела себя как герой.

— Понимаю, понимаю… — сказал Голубь. Он вынул новую сигарету, снова зажег и в глубокой задумчивости выпустил облако дыма. — Вот что, друг. Идите сейчас домой. Напишите апелляцию и завтра подайте ее в ректорат. Поняли?

— Да.

— Потом придете сюда, закончите работу по анализу крови, проверите правильность подсчетов. Пока я буду продолжать здесь опыты, вы ежедневно будете приходить сюда Ясно?

— Да, сэр.

— Завтра утром я поговорю с Каллошем. Держите себя в руках. Мы не допустим, чтобы вас исключили. Правда, Эстер?

— Правда, сэр, — радостно закивала головой девушка.

Иштван с облегчением вздохнул и заметно успокоился. У Голуба большой авторитет. Как-никак — он известный ученый. Если он вмешается в дело, все, наверное, образуется. Юноша поднялся:

— Большое вам спасибо, сэр. Значит, завтра приду, — он поклонился.

— Выше голову, друг! — подбодрил парня ученый. — Все будет хорошо…

Молодые люди уже спускались с лестницы, когда Голубь позвал Иштвана.

— Уже поздновато. Вы, может, проведете Эстер домой?

Профессор хитро прищурился и улыбнулся. Он улыбался еще и тогда, когда за молодыми закрылась калитка.

— Где ты живешь? — тихо спросил Иштван. — Видишь, я даже этого не знаю.

— На улице Батхиань, — ответила девушка.

— Можно тебя проводить?

— Ты выполняешь приказ профессора?

— Нет, нет, — сказал Иштван. — Я все равно провел бы тебя.

— Это очень любезно с твоей стороны.

Парень вопросительно взглянул на нее. Он повеселел, стал спокойнее. В глазах заискрился прежний огонек.

— Пойдем пешком.

— Как хочешь, — улыбнулся Краснай.

Они долго шли, не говоря ни слова.

— Иштван, — сказала наконец девушка, — ты очень любил ее?

— Очень.

— Расскажи о ней.

— Что рассказать?

— Все. Какая она была? Почему ты ее любил?

— Какая была?.. Высокая, стройная. На четверть головы выше тебя. Темные волосы спадали до самых плеч. Всегда веселая. Мечтала стать скульптором. Любила все красивое. Вот и все о ней. Почему любил ее? Не могу сказать. Человек никогда не ищет объяснения, почему любит. Если ты была влюблена в кого-то, ты знала, почему любишь?

— Я еще никого не любила, — ответила девушка.

— Когда придет к тебе любовь, Эстер, ты поймешь, что это такое. Человек не может объяснить это чувство, бывает, что и борется против него. Но любовь все же побеждает.