— Что делаем?

— Собираемся отделять черенки от Полоскуньи Трехцветной, — просветила Фрида.

— А-а, — протянул Люциус, ничего не вынеся из объяснения.

— А теперь разбейтесь на пары с соседом и возьмите по кадке с растением. Все переходим в теплицу номер двенадцать, и там, на приготовленных рабочих местах, приступаем к заданию.

— Мы соседи? — спросил Люциус.

— По-видимому, — пожала плечами Фрида. — А это, вроде как, наша кадка.

Она показала на деревянную емкость с непрезентабельного вида растением.

Люциус кивнул и, забросив рюкзак за спину, поднял кадку. Сделав пару шагов в сторону выхода, он почувствовал, как лямка рюкзака соскальзывает. Попытка закинуть ее обратно движением плеч потерпела фиаско.

— Постой, — раздался позади голос Фриды.

Люциус послушно остановился. Она догнала его и поправила сползающий рюкзак.

— Спасибо.

Она кивнула в ответ. Люциус притормозил в дверях, пропуская девушку вперед, и столкнулся с Фредом. Тот был, похоже, жутко недоволен таким раскладом, но от возражений воздержался. И правильно сделал. Иначе Люциус не ручался за итог «беседы».

Войдя в теплицу номер двенадцать, он увидел Фриду в самом дальнем конце помещения. Люциус пробрался к ней и опустил кадку на пол между двумя резиновыми ковриками, предназначенными для студентов. Фрида уже стояла на коленях и деловито раскладывала какие-то инструменты. Люциус отбросил рюкзак в сторону и опустился на колени напротив.

Они начали работать в молчании. Причем Фрида ловко разгребала землю ручками в ярких перчатках, затем осторожно отрезала черенок от растения и складывала в подставленную Люциусом миску. Черенки все время норовили выпрыгнуть, и юноша старался как можно быстрее прикрыть миску своей ладонью в такой же перчатке.

— У тебя здорово получается, — проговорил он.

— Да уж. Травология мне всегда давалось легко.

— В отличие от меня.

— В отличие от тебя. Растения нужно любить. Тебе не хватает любви.

— Ты права, — Люциус в упор посмотрел на нее. — Мне не хватает любви.

— Подай секатор, пожалуйста. Тот, что побольше.

Люциус протянул то, что она просила и, не удержавшись, сжал ее пальцы. Словно электрический разряд коснулся его руки даже через печатки.

— Люциус, не надо, — попросила девушка.

— Почему? — хмуро спросил он.

— Просто не надо, и все.

— Как скажешь, — холодно ответил юноша.

— Не обижайся. Просто ты ведешь себя, как эгоист. Ты думаешь, для меня это все легко?

— А ты думаешь, это легко для меня? — Люциус яростно хлопнул миской об землю и придавил вылезающие черенки крышкой.

— Мистер Малфой, поосторожнее, — тут же окликнула мадам Спраут.

Фрида опустила глаза и продолжила работу:

— Знаешь, мне всегда казалось, что у нас ничего не закончится. А вот… — девушка нервно усмехнулась. — Ты не виноват. Просто нам лучше как-то смириться, и свыкнуться с этим, и прекратить изводить друг друга. Я не могу спокойно находиться в главном зале. У меня кусок в горло не лезет от твоего взгляда. Я не могу спать, потому что всегда думаю о том, что ты вот-вот откроешь мою дверь. А этого все не происходит и не происходит… И тогда я понимаю, что этого не будет никогда. Все закончилось, понимаешь? Просто… закончилось.

Фрида говорила все это, глядя в пол. Люциус видел только ее пылающую щеку, когда она отвернулась. Его сердце сжалось и невыносимо заныло. Он понял, что сейчас она уже не осознавала, что говорит это все ему. Складывалось впечатление, что Фрида Забини шепчет эти мучительные слова для себя, убеждая, уговаривая отчаянно ноющее сердце.

Люциус наплевал на все и схватил ее за руку. Он стремительно стащил с себя и с нее эти дурацкие перчатки, переплел их пальцы. Электрический разряд заставил задохнуться. Как давно он не чувствовал тепло ее рук.

