В общем и целом можно прийти к выводу, что многие, очевидно, свыклись с мыслью: революционный процесс заглох в арабских странах во второй половине XX столетия, закончившись этапом антиколониальных революций. По-видимому, недооценили (и я в том числе) также влияние модернизации на общество в арабском мире, особенно на молодое поколение. Общение по Интернету, мобильным телефонам дало возможность «сорганизоваться» для выхода на улицу тем, кто негодовал по поводу бедности, безработицы, ущемления демократии, коррупции. Такая стихия проявилась в Египте в самом начале событий.
Власти дрогнули. По каирскому телевидению передали запись выступления Мубарака. Оно было сделано мастерски. Президент сказал, что он не выставит свою кандидатуру на предстоящих выборах главы Египетского государства в сентябре 2011 года и обеспечит демократический переход к новому руководству. Он признал необходимость реформ, борьбы с коррупцией и в то же время подчеркнул, что хочет остаться со своей страной после отставки, а после смерти (Мубараку 82 года) быть похороненным в земле его предков. Было распущено правительство. Новым премьером назначен Ахмед Шафик — бывший командующий египетскими ВВС и министр гражданской авиации с 2002 года. Одновременно вице-президентом стал генерал Омар Сулейман — долгие годы Мубарак противился назначению на этот пост кого бы то ни было.
Есть основание считать, что Вашингтону импонировало назначение генерала Сулеймана, так как там надеялись, что он сохранит устойчивость положения даже при уходе Мубарака. Сулейману 74 года, он — многолетний руководитель службы общей разведки, выполнял самые сложные миссии, в том числе занимался, правда безуспешно, примирением двух враждующих палестинских групп — ХАМАСа с ФАТХом.
Генерал Сулейман прежде всего предложил переговоры с демонстрантами. И не только. Очевидно стараясь не допустить наихудшего варианта, при котором исламисты попытаются оседлать антирежимное движение, генерал Сулейман обратился и к «Братьям-мусульманам» с предложением вести переговоры, несмотря на то что эта организация находится в Египте под запретом.
Однако переговорам не могло содействовать одностороннее давление демонстрантов. Тогда в гущу требующих немедленной отставки Мубарака на площади Ат-Тахрир (площадь Освобождения) ворвались люди на верблюдах и лошадях. Начались столкновения. Против демонстрантов были брошены, судя по всему, люди из бедуинских племен. Телевизионные комментаторы передавали, что промубаракские силы (так их назвали сразу же после того, как они появились на сцене) состоят также из переодетых в гражданскую одежду полицейских. Так или иначе, но при отсутствии полицейских в форме — они еще на начальном этапе, не будучи в состоянии справиться с демонстрантами, покинули улицы Каира — и подчеркнутом неучастии в событиях армии — введенные в центр Каира танки оставались безмолвными, а танкисты не слезали с брони — события приняли видимость сражающихся друг с другом антимубаракских и промубаракских народных сил.
Кровавые столкновения с жертвами, в которых пострадали и журналисты, вызвали возмущение во многих странах мира. Телевизионщики, в том числе и египетские, были уведены в «безопасное место».
Были те, кто стремился показать, будто активная оппозиция режиму Мубарака ограничивается палаточным лагерем, который соорудили демонстранты на площади Ат-Тахрир. Некоторые даже считали, сколько людей поместится на этой площади, и сопоставляли их число с 80-миллионным населением Египта. Описывая оппозиционеров, делали упор на «совет мудрецов» — так назвала себя группа, состоящая из деятелей культуры, бизнесменов, бывших министров, которых далеко не однозначно можно было отнести к противникам режима. Между тем силу набирали профсоюзные организации, молодежные, женские союзы. Как писала каирская газета «Аль-Масри аль-Яум», «молодежное и женское крылья “Братьев-мусульман” отделились от головной организации и присоединились к левому “Движению 6 апреля”». 9 и 10 февраля остановилась экономика Египта — полностью или частично прекратили работу предприятия, закрылись банки.
