Малфой заметил троицу и остановился. Возвел глаза к небу и что-то проговорил. Наверное, повторил мысленные сетования Гермионы и, расправив плечи, с независимым видом продолжил путь. Он прекрасно понимал, что поездка будет, мягко говоря, неспокойной, но шел так, словно все в этом мире идет по его сценарию. Гермиона собрала все свое мужество в кулак. Она понимала, что ближайшие полчаса будут незабываемыми. Опасения подтверждали напрягшиеся плечи Гарри и явно воинственный взгляд Рона. Малфой тоже был похож на тигра, готового в любой момент совершить стремительный прыжок и вцепиться в горло своей жертве мертвой хваткой. Гермиона посмотрела на приближающегося юношу.
Легкомысленный лучик солнца скользнул по его волосам, окрасив их в золотистый цвет.
Завтра.
Дай мне еще мгновенье!
Еще секундочку дай!
Не исчезайте, тени!
Завтра, не наступай!
Небо, пусть звезды светят!
Восходом их не карай!
Солнце, не трогай веток!
Завтра, не наступай!
Руки его и губы,
Утро, не отбирай!
Остановись, Разлука!
Завтра, не наступай!
Легкомысленный лучик солнца скользнул по его волосам, окрасив их в золотистый цвет.
Фрида проследила взглядом за этим счастливым лучиком. Он сможет коснуться его волос завтра, послезавтра…
А для нее же это — последний раз. Фрида слегка шевельнулась в его объятиях. Юноша только сильнее прижал ее к себе.
— Нет! — тихо проговорил он. — Не уходи!
— Люциус, уже утро. Ты сам сказал, что в восемь за тобой приедет экипаж. Уже семь двадцать.
Она осторожно высвободилась из его объятий и встала с постели. Люциус приподнялся на локте и стал неотрывно следить за своим чудом, которое так хладнокровно и методично собирало разбросанную одежду. Откуда ему было знать, что в ее душе дрались скорпионы, разрывая несчастную девушку на части. Фрида старалась не смотреть в его сторону. Завтра наступило. Оно неотвратимо и равнодушно превратилось в безликое сегодня. В сегодня, которое запомнится на всю жизнь, потому что хуже уже не будет. Позже будет все равно. Юношеские метания и порывы будут погребены под грудой обязательств, времени, неимоверных усилий. Потом будет все равно. А сегодня хочется умереть.
Когда Фрида наконец нашла в себе силы оглянуться на юношу, оказалось, что он уже тоже успел одеться и стоял у кровати, исподлобья глядя на нее.
— Не нужно меня провожать, — тихо сказала девушка в ответ на его движение к ней.
— Фрида, я…
— Люциус, ничего не говори, — девушка, глубоко вздохнув, встретилась с полными боли серыми глазами. — Я все понимаю. Не нужно. Ладно?
— Как же теперь? — Люциус с тоской посмотрел куда-то поверх ее головы. — Ты еще не ушла, а я уже скучаю.
Фрида резко замотала головой и сделала два шага назад.
— Нет! Не надо.
Люциус бросился к девушке и сжал ее в объятиях.
— Я тебя не отпущу. Я…
— Нет! Нет! Не делай хуже. Пожалуйста.
Фрида стала яростно вырываться из стальных оков, в которые превратились его руки в желании удержать, сковать. Он не выпустил. Наконец девушка обессиленно затихла и еле слышно проговорила:
— Люциус. Я прошу…
Он поцеловал ее волосы и, разжав руки, сделал шаг назад. Он все понимал. Умом. Но сердце отказывалось принимать. Он посмотрел на ее растрепанные волосы цвета нежного шоколада. Равнодушный лучик солнца полоснул по ним золотым светом. Он посмотрел в ее глаза, самые любимые, самые родные, и горько усмехнулся. Что он мог сделать сегодня? Ни-че-го.
— Пока, — тихо проговорил он.
— Прощай, — откликнулась Фрида.
