Ляля. Пятьсот рублей! Что стряслось? Не смущайся, говори прямо.

Ира. Сняли комнату, собственно, даже квартиру.

Ляля. Будешь там обитать с этим, своим?

Ира. С этим, с моим.

Ляля. Боюсь я этих непризнанных.

Ира. Короче. Можешь?

Ляля. Ну, ты умеешь. Лучше не могла выбрать момент. Только начали обзаводиться. Это ведь прорва! Изо всего ухитрились сделать дефицит, не представляешь, как это изматывает!

Ира. Как разнообразно люди умеют не дать в долг.

Ляля. Ты уже обнаглела. Вообще…

Ира. Приятных снов.

Ляля. Ладно, так и быть. Сходи к Нинке, она у меня уже двести рублей набрала и год, поганка, не возвращает. Скажи, я велела отдать этот долг тебе. Если скажет…

Ира. Вот интересно. Сейчас знаешь, как у нас? Разбогатевшие хотят породниться со знатными, как во времена Бальзака. Только понятие «знатность» изменилось. Дочь завмага вступает в брак с сыном профессора.

Ляля (холодно усмехнулась). Остроумно. Ладно, ты сейчас в стрессе, успокоишься — заходи.

Ира. Разбежались. Досыпай.

Ира. Лев не заходил?

Мать. Увы.

Ира. С удовольствием сообщила. Нет, какой-то садизм у людей есть. Особенно у матерей. Не пойму, что такое.

Мать. Не затеряется.

Ира. У него сейчас трудная полоса, какой-то кризис. И нет способа узнать, где он, что с ним. Смешно? На занятия его я теперь не хожу, говорит, я его сковываю. Домой тоже неудобно. Получается…

Мать. Домой-то почему неудобно?

Ира. Ну, не знаю. Так уж повелось, что он сам приходит.

Мать. Диковинные у вас отношения. Если у него дом есть, зачем, объясни…

Ира. Дом. Название. У них, знаешь, семья? Родовая община, не пересчитать. Конечно, ему там трудно сосредоточиться. Снял какой-то холодный вагончик за городом. Его спроси — ему вообще ничего не нужно. Такой человек.

Мать. Словом, оригинал.

Ира. Мам, не надо сейчас.

Мать. А что такое? Вообще уж ничего сказать нельзя?

Ира. Не будем ссориться, мама, честное слово. Лучше попытаться понять друг друга!

Мать. Тогда для начала я хотела бы вот что понять. Так сказать, исходные данные. Оформляться собираетесь, нет? Не хочешь, можешь не…

Ира. Пока не думаем.

Мать. Почему? Я не ханжа, но все-таки…

Ира. Кому охота закабаляться.

Мать. Закабаляться, положим, всем охота. Только закабалять нас мало кто хочет.

Ира. Это верно.

Мать. А зачем тогда квартира? И кто за нее платить будет? У него, как я понимаю, все проблематично. Он зарабатывает что-нибудь?

Ира. Мама, его давай оставим в покое, но вопрос действительно в деньгах. Разумеется, в долг.

Мать. Ты же говорила, что тебе вообще не нужны деньги. А на винегрет и кефир ты зарабатываешь.

Ира. Говорила, но тут особый случай. Хозяин вдруг потребовал вперед.

Мать. Так. Вот зачем я тебе понадобилась. А я думаю… (Говорила холодно, официально.) Так вот, дочка, если бы ты работала, как твоя бабка работала, как я работаю, у тебя и деньги были бы и все. Если хочешь знать, потребность работать — она заложена в человеке. Вот представь, я тоже не захочу работать. И никто не захочет! Что же тогда? Обратно, в пещеры?

Ира. Мам!

Мать. Ладно, я для тебя не авторитет. Миша для тебя авторитет? Попробуй, найди сейчас такого человека. И любит тебя, любит! Нет уж таких, все в прошлом веке остались… Научный сотрудник…

Ира. Младший.

Мать. Будет старший. Так что же, он ничего для тебя не значит? Не знаю тогда, кто для тебя…

Ира. Мама, с Мишей все давно кончено…

Мать. Жаль. Впрочем, больше тебя жаль, чем его.