В таких условиях после первоначального шока небывалую активность развил Вашингтон. Президент Обама, несколько раз говоривший до этого с президентом Мубараком по телефону, публично заявил о необходимости его безотлагательного ухода и «развития демократии» в Египте. Постоянная связь поддерживалась с вице-президентом Сулейманом, которого американское руководство предлагало преемником Мубарака до выборов. Особенно активно контактировали высокие чины Пентагона с египетскими военными. В Каир срочно отбыли в помощь послу США авторитетные американские дипломаты, те, кто имел и сохранил связи с египтянами, влияющими на политику. Очевидно, немалую роль в активности США сыграл и тот фактор, что среди демонстрантов начали появляться антиамериканские лозунги.
Судя по всему, Вашингтоном обуревало стремление найти решение, которое позволило бы совместить имидж поборника демократических перемен с сохранением у власти в Египте сил, пусть не излучающих демократию, но приемлемых для США. В Вашингтоне не забывают, что Египет самая большая по населению и самая влиятельная в арабском мире страна, по территории которой проложен Суэцкий канал — основной путь для супертанкеров, груженных нефтью для США. Весьма показательно заявление госсекретаря Х. Клинтон на первой глобальной конференции послов США. Она сказала, что, по ее мнению, американские дипломаты проглядели последние события в Египте, Тунисе и других арабских странах, так как слишком увлеклись отчетами, «не выходя за стены посольств». «Когда мы планировали эту встречу, — признала Х. Клинтон, — то надеялись, что начало февраля будет спокойным. Но последние события на всем Ближнем Востоке показали, как быстро земля может уйти из-под ног и насколько важно для нас сохранить лидирующие позиции в мире».
К этому времени на авансцену выступила военная верхушка Египта. 9 февраля по каирскому телевидению было показано заседание египетского Высшего совета вооруженных сил, на котором не присутствовал ни Мубарак, ни Сулейман. Советом было принято коммюнике № 1, в котором говорилось о необходимости принять справедливые требования египетского народа. Директор ЦРУ Леон Панетта заявил в США, что он ждет ухода Мубарака с поста президента позже в этот день. И не случайно, когда 10 февраля Мубарак появился на экранах телевизоров, ожидалось объявление о его отставке. Однако он ограничился лишь тем, что передал часть своих функций Сулейману и заявил, что хотел бы незамедлительно покинуть свой пост президента, но не может этого сделать, так как опасается развития хаоса в стране. Одновременно он подчеркнул, что его правительство не несет ответственности за столкновения на площади Ат-Тахрир, и обвинил во всем «Братьев-мусульман» — к мубаракской ненависти к этой организации, очевидно, присоединилось стремление расположить к себе Вашингтон, который настаивал на его отставке, дабы предотвратить разрастание широкого сопротивления его режиму. (Между тем египетский премьер-министр все-таки публично извинился за случившееся и обещал провести расследование.)
Утром 11 февраля появилось коммюнике № 2 Высшего совета вооруженных сил, в котором провозглашалась поддержка решения Мубарака. Очевидно, на тот момент верх все-таки взяла прорежимная линия.
Необходимо остановиться на роли армии в Египте. Она деполитизирована — не то что было при Насере. Но армия в Египте продолжает играть очень большую роль. После свержения короля Фарука четыре президента страны — Нагиб, Насер, Садат и Мубарак — были военными. Больше половины губернаторов в Египте тоже бывшие военные. Военными контролируется значительная часть экономики. Известная телекомпания «Аль-Джазира» констатирует: «Армия участвует в широком спектре бизнеса в Египте — владеет отелями, строительными фирмами, фабриками, что дает ей контроль над двузначным процентом египетской экономики. Это означает миллиарды долларов ежегодной выручки, что помогло некоторым из военной верхушки подняться на высшую ступень египетской финансовой элиты. В течение многих лет деловая активность армии включала строительство дорог и аэропортов, производство продуктов питания и предметов первой необходимости».[80]
