– У вас нет другой обуви? – встретил её вопросом Александр, глядя на этот раз снизу вверх странным взглядом. Девушка не ответила. Он пожал плечами и пошёл по короткому переходу к раздвижным остеклённым дверям.
– Боюсь, я не смогу найти комбинезон вашего размера, ботинки – тем более. Пол здесь холодный, но в рубке теплее.
Эйрис смолчала – всё ещё не могла отойти от огорчения, – молча ступила в лифт, оказавшийся за сдвижными дверями – действительно, пол холодноват, – молча проследила, как её спутник пустил кабину вниз – ого, пол из-под ног! – и вошла в обширное темноватое помещение рубки молча.
Как ни переживала мисс Уокер неудавшуюся церемонию представления, коей она была обязана болтливому навигатору, это не помешало ей поглядывать по сторонам. Серо, тускло было в рубке. Унылую сплошную стену, изгибавшуюся полукругом, никому не пришло в голову украсить. Из мебели в помещении были только кресла, расположенные бездарно. Похоже, дизайнер сошёл с ума. В здравом рассудке ему не пришло бы в голову расставить кресла вокруг массивной стойки с множеством экранов так, что гости, присевшие отдохнуть, даже не смогут увидеть друг друга. Как же они будут говорить? Возможно, хозяин просто не успел отделать помещение и обзавестись мебелью? Впрочем, кое-какая мебель всё же была – массивный стеллаж, вделанный в стену, от пола до потолка, широкий, и за стёклами в нём… Эйрис не сразу поняла, что это там напихано рядами, всё-таки темновато у него здесь.
– Книги? – удивилась она.
– Ну да, – не без гордости отозвался Волков, возившийся с одним из кресел, – мои книги.
Удивление Эйрис понять было легко: книги – большая редкость. Где-нибудь в музее, пожалуй, и найдёшь столько книг, но таскать их с собой в космос… И стоят они, должно быть, кучу денег, только кому придёт в голову украшать ими рубку своего корабля? «О, всё понятно! – решила сообразительная мисс Уокер. – Этот хвастун просто устроил декорацию. Глядите, мол, что у меня есть! Ну-ка…» Девушка скосила глаза на капитана (тот всё ещё возился с креслом) и решительно потянулась к ближайшей полке. Уж она-то знает, какими должны быть настоящие книги! Отец несколько лет назад подарил ей одну, доставшуюся по наследству от прабабушки Арины, говорил даже, что книга эта особенно ценная, с аво… – как же он говорил? – ага, с автографом, вот. Самая настоящая, не бутафорская (как у этого хвастуна), а столетнего, пожалуй, возраста. Древность.
Стеклянная дверца открылась от прикосновения, скользнула вбок. «Странно, я думала, не откроется… Как плотно стоят! Ха, может быть, склеены? Нет, эта вот, толстенькая, подалась… Пахнет из шкафа… Чем? Похоже на шоколад. О! Надо же!» Брови девушки поползли вверх, когда книга, тяжело лёгшая в руку открылась, шурша, как увядшие листья шуршат под ногами осенью, и показала желтоватый разворот, испещрённый мелкими чёрными кривульками, похожими на диковинных насекомых. Самая настоящая книга, точно такая, как та, что лежит на почётном месте, под стеклом, в гостиной бабла, принадлежащего Эйрис Уокер.
– Выбираете, что почитать? – спросил Волков.
Эйрис заметалась внутренне – нехорошо всё же без спросу шарить по чужим шкафам с антиквариатом! – захлопнула книгу и залепетала, чувствуя, что краснеет:
– Я просто… Я взяла посмотреть… Мне показалось…
– Ну конечно! Вы же говорили, что не понимаете по-русски! Или вы говорить не говорите, но читаете?
– Чи… что? Нет, не понимаю я… – ответила Эйрис, глянув ещё раз на зелёную обложку, поперёк которой шёл ровный ряд непонятных значков, похожих на те, что были внутри, только крупнее.
– «Трое в лодке…» – ни к селу ни к городу проговорил Волков, принимая книгу из рук и не без труда запихивая её на место. – Не получится у вас читать в ближайшие пару часов, даже если бы умели. Пойдёмте, я приготовил вам кресло. Хотите научиться говорить и читать по-русски?
Чуткая Эйрис уловила фальшь в вопросе господина Волкова, заданном небрежно, нарочито безразличным тоном. Бросив взгляд из-под ресниц, она убедилась – собеседник ждёт ответа напряжённо, но пытается это скрыть. «Осторожно, он что-то задумал!» – шептало ей благоразумие, но любопытство уговаривало: «Давай, милочка, не трусь! Если что, всегда сможешь остановиться!» Так и не выбрав линию поведения, она ответила, усаживаясь в одно из кресел:
– Дует по ногам…
– М-да, есть немного, – сконфуженно отозвался хозяин неуютного корабля, – но понимаете, Эйри, некому раньше было замечать, и…
То, как он это сказал, решило дело. Благоразумие спряталось куда-то, возобладало любопытство. Мисс Уокер произнесла благосклонно:
– Пустяки, переживу. Как вы собираетесь обучить меня говорить и читать по-русски?
