Что? Она издевается, что ли? По идее я должна чувствовать облегчение от отсрочки смерти, но я начинала злиться.

– Кать, с каких пор ты целуешься с этим бабником? Его так вся школа называет, а ему только семнадцать.

– Не надо мне только нотаций. Я и без тебя это знаю.

– Что ты на меня орёшь? Я ничего не сделала. А, нет, я жизнь тебе спасла.

– Отсрочила казнь скорее. Ладно, прости. Просто таких ситуаций у меня ещё не было.

– Рассказывай.

Я села рядом с ней на кровать.

– Мне периодически сняться кошмары. После них мне нужен свежий воздух и прогулка в одиночестве. В воскресение был такой кошмар и я пошла… гулять, не знаю, как это назвать. На улице я была долго, промокла и как-то оказалась у дома Кострова, который любезно пригласил меня к себе и позвонил Антону. Голова у меня в такие моменты редко работает, поэтому я даже не знаю, как так получилось. А теперь он от меня не отстаёт.

– И правда, дебильная ситуация, но ничего не поделаешь. Теперь ты должна ему сказать «да» или «нет». Если скажешь «да», то потешишь его самолюбие, а если «нет», то он будет мстить. Он не Волков.

– Ты ненавидишь Волкова.

– Волков мне просто не нравится, а Кострова я ненавижу. Путать понятия не надо.

– Что мне делать? Ты поопытнее будешь в таких темах.

– Я бы сказала «нет» и пусть катиться колбаской со своим самолюбием.

– А что значит «в отличие от некоторых»? Ты не в курсе?

Секунд десять она молчала, думала, а потом сказала:

– Нет, не в курсе.

– Врёшь. Я ведь вижу.

– Вру, но это не важно. Когда-нибудь сама все поймёшь. Ты что на конкурсе талантов показывать будешь?

– Песню сочинять буду, скорее всего, а ты?

– Актерское мастерство.

– Я даже не удивлена.

– Кать, нормально всё будет.

– Я знаю.

Она мне улыбнулась и потянула меня вниз. Не знаю, там ли Костров и когда меня убьют, но я точно знала, что скажу «нет». Лилит права, пусть тешит своё самолюбие с кем-нибудь другим. Тем более я не собираюсь вообще ни с кем встречаться, выходить замуж, рожать детей. Учиться и работать. Вот моя цель в жизни, ничего другого.</p>

<p>

Глава 12</p>

<p>

Четверг. Четвёртый день недели. День перед пятницей. День, который ждёт любой в моём классе. День, когда можно спать на уроках. День, после которого идёт долгожданная пятница. День, когда даже я даю себе расслабиться. День, когда вместо шести урок всего четыре. И те уроки всего лишь две физ-ры, ОБЖ и литература. Конечно, некоторым не нравились две физкультуры подряд, но если вы поступили в школу, практически в школу спортивного резерва, то терпите много физкультуры и физической нагрузки. Именно поэтому директор так дорожит мной. Ведь девочки это девочки, что бы с ним не делали, куда бы они ни поступали. Директор это прекрасно знает, поэтому закрывает глаза и берёт в школу всех девочек подряд. Физкультура для них это ад. Ну, а так как баскетбол у нас основной вид спорта, ходят они очень редко и никто им ничего не говорит. Смысла не видят. Не переделывать же её в школу только для мальчиков.

Стадное чувство. Больше я никак не могу назвать то, что я тоже редко появляюсь на физкультуре. Не буду же я одна, как полная дура, бегать среди пацанов? Сегодняшний четверг отличался от других тем, что сегодня проверка. Всю неделю все учителя физкультуры, а в частности Артём, бегали и говорили нашему классу и ещё какому-то десятому, что сегодня должны быть все. Наша задача была в том, чтобы убедить эту проверку, что мы спортивные и что школу не нужно закрывать.

И вот уже от урока прошло двадцать пять минут. Все послушно пришли на уроки и бегали. Вот только по выражению лиц проверяющих они нам не верили и что-то старательно записывали в блокнот. В это время пацаны вовсю бегают по залу и бросают мячик в кольцо, но сегодня мы только начали разминку. Все очень старательно всё делали, но убедительности было мало. Это видели все, и никто не знал, что делать. Вот только я знала. Это очередной бзик Ларисы Ивановны. Пришлось вспомнить гимнастику, на которую я ходила два года назад. Конечно, от моего шпагата, от стойки на руках, превращающегося в мостик и на ноги, все были немного в шоке, а вот проверяющие вздохнули с облегчением. Последнее, что я сделала, это было колесо. Я давно не занималась, и это давало о себе знать. Ведь кроме зарядки с разминками я ничего не делала. Я стояла и разминала шею, ибо я что-то не так сделала, поэтому она болела, но я как обычно старалась не обращать на это внимание, а вот отошедший от шока Артём решил поинтересоваться, что это был за миниатюрный спектакль:

– Кать, а что происходит? – я вздохнула и произнесла всё так, чтобы слышал только он.

– Слева мой тренер по гимнастике, справа по акробатике. И отвечаю сразу на твой следующий вопрос. Да, я занималась и тем и другим на протяжении многих лет, но два года назад все бросила. А сейчас прости меня, но я хочу узнать, какого лешего они решили устроить проверку.

Я села рядом с Николаем Михайловичем и сразу спросила:

– Что надо?

– Не слишком вежливо вы это спросили, Екатерина.

Что? Они сейчас это серьёзно? Ну, ладно.

– Что вам нужно, велико почтённые Николай Михайлович и Виталий Анатольевич? Какого хрена вы свалились, как снег на голову в середине июля?!

– Первая часть предложения мне понравилась больше, чем вторая. У нас проверка.

– Скорее проверка у нас, а вы только хмуритесь и что-то чиркаете в своих блокнотах. Чего вы хотите?

– А можно чуть повежливее? Мы всё-таки старше.

– Вы меня сколько знаете? Правильно, много. Так что этого не будет. Лариса Ивановна подослала шпионить?

– Что сразу шпионить? Просто узнать, всё ли ты забросила.

– То есть закроется школа или не закроется, зависит от того, как я тут попрыгаю?! Может я свой разряд потеряла уже. Два года не занималась всё-таки.

– Ну и дура. У тебя были прекрасные перспективы. Короче, гимнастику твою мы засняли. Осталась акробатика.