— Бардак пойдет с «Тарантулом» с юга, — ответил командир, — мы на связи: данные нам передадут. Наша задача в тыл им выйди.

— Слышь, комод[35], — низким басом спросил рослый солдат с РГД за спиной, — а мы не налипнем[36] в одно жало и цыпленка, и душманов? И Охотнички эти мне…

— Охотнички эти, Пресный, с «Ящером» вчетвером почти три часа воевали. И уничтожили четыре тяжелых танка, вручную. Слабо один?

Он зло и презрительно сощурился.

— Заложники, — напомнил Пресный — он слегка растягивал гласные, — цыпа, как локатор у них торчит там. Если мы его ломаем, они уже готовы к штурму.

— Лови тишину, Пресный, — грубо приказал командир. — Раздайте Охотникам наши частотные декодеры. Чтобы переговариваться могли с нами.

— Есть, — с явной неохотой сказал громила.

Нам закрепили на антеннах небольшие цилиндры декодеров — паладинские самые мощные.

— Выдвигайтесь вдоль башни, — приказал командир, — я догоню.

— Пошли. — Сержант махнул нам рукой, внимательно разглядывая Сенькину берданку.

Мы двинулись за десантниками аккуратными, размеренными шагами, слегка пригибаясь, стараясь держаться естественных укрытий.

Я обернулся назад: фигура командира отряда склонилась над телом «Ящера».

Мы продолжали двигаться вдоль стены «КлиБУса». На нас надвигалась группа построек производственно-обслуживающего типа. Переднее приземистое здание, с двумя большими черными провалами, в которые уходили ржавые рельсы узкоколейки, по-видимому, было депо.

— Не зли комода, — услышал я на общей частоте голос одного из бойцов.

— Да я просто спросил, и все! — начал оправдываться голос Пресного.

— Все-таки сын, хоть и приемный…

У меня вспыхнула в голове ужасная мысль: неужели и правда Андрей сын этого человека? Господи! По возрасту вполне подходит! Они ведь и вправду опоздали на несколько секунд! А он еще так спокоен и идет спасать нашу группу! Страшно подумать, что он сейчас чувствует… даже несмотря на то что на Марсе быстро привыкаешь к смерти в принципе… Даже если он и приемный…

Да… Паладины бывают разные… как и Охотники тоже…

И все же я насторожился: а вдруг он озлобится? Вдруг…

Нас нагнал командир: в скудном ночном освещении лицо его было словно отлитая железобетонная маска. Мне стало почему-то стыдно, что я не остановил этого отчаянного парня сейчас, возле танка, хоть я и понимал, что это вряд ли было реально, и все же… все же…

— В депо по сканеру чисто, — услышал я в шлемофоне чей-то голос.

— В депо не суемся, обходим с двух сторон, — мрачным голосом, не терпящим возражений, сказал командир. — Пресный, Мак и Санчо: вы с Охотниками слева, остальные со мной, пошли.

Наша группа разделилась как в хорошо отрепетированном балете: пригибаясь к земле, тихими быстрыми, но плавными шагами на согнутых ногах бойцы разбились на два маленьких отряда. Какофония выстрелов стала немного усиливаться, многократно отраженная стенами зданий.

— За мной, — тихо прогудел в наушниках бас Пресного, вскинувшего руку вверх.

Мы добрались до стены депо, а остальные скрылись за торцом корпуса.

Нагнувшись, мы пробирались под окнами, из коих некоторые ощетинились занесенными терракотовой пылью осколками стекол.

На пути попадались какие-то покореженные сетчатые конструкции и прогнившие, почти занесенные песком трубы, сложенные «горкой».

Я озирался по сторонам, но никаких признаков бандитов пока не видел. Мы подходили к краю стены, из-за которого высунулся покосившийся семафор, словно подглядывал за нами из-за угла.

Следом за ним начиналось несколько рядов пакгаузов, мимо которых ветвились стрелками почти засыпанные песком дорожки рыжеватых рельсов. Возле пакгаузов стояли полуразвалившиеся вагоны и платформы.

Пресный вскинул руку, замерев возле угла депо, словно охотничья собака, которая принюхивается к запаху дичи. Все разом остановились.