И вдруг, метнувшись вперед, прижалась губами к его губам. Он тут же сжал ее в объятиях и яростно поцеловал в ответ. Этот отчаянный порыв уже ничего не менял, ничего не решал. Он лишь немного отодвигал неизбежное и страшное. Фрида сделала шаг назад, разжав руки, которыми еще секунду назад обнимала его плечи. Он тут же отпустил ее. Все верно. Все закончилось.
Она резко развернулась и вышла из комнаты. Ни одному, ни второму не пришло в голову, что в общей гостиной могут быть люди. Фрида быстро сбежала по ступеням и решительно направилась к двери, ведущей в коридор. Не оборачиваясь, распахнула ее и почти выбежала наружу. Куда она спешила? Ее нигде не ждали, ей никуда не хотелось, кроме комнаты, которую она только что покинула. Девушка бежала по пустынным коридорам, отчаянно борясь со слезами. Битва была неравной. То и дело приходилось останавливаться и яростно вытирать мокрые щеки. В очередном коридоре силы разом оставили, и Фрида опустилась на пол у стены. Завтра наступило. Завтра всегда наступает, как бы мы ни молили об обратном.
* * *
Светловолосый юноша стоял, прижавшись к захлопнувшейся двери лбом и ладонями, изо всех сил стараясь унять ноющее сердце. Наконец он оттолкнулся от двери и направился в сторону кровати. Она еще хранила ее запах и тепло ее тела. Люциус осторожно провел рукой по подушке и вдруг бросился на кровать лицом вниз. В груди нестерпимо жгло, и горло сдавливали спазмы. Люциус Малфой перевернулся на спину и раскинул руки в стороны. Он невидящим взглядом смотрел сквозь потолок, сквозь время, сквозь пространство. Не верилось, что через час он еще сможет дышать, двигаться, думать. Казалось, все должно остановиться и замереть. Из уголков глаз по щекам потекли слезы. Они падали на кровать и быстро впитывались в белые простыни.
«Моя мама говорит, что слезы — это часть души…» — звенит в голове ее голос.
Наверное, это душа светловолосого юноши отчаянно плакала в немой и одинокой комнате. Люциус еще не знал, что это его последние слезы. По-видимому, душе стало тесно и неинтересно оставаться в его глупом теле. Этими горячими слезами она вытекла из него и отправилась вдогонку за зеленоглазой мечтой.
Завтра наступило. В это пустое холодное завтра вошел новый страшный человек. Вошел, чтобы превратить свою жизнь в ад. И не только свою. А чего еще можно ожидать от бездушного человека?
* * *
В тишине весело потрескивали дрова в камине. Отблески пламени окрашивали и без того удивительные по своему оттенку волосы Нарциссы в просто фантастический цвет: нежно — золотистый и такой родной. Сириус подцепил легкие прядки пальцами и дал им медленно рассыпаться по плечам девушки. Он делал это уже не первый раз и никак не мог остановиться. Он… боялся того, что придется говорить, а больше всего того, что придется делать этим безжалостным утром.
Девушка легко вздохнула в его объятиях. Сириус напрягся. Ему казалось, что она дремлет. Он же пока напряженно думал. Несмотря на упорное нежелание счастливого мозга включаться в работу, Сириус фанатично пытался найти выход. Выход… Юноша вздохнул. Нарцисса снова пошевелилась и, повернувшись, легонько поцеловала шрам на его плече, к которому до этого прижималась щекой.
— Если бы я знал, что мои шрамы вызовут такой фурор, я бы их от тебя никогда не прятал, — попытался пошутить он.
— У тебя их так много… — проведя кончиками пальцев по белой полоске на его животе, прошептала Нарцисса.
— Шрамы украшают мужчину, — легкомысленно заметил Сириус.
— Тебя украшает все.
Снова наступила тишина. Сириус все так же перебирал ее нежные волосы, а Нарцисса вырисовывала затейливые узоры на его животе и груди, заставляя мышцы болезненно сжиматься.
— Ты что-то хочешь сказать, — тихо проговорила Нарцисса. Это был не вопрос — утверждение.
— Как ты догадалась?
