За высокопарными словами Фрида Забини пряталась от своей совести. И ей даже удавалось. До того вечера. Но всему наступает конец, и уютный кокон из разумных слов, оправдывающих ее действия, разорвался в клочья пасмурным весенним вечером, когда она долго выбирала наряд, готовясь к встрече. Пытаясь убедить себя в том, что наряжается на праздник — она как девушка Рема был приглашена на день рождения Сириуса Блэка — Фрида, как могла, старалась обмануть саму себя. Разве так тщательно готовятся ко дню рождения не слишком близкого знакомого? Просто утром была окончательно назначена дата ее помолвки. Месяц. Остался один месяц. Фрида знала о помолвке и до этого, но она так и не набралась смелости рассказать обо всем Рему, не хватило решимости с ним расстаться. И вот сегодня она должна это сделать. Должна — страшное слово. Но дальше встречаться стало невозможно — она приобрела совершенно иной статус. Даже на эту пресловутую вечеринку еле удалось выбраться.

Фрида Форсби зажмурилась, вспоминая последние часы беззаботности. Не своей — Рема.

Небольшая квартира Сириуса Блэка представляет собой штаб наступающей армии: повсюду обрывки планов местности, каких-то карт, чертежей. Рем с улыбкой объясняет, что Джеймс Поттер выбирает себе дом, да еще попутно они всем миром готовятся к предстоящей свадьбе Джеймса и Лили. Так как больше времени все они проводят как раз в убежище Сириуса, то всякий хлам, связанный с этим процессом, хранится здесь.

Питер Петтигрю скручивает какие-то схемы в рулоны и пытается пристроить в ящик. Лили Эванс носится по квартире в поисках неизвестно чего. Она что-то готовит: с кухни доносятся соблазнительные ароматы. Джеймс Поттер старательно упаковывает какую-то коробку, над чем-то смеясь. Видимо, представляет реакцию именинника на подарок.

Фриде всегда нравилась компания Рема. Было в них что-то… настоящее, что ли.

Такое редко встретишь. Эти люди были вместе не по протоколу, не по чьей-то прихоти. Разве что по прихоти Судьбы. Они громко ссорились и не менее громко мирились, но всегда были вместе. В горе и в радости. Просто потому, что вместе им было хорошо. Фрида завидовала этой возможности — возможности выбора.

Едва она трансгрессировала в дом Сириуса, как тут же была пристроена к полезному занятию. Всем собравшимся было плевать на ее происхождение, громкую фамилию… Она не чувствовала себя здесь особенной. И это было славно — чувствовать себя просто человеком. Иногда казалось, что так и есть, что она имеет право на причастность к их веселому и шумному миру, полному радостных надежд и юношеских порывов. Рем наскоро чмокнул ее и умчался чем-то помогать Питеру. Фрида посмотрела на его мелькнувшую в дверях спину и поняла, как же тяжело ей будет сказать то, что она должна ему сказать.

Спустя полчаса они пытаются пристроить свечи на праздничный торт, торопясь, потому что Сириус вот-вот должен вернуться с работы, чертыхаясь, потому что уже успели несколько раз обсчитаться с его возрастом (почему-то все время получалось меньше восемнадцати), и пришлось заново переставлять свечи, чтобы все получилось симметрично. Эмили — девушка Сириуса — сидит на корточках на полу и старательно считает свечки. Фрида улыбается. Эмили забавная, но она так непохожа на Нарциссу. Возможно, поэтому они с Сириусом и вместе. Воспоминание о Нарциссе заставляет поежиться. Фрида старается переключиться на процесс заучивания стихотворения. Теплая рука легонько обнимает за талию. Девушка оборачивается и видит улыбку Рема. Никто больше не может так улыбаться: одновременно нежно, грустно и… весело. Сумасшедшее сочетание. Он быстро подмигивает ей и наклоняется над тортом, свободной рукой поправляя покосившуюся свечку. Фрида смотрит на его профиль и ей внезапно хочется плакать. Последние минутки иллюзии счастья тают, подобно свечному воску.

А он ничего еще не знает. Он пока улыбается на ворчание Эмили, готовя праздник для друга.

— Рем, помоги! — Питер Петтигрю приложил к стене праздничный плакат и просит помочь его приклеить. Теплая рука Рема исчезает с ее талии. Он перепрыгивает через обрывки упаковочной бумаги и какие-то коробки.

