Литмир - Электронная Библиотека

– Я спросил – ты выспалась, мелкая?

– Выспалась, – укуталась плотнее в его куртку и посмотрела в окно. Еще даже не светает, но скоро утро.

Я никогда не была ни в одном другом месте, кроме собственного Мухосранска, как назвал его Макс. Судя по всему, мы уже въехали в город, я поежилась, думая о том, насколько холодно снаружи. Если в первый же день не найду, где ночевать – замерзну на улице. Нужно выйти возле метро или на вокзале. Пацаны, которые сбегали из интерната, как-то говорили, что только там можно выжить, переночевать и даже не сдохнуть от голода. В переходах, на ступенях, стащив еду у лоточников. Все ж, не на улице. Я почему-то это хорошо запомнила. Они еще много чего рассказывали, но я не прислушивалась. А зря.

– И куда тебя везти, решила уже? – усмехнулся Макс, делая музыку громче. Кажется, он без нее вообще ездить не умел.

– Ты меня возле метро высади, – попросила я и протянула ему куртку.

– Какого, к черту, метро? – быстрый взгляд на меня и снова на дорогу.

– Любого, – я так и сидела, вытянув руку с курткой. Он не брал, но и не говорил, чтоб снова укрылась, – а лучше на вокзале.

– Может тебе сутенера сразу подыскать?

Мои щеки тут же вспыхнули.

– Я и не думала… я… да пошел ты.

– Еще раз ругнешься – дам по губам, – сказал серьезно, и я нахмурилась. Этот точно даст. Я даже не сомневалась. – А что ты думала? – он закурил и приоткрыл окно, выпуская дым. – Какие гениальные планы пришли в твою умную голову, когда ты решила ехать в столицу?

Слово «умную» он нарочно выделил, давая понять, что я полная идиотка.

– Я братьев искать буду.

– Каким образом? Придешь в адресный стол? В милицию? Будешь по улицам с плакатами ходить? Как ты собралась их искать? Поделись идеями.

– Тебе какое дело?

Посмотрел на меня долго, внимательно, потом снова на дорогу, и пренебрежительно бросил:

– Никакого. Метро – так метро. Или все же вокзал?

– Мне все равно.

Макс отвернулся к окну, явно давая понять, что говорить дальше ему со мной не интересно.

Несколько минут я молчала, размышляя и снова его рассматривая. Обручального кольца нет. Значит, не женат. Реально гениальные выводы. Самое главное, логичные – дальше некуда. Особенно, учитывая ту идею, которая пришла в мою «умную» голову только что. Пожалуй, не такая и плохая идея. Точно лучше метро и вокзала, только вряд ли у меня выгорит.

– Макс.

Да… Мне нравится его имя. Нравится его произносить. Так интересно – на свете куча имен. Вокруг тысячи имен. Они повторяются. Ты их слышишь. Произносишь, читаешь, и ни одно из них не имеет для тебя никакого значения и даже кажется самым обыкновенным. Неприметным. И вдруг ты встречаешь кого-то, и оно начинает звучать иначе. Внезапно. В какую-то долю секунды оно меняется для тебя, и каждая буква становится как нота невероятно красивой мелодии, которая играет только в твоем сердце. Вначале скрипкой или гитарой, потом бьет ударными… пока не начнет прошибать током и не загорится, чтобы оставить там ожоги. Но сейчас я слышала всего лишь тихую прелюдию.

– У тебя жена есть?

– Нет, – усмехнулся так, словно я его спросила о наличии слона или верблюда.

– А девушка?

Макс посмотрел на меня, улыбка исчезла, многозначительно приподнял одну бровь. У меня мгновенно вспыхнули щеки. Бывают такие невыносимые взгляды, от которых по коже идут мурашки и хочется немедленно отвернуться. Не потому что не нравится, а потому что слишком нравится и от этого невыносимо. Я все же взгляд выдержала.

– Ну, тебе, может, нужна помощь по дому. Уборка, стирка… готовка. Я могу за ночлег и еду работать у тебя.

Теперь Макс рассмеялся.

– Нет, мелкая, не нужна. У меня домработницы меняются каждый день и у каждой свои таланты. У тебя такие вряд ли имеются. Остальное мне не интересно.

– Ты хотел сказать, каждую ночь, – презрительно фыркнула я и съела конфету. Верно, нафиг я ему нужна? У него шлюх всяких куча, в очередь наверняка выстраиваются, чтоб полы помыть да жратвы приготовить, лишь бы он глазами синими наглыми смотрел вот так… и не прогонял.