Ира. Точка, все переговорено…

Мать. Нет уж, раз начали — дай высказаться. Я бы поняла еще — решила учиться дальше. Ведь не девочка уже, давно не девочка… Ладно, молчу. Но все объяснения твои такие, знаешь, неясные, что я все время их забываю…

Ира. Что же неясного. Во-первых, я учусь.

Мать. Чему же, если не секрет?

Ира. Знаешь ты, осваиваю английский язык.

Мать. Зачем тебе английский язык?

Ира. Сейчас все изучают. Всем зачем-то надо.

Мать. Все для дела изучают. А ты для чего?

Ира. Детективы читать, фантастику.

Мать. Детективы и на русском языке есть.

Ира. Вот на русском ты и читай. А во-вторых, ты все время ухитряешься забывать, что я все-таки работаю.

Мать. Как ты работаешь? Что ты называешь…

Ира. Я работаю, чтобы по возможности быть свободным человеком.

Мать. Ты — свободный человек? Ты — ничто!

Ира. Давай договоримся: там, у себя — ты начальство. А со мной, прошу тебя, я не привыкла. В общем, денег не будет, так я сразу и поняла.

Мать. Простота ты моя. Разве так денег просят?

Ира. Как умею.

Мать. Как отдавать будешь? Плутократка.

Ира. Можно пока продать хоть дедушкину вазу с маркой «Фаберже». Ты знаешь, что такое сегодня «Фаберже»? Это — ценность. Только найти любителя.

Мать. Дедушка подарил тебе на память, а не для продажи.

Ира. Если бы дедушка знал, для чего мне это нужно, он бы не возразил.

Мать. Вдобавок, это не твой «Фаберже», дедушка велел тебе вручить в день замужества!

Ира. Давай считать, что это — день.

Мать. Тут нам не понять друг друга. Так вот, свободных денег у меня нет. Но обидишься — дура будешь. Из-за денег будем цапаться? Мать с дочерью!

Ира. Я пошла!

Мать. Куда?

Ира. Мемуары печатать.

Мать. Свои?

Ира. Пока нет. Но придет время — и про тебя там напечатаю. О, деньги, деньги. Три карты, три карты, три карты!..

Ира (за машинкой, прочитала текст). «Человеку хочется быть великим, а он видит, как мал он. Ему хочется быть совершенным, а он полон недостатков. Эта двойственность его поведения…»

Женщина. Ну, что же ты? Дальше.

Ира. «Человеку хочется быть великим, а он видит, как мал он. Ему хочется быть совершенным, а он полон…»

Женщина. Что это там, я два раза продиктовала?

Ира. Простите, зациклилась.

Женщина. Что с тобой сегодня?

Ира. Что-то такое сегодня, да… Попала в тупиковую ситуацию. Понимаете, мы сняли квартиру…

Женщина. Выходишь замуж?

Ира. Да, можно назвать так.

Женщина. Можно назвать. Это ты хорошо сказала. А можно не назвать… Кто же он?

Ира. Это трудно объяснить.

Женщина. Да попросту. Профессия?

Ира. В том-то и дело. Это слово к нему как-то не подходит. Закончил технологический институт. Отработал положенные три года. Но главное его увлечение — другое. Собрал вокруг себя одаренных молодых людей, нечто вроде студии. Рассказать, чем он с ними занимается, не берусь, получится ничего особенного. Ну, он каждому предоставляет все возможности подняться выше, чем он есть. Учит радости жизни. Потому что творчество раскрывает двери духу. Есть легенда, что один индус, Махатма, взлетел при помощи ноги. Как птица. Конечно, легенда. Но все не так просто. Если бы этим занимался не он, а другой человек… Дело в том, что он не стандартный, «не» отдельно, не обыкновенный, «не» отдельно. Знаете, как бывает: хочется прожить пускай два месяца, но вовсю. А там — пускай конец, не плестись, поматывая головой. Так вот, около него так можно прожить всю жизнь. Понимаете?

Женщина. Бог мой, как все повторяется! Представь себе сумасшедшую любовь человека необыкновенного. Играли словами, что там, играли жизнями! Но, может быть, в этом и был смысл? Он приходил ко мне долгие годы, но вместе с ним, кажется, являлись все его женщины. Мне мерещилось, что они квартировали у меня, я готова была ставить им приборы за столом…