Юноша остановился и медленно обернулся.

— Ты о чем?

— Я была вместе с Ремусом Люпином, когда он нашел Сириуса Блэка.

Люциус сглотнул. Он не был готов к такому повороту.

— И что с того? Я-то здесь причем? — он и сам чувствовал, как фальшиво звучит его голос.

— Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что случилось. Как ты мог? Ты ведь едва не убил его!

— Я его и пальцем не трогал! — почти не соврал Люциус. Это и правда сделали Крэбб и Гойл.

Фрида резко расхохоталась.

— Странно, я столько времени провела с тобой и даже не подозревала, на что ты способен.

Люциус посмотрел в ее глаза. В них сейчас отражались боль, презрение, ярость.

— Теперь знаешь, — холодно бросил он.

Плевать. Она сама это выбрала. Плевать, что все могло быть по-другому. Он тоже сделал выбор. Люциус вновь развернулся уйти.

— Придет время, и ты останешься один.

Он замер и вновь обернулся. Она смотрела на него в упор.

— У меня есть жена, друзья, будут дети…

— Да что ты! Жена, которой силой навязали твое общество, друзья, которые с тобой только потому, что привыкли, что так положено. Дети? Что ж, может, они и будут, только вряд ли ты сможешь вложить в них что-то хорошее. Ты пугаешь людей, Люциус, и это приведет к одиночеству.

Он замотал головой.

— Невозможно одновременно бояться и любить. Это касается всех: жены, детей, друзей…

— Ты тоже меня боишься? Или все же любишь?

— Сейчас не знаю, что больше, — честно произнесла Фрида и пошла прочь.

Люциус посмотрел ей вслед. Неужели она права? На душе стало тоскливо. Он пошел в сторону слизеринских подземелий. Плевать. Пошли они к черту. Все до одного. Ему никто не нужен. Он сделал выбор. Юноша бросил взгляд на свое левое предплечье. Сейчас был виден лишь рукав мантии. Но под ним была повязка. Под повязкой же… Да, он сделал выбор. А он ли? Выбор сделали за него. Но об этом не хотелось думать.

Люциус вспомнил вопрос Нарциссы сегодня утром. Она спросила, почему на его предплечье повязка. Наблюдательная девочка. Еще и полгода не прошло. Люциус ответил что-то резкое, она отстала.

Юноша носил повязку уже несколько недель. В предпоследний день рождественских каникул вернулся Эдвин и с ним этот пресловутый Темный Лорд. Люциус знал, что должно произойти. Он был готов к этому? Вряд ли. Все казалось далеким и ненастоящим, и вот момент настал. Он думал, что будет больно. Именно боли он боялся больше всего. Не того, что он принимал с этой Меткой власть другого человека над своей волей, разумом, поступками. Так далеко он не заглядывал. Отец сказал, что это его долг, так нужно, и Люциус вновь подчинился. Он не спрашивал: зачем? Он только молил Мерлина, чтобы не было больно. И больно не было. То ли Мерлин услышал, то ли просто так должно было быть.

Статный мужчина (Люциус тогда в первый раз видел Темного Лорда вблизи) произносил какие-то непонятные заклинания и что-то чертил в воздухе над рукой Люциуса. Легкое покалывание, и на бледной коже стали проявляться очертания Метки. Было нестрашно. Было даже забавно. Словно приобщаешься к чему-то. За-бав-но. Просто это было самое начало страшного шествия Темного Лорда по жизням и судьбам людей, поэтому все, принимающие Метку, еще не знали, каково это будет. Никто из них еще не убивал, не пытал, не ломал и не уничтожал. Все это было далеко. И пока было забавно.

Ритуал закончился. Люциус посмотрел на Лорда. Он мало чем отличался от других: невысокий, худощавый. Ничто не говорило в тот миг о его предстоящем величии. Разве только глаза. В них было что-то необъяснимое. Люциус бросил взгляд на отца. Так непривычно было видеть выражение почтения на всегда надменном и равнодушном лице. Странно. Чем этот человек так отличался от Эдвина Малфоя, что вызывал в том подобные эмоции? Люциус вновь посмотрел на Темного Лорда. Их взгляды встретились, и юноша понял, что было не так с глазами этого человека. В них был холод. Просто какой-то вселенский холод. И в них не было жизни, только смерть. Люциус тогда прослушал всю вдохновенную речь этого человека. Он просто хотел скорее уйти оттуда. Только бы скрыться от этих черных глаз. Этот взгляд потом преследовал его ночами. Черный омут, который затягивал, подавлял, подчинял…

