Тогда она еще не догадывалась о наложенном заклятии. Истина оказалась простой и страшной. Она выполнила возложенную на нее функцию — произвела на свет наследника. На этом ее миссия закончилась. Случись это хотя бы год назад, ее самолюбие, вероятно, с трудом бы перенесло такое отношение. Просто вещь, отслужившая свой срок. Забытая, ненужная. Но это было раньше. Сейчас все затмила мысль о сыне. Крошечное беззащитное создание, которое она так и не подержала в своих руках. Она не знала, что с ним, не знала, как он. Здравый смысл подсказывал, что ребенок для Люциуса слишком важен, поэтому ему не причинят вреда. Но Нарцисса плевать хотела на здравый смысл. Она была на грани безумия от страха за своего ребенка. И не было выхода. Не было помощи, не было сочувствия. Только чужие холодные стены и пронизывающий страх.

Ей приносили еду, вязание и прочую ерунду. Домовые эльфы выражали готовность исполнить все ее прихоти, не касающиеся ребенка. Но какие прихоти могли быть в ее состоянии? Она и ела-то лишь для того, чтобы быстрее набраться сил, потому что недомогание стало ее постоянным спутником.

На седьмой день пришел Люциус. Позже Нарцисса не могла вспомнить, что кричала в это спокойное и равнодушное лицо. Закончилось все очередным приступом головокружения и спокойным голосом Люциуса. Он сообщил о встрече с корреспондентами и о том, что она должна привести себя в порядок. Безупречно выглядеть, безупречно говорить.

Нарцисса хотела послать его ко всем чертям, но он сказал одну простую вещь:

— Ты увидишь сына.

И слез как не бывало, и недомогание отступило.

Люциус не обманул. Сына она увидела. Причем испытала непередаваемое ощущение, когда ей просто дали его в руки. Прижать к себе, вдохнуть его запах, почувствовать его тепло. Больше ничего в жизни не нужно. И вдруг оказалось, что по протоколу наследника должен держать отец.

Нарцисса хотела ответить всем этим расфуфыренным снобам, что они могут сделать со своими пожеланиями, но что-то во взгляде Люциуса заставило ее одуматься. От этого человека сейчас зависела возможность видеть собственного ребенка.

После пресловутой фотосессии они остались втроем. Она, Люциус и Драко.

К ее удивлению, Люциус тут же протянул ей ребенка. Прижимая к себе теплое тельце, она задала один простой вопрос:

— Зачем?

— Милая… — Люциус протянул руку и коснулся ее волос. — Так нужно. Наш ребенок не обычный. Поверь, если не заняться его воспитанием, может произойти катастрофа. Он вырастет великим волшебником, но его силу нужно направлять.

— Но я его мать. Я знаю, что для него лучше. Ты не можешь отстранять меня от его воспитания.

— Я и не собираюсь, — он улыбнулся почти искренне. Почти. — Ты просто была слаба, подавлена, потом эти приступы беспокойства. Это могло негативно отразиться на ребенке.

— Ты шутишь? Эти, как ты выразился, приступы беспокойства, были потому, что у меня отняли сына. Я не знала, что с ним, как он…

— Неужели ты могла подумать, что я причиню вред нашему ребенку?

Он подался вперед и поцеловал ее висок. Драко недовольно засопел, видимо, ему не понравилось подобное поведение.

— Теперь все будет по-другому.

— Правда? — в ее голосе послышалась надежда.

Несмотря на врожденную осторожность, Нарцисса сейчас готова была поверить чему угодно, лишь бы услышать подтверждение своим надеждам. Она готова была простить Люциуса, простить весь свет. За одну только возможность держать на руках собственного сына, видеть, как он растет. Это так мало и так много.

— Ну конечно, — он вновь ее поцеловал.

Нарцисса со счастливой улыбкой уткнулась носом в краешек теплого одеяльца. Внезапно мир покачнулся и опрокинулся. Последнее, что запомнилось, это уверенные руки Люциуса, подхватившие сына.

Пришла в себя она уже в собственной спальне. Встрепенулась и попыталась встать.

— С Драко все в порядке, — опередил ее вопрос негромкий голос Люциуса. — Но… ты могла его уронить. Что случилось?

— Я… н-не знаю, — голос не слушался, она закашлялась. — Я вдруг почувствовала головокружение и…

Она замолчала.