– О, это очень просто, – оживился Волков и нырнул куда-то за тумбу с мониторами. «Ох, темнит он…» – подняло голову благоразумие Эйрис, но проворный хозяин корабля выглянул из-за тумбы, болтая непринуждённо:
– Вы даже не заметите ничего. Заснёте и проснётесь уже вполне русифицированной. Как раз отдохнёте немного от пережитых треволнений. Наденьте это. – В его руке оказалась пара обыкновенных наушников на широкой мягкой дуге, очень удобных, нужно сказать.
– Вот так, – удовлетворённо буркнул Волков, глянув, как девушка устраивает голову в наушниках на мягкой подушке кресла. – Теперь ещё ремешки…
– Зачем? – поинтересовалась девушка, следя за тем, как её пристёгивают широкими ремнями плотно. «Ты с ума сошла! – вопило благоразумие. – Скажи ему, чтобы прекратил немедленно!» Но любопытство увещевало: «Интересно же! Что будет дальше?»
– Чтобы мне не пришлось ловить вас, когда начнутся перегрузки, – рассеянно говорил Александр. – Я сейчас начну ориентировать корабль, потом выведу на прямой курс, нужно торопиться, и так времени потеряли кучу. Нас потрясёт немножко, но вы не заметите, я сейчас загружу «мнимую Зину»…
– Кого?
– «Мнемозину». Программа такая обучающая.
– А почему вы сказали «мнимую Зину»? – с вяловатым интересом спросила мисс Уокер, косясь на руки Волкова, чрезвычайно проворно порхавшие по клавиатуре. Глаза слипались, спать хотелось ужасно, но любопытство заставляло держаться.
– Когда проснётесь, поймёте, – улыбнулся Александр, ткнул последний раз в большую клавишу, и лицо его расплылось в дымке.
– Мама? – пробормотала Эйрис во сне. По-русски. Если бы она видела выражение лица господина Волкова в тот момент, пожалуй, заставила бы собственное благоразумие замолчать надолго, но Эйрис спала, улыбаясь. Губы её шевелились тихонько, синеватые тени лежали под ресницами и локон тёмно-русых волос, выбившийся из-под дуги наушников, подрагивал, отмечая едва заметные движения её головы.
С полминуты Волков, только что заявивший, что время на исходе и нужно поторапливаться, стоял над уснувшей девушкой, держась за подбородок правой рукой, затем спохватился и бросился к лифту. Минуты через три он вернулся, волоча нечто бесформенное, оказавшееся на поверку спальным мешком. Ещё полминуты он потратил на тщательное укутывание босых ног мисс Уокер, трогательно свисавших с кресла, и тщательное подсовывание свободной части спального мешка под не менее трогательно свисавшие с подлокотников кисти её рук. Покончив с этим, поспешно опустился в кресло, которое стояло по правую руку от ложа спящей принцессы Грави, привычно пристегнул ремнями себя самого и положил руки на клавиатуру пульта. Корабль бросило на левый борт, завалило на нос, потом стало раскручивать, словно некий гигант схватил его за хвостовую часть и вертел, примериваясь перед броском. «Чёрт те куда занесло, – с неудовольствием думал Волков, – но это ладно… Сейчас нацелимся, и ходу… Только перегрузки нам ни к чему, правда ведь? Если есть гаситель инерции. Врать грешно, Саша, что же ты так с девушкой, а?» Он включил гаситель, покосился на Эйрис и хмыкнул досадливо, думая: «Но кто её знает, действительно ли не умеет читать? Может быть, просто прикидывается дурочкой? А мне теперь рисковать нельзя, если правда то, что она наговорила о Планетарной Машине… Да, это шанс. Пожалуй, ради него стоит чихнуть пару раз на Кодекс гражданина Внешнего Сообщества, а на само Сообщество плюнуть. Если только это не провокация Департамента безопасности». Волков снова покосился на спавшую спокойно девушку, пытаясь вызвать в себе недоверие, но это не удалось. «К чёрту, – решил он. – Где наша не пропадала! Нужно только списаться с этим филином из Центрального Управления, и кое с кем ещё. Да, дружище Семёнов, филин ты мой ненаглядный, кроме тебя ещё кое с кем, понимаешь? По закрытому гравиканалу». Не обращая больше внимания на сонную спутницу, наверняка не имевшую теперь возможности прочесть письма, адресованные в Центральное Управление полётами департамента исследований марсианского сектора Внешнего Сообщества и кое-куда ещё, он вызвал на экран гравимэйлер и стал заполнять стандартную форму служебного письма.