— Фрида, — отчаянный шепот. — Фрида! Фрида!

Он не мог ничего ответить ей. Она была права от первого до последнего слова. Что бы он сейчас не сказал, все было бы ложью. Люциус отчаянно хотел аппарировать в этот момент куда-нибудь на необитаемый остров и остаться там навсегда. Ведь в его руках сейчас было все, что ему нужно в жизни. На растение с дурацким названием упала крупная слезинка. Вторая горячая капля коснулась их переплетенных рук. Сердце сжалось.

— Не надо, — умоляюще прошептал Люциус.

Фрида выдернула руку и какое-то время лихорадочно работала. Потом наконец подняла голову. Ее глаза слегка покраснели. И больше ничего не выдавало расстройства.

— Ты уже пригласил Нарциссу на бал?

— Нет, — автоматически ответил Люциус.

Он смотрел в эти глаза, и ничего вокруг не было.

— Ты не слишком-то внимательный кавалер.

Она отвела взгляд, и Люциус попытался вникнуть в смысл беседы.

— Что ж поделать, какой есть. А ты с кем пойдешь?

Он постарался придать голосу беззаботность. Легко подхватил секатор, решив принять активное участие в работе.

— С Ремусом Люпином.

Секатор в руке вдруг обрел вес, и Люциус выронил его на землю, попав по пальцам руки, на которую опирался. Лезвие содрало кожу, и на костяшках пальцев появилась кровь.

— Осторожно! — воскликнула Фрида и, взяв его за руку, принялась произносить какие-то заклинания над ранками. Люциус отчужденно наблюдал за ее действиям.

— Почему гриффиндорец? — наконец задал он совершенно идиотский вопрос.

— Люциус, — Фрида остановила кровь и выпустила его руку. — Что за глупые предрассудки? Они такие же люди. Все мы просто люди, вне зависимости от цвета школьной формы.

— Он младше на год, — поделился наблюдением Люциус Малфой.

— И что? Он очень хороший.

Люциус поднял секатор с земли и начал кое-как кромсать несчастное растение. Фрида никак не прокомментировала его работу. Остаток урока прошел в молчании. Выходя из теплицы, Люциус понял, что в очередной раз жизнь дала урок. Чертовы гриффиндорцы! Он сделает все, чтобы испортить жизнь Ремусу Люпину в школе или после нее. Не важно.

Главное — пережить ближайшие несколько часов и не сойти с ума.

Глава 25. Встреча

Ты взамен мне оставишь сомненье

И уйдешь в свой неведомый край.

Мальчик-Демон, Тьмы воплощенье,

Я хочу тебя лучше узнать.

Я хочу все равно попытаться

Прикоснуться душою к тебе.

Мальчик-Демон, ты можешь остаться

Хоть на миг на грешной Земле?

Подожди! Не спеши в свое царство!

Мне так важно тебя понять.

Мальчик-Демон, прошу, останься!

Я боюсь тебя потерять.

Главное — пережить ближайшие несколько часов и не сойти с ума.

Именно это уже довольно долго заботило Гермиону Грейнджер, старосту Гриффиндора.

Она в компании Гарри и Рона вот уже десять минут стояла посреди платформы 9 и ¾, отчаянно злясь на Джинни, которая что-то забыла дома, и которой пришлось вернуться. До отправления оставалось двадцать минут, Джинни вполне успевала. Вся проблема в том, что Гермионе не улыбалось провести эти двадцать минут на перроне. Она жутко нервничала и постоянно озиралась по сторонам.

— Да успеет она, Гермиона! Успокойся, — голос Рона ворвался в размышления.

— А? Что?

— Я говорю, что Джинни вполне успевает. Не нужно так активно крутить головой, а то еще отвалится чего доброго. Тем более, вход на платформу с другой стороны.

Гермиона в упор посмотрела на Рона и попыталась вникнуть, чего же он хочет.

Рон ухмылялся во весь рот. Гермиона недоуменно посмотрела на него и обернулась к Гарри. Гарри задумчиво ковырял носком ботинка шатающийся булыжник. По-видимому, хотел окончательно извлечь его из покрытия перрона.