— Через пакгаузы не идем, — тягуче и невозмутимо пробасил наш командир, — выходим на двенадцать часов от торца: ориентир — трансформаторная будка.

Он исчез за углом. Сенька бежал передо мной, сжимая свою берданку, как копье папуас. Приклад чудо-оружия болтался в опасной близости от моих наколенников, и я семенил мелкими шажками, стараясь не наделать шума. Йорген замыкал, то и дело оглядываясь, с автоматом на изготовку.

Выбрались за угол и рванули к будке, перебегая между какими-то ящиками и кучами мусора.

Справа от будки стояла невесть откуда взявшаяся сильно заметенная песком покосившаяся набок противопехотная пушка, вокруг которой был выложен бруствер из туго набитых мешков. Затвор из казенника был выворочен с корнем и валялся под лафетом.

Оставалось только гадать, как это могло произойти: вероятно, преждевременная детонация снаряда в процессе зарядки ствола.

Вышли к будке — и опять короткая остановка.

— Триста метров, на десять часов, — вновь прогудело в наушниках, — стена с выбитыми окнами на четыре.

Я мельком заметил на торце одного из пакгаузов висящий высохший труп в полуистлевшем военном комбезе, распятый на гвоздях: да, видать, здесь часто были стычки.

Легкий холодок царапнул спину между лопаток.

Собственно, стена с выбитыми окнами была единственной деталью какого-то небольшого здания, разрушенного почти полностью. Перед ней нелепо и с какой-то вызывающей непокорностью гордо возвышалась станина изъеденного коррозией токарного станка. Дальше, к западу, уходила вымощенная бетонными плитами улочка, которую окружали двухэтажные гаражи. В центре нее стоял коричневым силуэтом, каким-то памятником в стиле антиутопии покореженный автопогрузчик, на «клыках» которого покоилась примотанная проволокой труба.

Выстрелы приближались.

— Мак и Санчо, за мной. Охотники прикрывают тыл.

Пресный аккуратно скользнул к стене одного из гаражей — его движения были по-кошачьи мягкими, что шло вразрез с таким могучим телосложением.

Паладины почти ползком добрались до погрузчика, причем Санчо и Мак перемещались боком, изучая фланги.

— Как задницей чуял! — процедил Пресный.

— Что там? — не выдержал я.

— По три «лягушки»[37] в проходах вокруг этой рухляди! — обличительно констатировал тот. — Когда они все успели?

Мы втроем крались вдоль стен гаражей.

— Мак, не дембели[38], — ворчал Пресный.

— А я и не дембелю.

— Возьмем парочку с собой?

— Если ты попрешь…

— Мусора так по-лоховски накидали: типа нету тут ничего!

Пока паладины разминировали проходы вокруг погрузчика, мы изучали окна и двери, водя в направлении взгляда стволами автоматов.

— Пошли, — скомандовал Пресный, — смотрите под ноги. И если у кого есть ПБС[39], самое время его накрутить.

Эта реплика явно относилась к нам с Йоргеном. Сенька же, не торопясь, приматывал воронку изолентой к своему ружью.

Я вынул из подсумка глушитель.

Наш отряд прошел гаражи почти до конца. Перед нами был довольно широкий перекресток. Я открыл на КПК карту местности и мельком взглянул на нее.

Сердце мое учащенно забилось: до котельной оставалось совсем немного. Если свернуть на перекрестке налево, то через пятьсот метров начинался цех утилизации, а сразу за ним… танк, бандиты и Ирина…

Выстрелы отчетливо доносились сочными трелями, фразами, короткими сочетаниями слов и междометий: будто шла словесная перепалка на азбуке Морзе.

На секунду я закрыл глаза и увидел вращающиеся в небе тысячи шарообразных молний. Наверно, я и вправду слишком впечатлительный, а возможно, уже и сумасшедший…

Пресный вновь изучал пространство за углом при помощи своего видеощупа.

— Слева, за углом, — негромко сказал он, — куда нам и дорога, стоят два бруствера по краям: в них не соваться — наверняка заминированы. Возможен боевой контакт. Выдвигаемся быстро и аккуратно, вдоль стены напротив, если начну…