— Я принесу тебе чашку чая, дорогая, а потом ты мне все расскажешь.

Миссис Карлтон, высокая, с подкрашенными в голубоватый цвет волосами и в безупречном платье, поспешила на кухню. Сара закрыла глаза и очнулась только тогда, когда возвратилась ее мать.

— Должно быть, я задремала, — извинилась она.

— Ты что, плохо спала? — По мнению Маргарет Карлтон, никто не должен был спать днем. Она считала это вредным.

— Да нет, просто в коттедже не было электричества и…

— Что? — Ее мать выпрямилась на стуле и в ужасе посмотрела на дочь. — Не было электричества? Тогда что же заставило тебя оставаться там? Боже милостивый, как же ты грела воду? Как мылась? Чем ты питалась?

— Я обходилась, мама, — ответила Сара, жалея, что сказала ей о своих сложностях. Ей следовало бы знать свою мать.

— Ты должна была вернуться домой!

— Мне нужно было разобраться с делами. Я же не могла поверить Джеррету, пока он не представил доказательств.

— Джеррету? Ты имеешь в виду мистера Брента? — насторожилась пожилая женщина.

Очередная ошибка! Сара не собиралась рассказывать матери о том, как далеко зашли их отношения.

— Да, конечно, мистер Брент. Он попросил, чтобы я звала его Джерретом.

— Вот как? — Похоже, что это сообщение вызвало у матери неприязнь. — Ты часто встречалась с ним?

— Столько, сколько было нужно для дела, — ответила Сара.

— И ты уладила дела? Этот человек, кем бы он ни был, скорее всего, не может быть владельцем коттеджа «Жимолость». Это очень странно. Здесь какая-то ошибка. Пей чай, Сара, пока он не остыл.

Сара послушно взяла чашку и сделала глоток, перед тем как поставить ее обратно на столик.

— Никакой ошибки нет, мама. Коттедж действительно принадлежит ему. Я нашла новое завещание, о котором мистер Кирби ничего не знал. В нем нет никакого упоминания о коттедже, должно быть, бабушка продала его.

— Но он так и не представил твердое доказательство? — настаивала ее мать.

— Вообще-то, нет, — согласилась Сара. — Я не видела документов, но сейчас этим занимается мистер Кирби. Он сообщит мне о результатах.

Миссис Карлтон покачала головой.

— Положение дел просто возмутительное. Думаю, что мне следует самой поехать туда и разобраться с этим человеком.

— Не надо, мама, — закричала Сара, зная, что ее родительница только усугубит положение. Потом добавила более спокойным голосом: — Это не поможет. С этим все уже ясно.

— Мне не нравится, что ты теряешь его. Раз твоя бабушка хотела, чтобы коттедж был твоим, он должен стать твоим.

Сара знала, что теперь следовало рассказать матери о том, что Джеррет подарил ей дом, но почему-то поостереглась это делать. Она знала свою мать. Та стала бы копаться во всем, или подозревая ее в связи с ним, или предполагая, что он каким-то образом обманул ее. Лучше было промолчать. Поэтому она просто сидела, пила чай и слушала, вставляя в нужных местах «да» и «нет».

Они съели ланч, поговорили еще немного, а чуть позднее, к ее удивлению, ее навестил Тони. Никто кроме матери не мог сообщить ему о ее возвращении. Миссис Карлтон всегда испытывала слабость к Тони и огорчалась, когда они ссорились.

Он прошел прямо к ней в комнату, обнял ее и звучно поцеловал. Сара была так удивлена, что даже не остановила его.

— Сара, — сказал он. — Мне так не хватало тебя. Я сделал самую большую ошибку в жизни, связавшись с Ребеккой. Я люблю тебя, дорогая. Пожалуйста, вернись ко мне.

У Тони были карие глаза, черные волосы, вытянутое серьезное лицо, и он был почти таким же высоким, как Джеррет. Но их нельзя было даже сравнивать. Тони не обладал ни такой силой характера, ни таким обаянием, ни такой уверенностью в себе, хотя последнее вряд ли было очком в пользу Джеррета, так как оборачивалось в нем самоуверенностью.

Сейчас Тони умоляюще смотрел на Сару. Она ни разу не видела, чтобы Джеррет так себя вел. Сомнительно даже, что этот йоркширец когда-нибудь признавал свою неправоту. Между этими людьми была пропасть, и Сара удивлялась, как она могла поверить в то, что любила Тони.