– Догадливая какая. Хотя этим не только ночью занимаются, мелкая.

– Спасибо, что просветил, – показала ему язык, пока он смотрел на дорогу.

– Спрячь язык, обезьянка. Не кривляйся.

Прозвучало обидно. Тут же захотелось взглянуть на себя в зеркало. А хотя, что я там нового увижу – худющую, черноволосую, облезлую мышь с тонкой косой и лохматой, чуть кривой челкой, которая постоянно лезла в глаза? Да, парикмахер из меня хреновый. Я хотела, как на плакате в какой-то рекламе, а вышло, как в анекдоте про руки из…

Может, я и не обезьянка, но на беспризорницу похожа в застиранной, полинявшей кофте, джинсах на размер больше и стертых сапогах, которые промокнут, как только я ступлю в первую же лужу. Сунула руку в карман, отыскивая шапку. Надо волосы спрятать немытые и жидкие.

Конечно, я уродка по сравнению с его «домработницами». Могу себе представить, какие возле него ошиваются. Я снова посмотрела в окно. Начался ливень. Вот, черт. Нет, мне нельзя на улицу, никак нельзя. Я там продрогну в своем пальто. По радио передали заморозки и снег. Уже завтра утром. После этого потопа все заледенеет.

Почему-то вспомнился Хома, которого нашли замёрзшим прошлой зимой на улице. Он из интерната сбежал, после того как пацаны ему «тёмную» устроили, и замёрз насмерть в каком-то парке. Всего ночь просидел и замёрз. Стало страшно, что и я так же умру, как бездомная собака. Или менты меня прихватят, а потом отправят к отцу, или обратно в интернат.

Я ведь не умею жить на улице. Как бы не храбрилась, не умею. И воровать не умею и попрошайничать. Я вообще ничерта не умею. Даже уговаривать. Только врать умею.

– Макс… я, правда, хорошо убираю. Ну возьми меня к себе. Ты не пожалеешь.

– Конечно, не пожалею, потому что не возьму, на кой ты мне сдалась?

– Я замерзну там. В первую же ночь. Это ты отцу зубы выбил и из-за тебя я домой не смогла пойти, – надавить на жалость или совесть? Может, они там имеются? Где-то очень глубоко. Ведь пожрать купил и на дороге не бросил.

Макс откровенно надо мной смеялся и даже не скрывал этого. Если бы я тогда понимала, НАСКОЛЬКО забавно это звучало для него, сама бы истерически хохотала. Но тогда я и понятия не имела, кто он такой.

– Твой отец тварь и кретин… А ты сама за мной увязалась. Оставалась бы дома или в интернате своем.

– И ты вот так просто выкинешь меня? Жить на улице, побираться? Мы в ответе за тех, кого приручили, – сказала я.

– Я тебя не приручал и даже не собирался. Неверная цитата, мелкая. Поковыряйся в памяти и найди что-то поинтересней. Ты ж не только Экзюпери читала?

– Не только. Я вообще очень много читала. Значит, вышвырнешь в этот ливень?

– Почему бы и нет? Ты кто такая вообще? Я похож на благодетеля или волонтёра, подбирающего бездомных животных?

Опять сравнил меня с животным. Сволочь. Повёл раздражённо плечами, а мне стало страшно, что правда высадит возле метро, и я там буду дрожать, переминаясь с ноги на ногу до самого утра, а утром будет еще холоднее. Потом я проголодаюсь… Ненавижу голодать. Но ведь как-то можно его уговорить?

Танька, которая часто приносила с ночных «вылазок» через окно конфеты, шмотки и сигареты, всегда говорила, что мужики думают только одним местом. Конечно, меня трудно сравнить с блондинкой Танькой, у которой в шестнадцать лет грудь третьего размера и опыта с мужиками она лет с тринадцати набралась, но я могу попробовать. Правда, вряд ли получится заставить «работать» у него то самое место.

– Не похож. Ну, я могу иначе платить… Может ты… это… Я смогу, как и они… Домработницы твои. Мне говорили, что я ничего так под одеждой. Могу сейчас показать.

Быстро расстегнула пуговицы пальто, сбросила с плеч, впиваясь пальцами в змейку кофты. В ту же секунду Макс оттолкнул меня с такой силой, что я ударилась о дверцу головой, почувствовала, как пересохло в горле и сердце, словно бешеное заколотилось, отдавая пульсацией в виски.

13
{"b":"547487","o":1}