Прошло время. Все забылось. Боль так и не наступила. Не было даже дискомфорта. Разве что от повязки. Люциус ее носил по настоянию Эдвина. Ну и пусть. Ничего страшного не произошло. Жизнь никак не изменилась. Вот только… Появилось ощущение чьего-то присутствия. Постоянного, незримого и раздражающего. Люциус не мог себе его объяснить.

Нет, он не слышал голоса, не видел тени. Но с появлением татуировки на его предплечье в его жизнь вошли невидимые спутники. Возможно, это многочисленная армия тех, кто тоже принял эту Метку, а может, это подавляющее волю присутствие человека с глазами цвета смерти. Это пугало. Это раздражало. Люциус поморщился и оглянулся на пустой коридор. Нужно взять себя в руки и подумать о чем-нибудь приятном. Например, о предстоящем дне. Это будет интересно. Фрида права. Он пугает людей. Ну, так это же хорошо. Страх ведет к уважению. Он не останется один.

Мысли юноши отвлеклись от Метки, и ощущение присутствия стало слабее. С этим можно жить. Живут же все женщины рода Малфоев так из века в век, и ничего.

* * *

Дверь в гостиную Слизерина отворилась. Нарцисса обернулась на входящего в надежде увидеть Снейпа. Не повезло. Фред Забини показался на пороге. Девушка окинула взглядом почти пустую гостиную. Двенадцать часов. Где носит Снейпа?

— Привет, — Фред поставил на пол у дивана какую-то коробку и присел.

— Здравствуй, — холодно ответила Нарцисса.

— Как дела? — решил еще раз попробовать Фред.

— Великолепно, мистер Забини, — тем же тоном ответила девушка. — Особенно после вашего веселья недельной давности. Мне с тех пор так великолепно. Просто лучше не бывает.

— Нарцисса… — осторожно начал юноша.

— Я не желаю с тобой разговаривать. Я не желаю тебя видеть и слышать. Я не могу так же поступить с Люциусом — он мой жених, но терпеть твое присутствие меня и под империо не заставишь.

— Послушай…

— Да, и что же ты предлагаешь послушать? Перечень заклинаний, которые летели в Сириуса Блэка неделю назад?! Я почему-то уверена, что вряд ли кто-то из вас марал руки. Волшебная палочка — удобная вещь. Или ты мне расскажешь душещипательную историю про злого Люциуса Малфоя, который толкнул тебя — невинное создание — на такой подлый шаг? А?

Фред посмотрел на девушку. Он мог бы многое ей сказать. Например, что он не принимал непосредственного участия в этом. Что он не послал ни одного заклинания в упавшего гриффиндорца. Но, с другой стороны, он не позволил ему уйти. Ведь благодаря Фреду, Сириус Блэк не смог выбраться из того проклятого коридора. С другой стороны, Фред вернул ему палочку: не сломал, не забрал с собой. Да и к тому же именно Фред остановил этот кошмар. Если бы не он, неизвестно, чем бы все закончилось. Хотя… Если бы не он, ничего бы и не началось. Из Крэбба и Гойла стратеги и тактики были хоть куда. Именно Фред придумал идею с доспехами, которые заставили Блэка свернуть в нужный коридор. Воду придумал Люциус. Но ведь Люциус действительно обещал просто попугать Блэка. Фред не думал, что зайдет так далеко. А когда все завертелось, он уже был не в силах что-то сделать. Он просто действовал по ситуации. Ему чертовски не понравилось то, каким способом удалось одержать верх над гриффиндорцем, да к тому же поведение Блэка невольно вызвало уважение. Пресловутый гриффиндорский героизм… Или что-то еще. Сам Фред не был уверен, что вел бы себя так же в подобной ситуации. Хотя… ради Нарциссы. Он встретил ее холодный взгляд. Он мог бы много чего сказать… Но не сказал ничего. Нарцисса в последний раз окинула его презрительным взглядом и направилась к себе, решив поймать Снейпа завтра с утра. Она же не знала, что будет поздно.