Она высвободилась из его объятий и предложила сесть. Тони нахмурился, чувствуя, что все идет не так, как он хотел.

— Ты все еще сердишься на меня? Я понимаю тебя, Сара, но…

— Тони. — Она приложила палец к его губам, останавливая его. — Пожалуйста, не продолжай. Между нами все кончено. Невозможно вернуться в прошлое.

Он покачал головой.

— Я знаю, что сделал тебе больно. Я поступил глупо, оставил тебя, мне нет прощения, но это было ошибкой. Я люблю только тебя. — В его глазах была боль, голос дрожал.

— Мне жаль, Тони, — ответила она, — но я много думала после того, как мы расстались. Ничего бы у нас не получилось. Мы не подходим друг другу.

— Как можешь ты говорить такое? — воскликнул он. — Два года мы были вместе и ни разу не поссорились…

— Немногого это стоит, если потом ты ушел к другой, — прервала она его.

Он печально посмотрел на нее.

— Значит, ты говоришь, что не можешь простить меня?

— Не в этом дело. Я говорю, что у меня была возможность подумать о нас и понять, что наши отношения не были достаточно прочными. Они бы ни за что не сохранились, Тони, даже если бы ты не нашел себе другую подругу.

Сара не думала об этом раньше, у нее слишком болело сердце от его предательства. Но после того как она встретила Джеррета, после того как полюбила его, Сара поняла, что то, что она испытывала к Тони, не было любовью. Если бы они даже поженились, это все равно не продлилось бы долго. Их отношения были слишком скучными, пресными. Они не испытывали никаких ярких переживаний даже в самом начале. Так как же можно было рассчитывать на счастье с ним на всю жизнь?

Он взял ее за руки и пытливо посмотрел на нее.

— У тебя есть кто-то еще, Сара?

Сара покачала головой. Ни к чему было рассказывать ему и матери о Джеррете. Возможно, она любила Джеррета, но он не испытывал к ней ничего такого же, ничего глубокого и значительного, поэтому не было смысла говорить об этом.

— Никого у меня нет, Тони, — печально ответила она.

Он оживился.

— Значит, у меня еще есть шанс?

Сара поморщилась.

— Тони, пожалуйста, оставь свои надежды. Между нами все кончено, действительно все. Ты мне симпатичен, но я не люблю тебя и не хочу начинать все заново.

— Ты говоришь это серьезно?

Сара кивнула.

Он тяжело вздохнул.

— Я был идиотом, полным идиотом, и теперь потерял тебя.

— Мне жаль, Тони, — прошептала Сара, бросив на него виноватый взгляд своих зеленых глаз.

— Гораздо в меньшей степени, чем мне, — грустно заметил он.

В этот момент в комнату вошла мать, неся поднос с чаем. Она с удовлетворением заметила, что Тони держал ее дочь за руки. Но Сара немедленно вырвала их и отодвинулась от него. Разговор перешел на коттедж «Жимолость» и возмутительные претензии Джеррета Брента.

Сара ничего не сказала ни о предложении Джеррета подарить ей коттедж, ни о том, что она собиралась вернуться туда в конце следующей недели. Было еще чересчур рано для таких откровений. Слишком на многие вопросы пришлось бы отвечать и слишком много рассказывать.

Она собиралась пойти завтра на работу и подать заявление об уходе. Так будет лучше. Хотя, как сказал Джеррет, тридцать миль было небольшим расстоянием, Сара по-прежнему считала, что было бы лучше найти работу поближе к Амплесвейту.

На минуту ей показалось ужасным то, что она скрывала свои планы от матери, но Сара знала, как та прореагировала бы на них. Она захотела бы узнать каждую подробность: почему Джеррет сделал это предложение, было ли что-нибудь между ними, если нет, то это слишком щедро, и у него должна быть скрытая цель. Можно ли ему доверять? Каким он был человеком? И так далее.

А если бы Сара осмелилась сказать матери, что он был сыном Вильяма Армстронга-Брента, та бы кинулась туда, чтобы выяснять с ним отношения. А Сара не хотела этого, она желала сама иметь дело с ним. Может быть, она расскажет обо всем матери, когда все будет улажено, когда она переедет, когда полностью выяснит, что скрывалось за его предложением. Но только не сейчас.