— Боже, вот это бардак! — звонкий голос Лили заставляет Фриду оглянуться. Та расстроенно смотрит на горы разнообразного хлама в комнате. — Мы ни за что не успеем.

— Успеем, — Фрида улыбается гриффиндорке и достает волшебную палочку, которую только что спрятала.

Следующие полчаса проходят с общей суматохе и лихорадочных попытках вспомнить, все ли успели приготовить. В квартире царит идеальный порядок. Праздничный ужин готов.

Хлопает входная дверь, и на пороге появляется Джеймс Поттер, в последний момент бегавший что-то докупать в ближайшую лавку. До прихода именинника остаются считанные минуты. Фрида успела выяснить, что Сириус и не догадывается о приготовленном сюрпризе.

Так как заняться больше нечем, девушка присаживается в кресло в углу большой комнаты и наблюдает за Ремом, который сматывает оставшуюся упаковочную бумагу. Очень старательно и сосредоточенно.

— Чья это работа? — возглас Джеймса заставляет Рема поднять голову и посмотреть в указанном направлении. Под потолком висят гирлянды из розовых шаров. Рем, кажется, только сейчас заметил их цвет. Его губы тронула усмешка. Видимо, представил реакцию Сириуса.

— Это ты сделал? — продолжает закипать Поттер.

Рем какое-то время разглядывает конструкцию, пока не понимает, что вопрос адресован ему.

— С ума сошел? — праведно возмущается он в ответ Поттеру, сдувая челку с глаз. — Я к ним и не подходил.

Потом идет бурное выяснение и поиск виновного. Им в итоге оказывается Питер, потому что он — единственный, кто не сумел вразумительно оправдаться, хотя шары вешала Эмили. Но Фрида этого уже не замечает. Она неотрывно следит за Ремом, который сегодня на редкость оживлен. Почему так бывает? Почему? Ведь наперекор судьбе все начало налаживаться. Несмотря на заведомую обреченность их отношений, они стали друг другу больше, чем просто друзья или просто любовники. Они как-то незаметно перешагнули эту грань. Незаметно, не сговариваясь. Видимо, зная, что рано или поздно все закончится, они смогли не обращать внимания на слухи, сплетни, на мелкие проблемы и неурядицы. У них не было повода для ссор. Их отношения были выше этого.

Какой же жестокой нужно быть, чтобы сказать ему правду. Но жестокость порой бывает во благо. Мисс Забини очень старается себя в этом убедить.

А потом были шум и веселье. Приход Сириуса, синие глаза, вспыхнувшие удивлением, смех, поздравления, импровизированный фейерверк. В тот вечер Фрида многое бы отдала за возможность забыть о своей миссии и просто чувствовать себя свободной. Искренне участвовать в веселье этих людей.

Фрида Форсби поплотнее запахнула шаль. Что-то в кабинете стало холодно. Молодая женщина подошла к камину и опустилась на колени перед пламенем, вытянув вперед озябшие ладони.

— У тебя все время руки холодные, — Рем рисует узоры на ее ладони.

— Да, я знаю. Видимо, кровь не греет, — Фрида улыбается.

Поздний вечер, бурное веселье сошло на нет. Лили Эванс пристроилась на плече Джеймса Поттера и пытается вздремнуть. Мешает это сделать именинник, потому что раз за разом открывает подарок Джеймса. Из коробки все время что-то выскакивает и громко вопит. Что это за чудо такое, Фрида так и не поняла.

На каждое появление подарка Лили морщится, но замечаний пока не делает.

Самому Сириусу процесс выскакивания этого нечто видимо доставляет удовольствие, потому что с его губ не сходит улыбка. Хотя… он теперь все время улыбается. Это состояние прочно вошло в его жизнь.

Рем сидит, откинувшись на спинку стула, и гладит руку Фриды. Он само благодушие и спокойствие. Фрида ловит себя на мысли, что давно не видела его таким расслабленным. Исчезла обычная настороженность. Он спокоен. Сердце девушки сжимается от прикосновения его пальцев, но не от сладкой истомы, а от страха. Чем ближе конец вечера, тем сильнее становится ее страх, тем быстрее испаряется уверенность в собственной правоте.