— Милая, надеюсь, ты понимаешь, что могло случиться, не окажись меня рядом.

Она понимала.

— Думаю, тебе лучше не брать мальчика на руки, пока эти странные симптомы не пройдут. Я пригласил лекаря.

В его голосе слышалась искренняя тревога. Так, во всяком случае, показалось Нарциссе.

А потом пришел лекарь, который долго осматривал, заставлял пить соленые порошки и направлял на нее волшебную палочку. И вынес вердикт: она… совершенно здорова.

Недоумение на лице Люциуса и… озарение. Заклятие. Все оказалось просто. Она даже не пыталась выяснить: кто. Если верить недоумению Люциуса, значит, пресловутый Темный Лорд.

Она попыталась поговорить с Люциусом, но тот лишь развел руками и пообещал выяснить. А потом уехал по делам на несколько месяцев. Темный Лорд в имении не появлялся. Спросить оказалось некого. Да и так ли это важно? Важным оказалось то, что началась новая — чудовищная жизнь. Стоило ей попытаться приблизиться к собственному сыну, как на нее накатывались волны тошноты и головокружения. Патовая ситуация. Она не могла взять на руки собственного ребенка, потому что рисковала причинить ему вред.

Малыш рос капризным и драчливым. Материнское сердце обливалось кровью при виде того, что его окружают лишь домовые эльфы. Да еще гориллообразный охранник, который после рождения Драко прочно переместился из-за спины Нарциссы в непосредственную близость к ребенку.

Изредка появлялся Северус, который был молчалив и собран. Говорил мало, на вопросы о своей работе на Лорда отвечал неохотно. Нарцисса чувствовала, что он что-то недоговаривает, после его ухода всегда оставалось больше вопросов, нежели ответов. Поддерживал ли он ее? Безусловно. Порой они могли промолчать весь вечер, глядя каждый в свою чашку с чаем, потому что говорить было не о чем. В настоящем темы, способной поднять настроение, не было, а в прошлом, что ни воспоминание — то синеглазое наказание. Северус при упоминании гриффиндорца поджимал губы, стараясь сохранять хорошие манеры, а Нарцисса отчетливо осознавала, что жизнь не удалась. Просто не сложилась… и все. Становилось грустно и горестно, поэтому даже друг, близкий, понимающий и поддерживающий, позволял почувствовать себя нужной и живой, но лишь ненадолго.

Периодически наведывались пожилые волшебники. Что-то смотрели, о чем-то шептались.

Как Нарцисса ненавидела их всех! Но поделать ничего не могла.

Оставалось уповать на собственные силы. Она, как одержимая, переворачивала страницу за страницей книг по темной магии, пытаясь отыскать противодействие заклятию. И все тщетно.

Ее попытки побороть обстоятельства не приводили ни к чему. Одна слабая несчастная женщина против огромного и жестокого мира. Не нужно было быть провидцем, чтобы предсказать итог.

* * *

Внезапно начавшаяся суматоха заставила оторваться от грустных мыслей. В этом неживом доме мог быть только один источник шума, но появлялся он крайне редко. Нарцисса встала навстречу Марисе Малфой. Ветер развевал темные волосы, а солнце отражалось во взгляде этого неунывающего создания.

— Привет, моя хорошая, — Мариса быстро обняла Нарциссу и поцеловала в щеку. Нарцисса улыбнулась. Как же хорошо с ней! Легкий запах каких-то весенних цветов, не сходящая с губ улыбка.

— Ты почему здесь сидишь? Где Драко?

Нарцисса не стала рассказывать девушке в письме о заклинании. Что толку волновать, если все равно ничего не изменишь.

— Он в южной части сада… — она постаралась придать голосу беззаботные нотки.

Мариса подозрительно сощурилась, закусив губу. Была у нее такая детская привычка.

Несколько секунд прошли в молчании. Наконец Нарцисса не выдержала. Ей всегда было сложно лгать. А в особенности близким людям, которых оставалось все меньше и меньше на этой земле. Она глубоко вздохнула и рассказала обо всем. Кратко и буднично. Лишь сухие факты. Никаких эмоциональных окрасок, переживаний. Но именно спокойствие ее тона больше всего повлияло на Марису. Девушка во время всего рассказа несколько раз прижимал ладонь к губам, пару раз пыталаcь о чем-то спросить, но так и не спросила.