— Может, расскажешь о своей семье? — прервала меня Агата, — Это может пригодиться мне в беседе с миссис Найтингейл.

— Ты права, конечно, но и рассказывать особо не о чем. Однако Агату Лонг было не так легко вести в заблуждение. Она чуть склонила голову, тем самым выражая сомнение:

— И тем не менее, мой дорогой доктор. Я просто не мог отказать такой женщине ни в чем и, хоть некоторые воспоминания до сих пор причиняют боль, мне и впрямь не стоило ничего скрывать от будущей жены. Под успокаивающий грохот колес я неторопливо начал:

— Скоро ты сама убедишься, что в моей биографии нет ровным счетом ничего примечательного. Моя мать, Лидия Найтингейл, в девичестве Уильямс, рано вышла замуж за аптекаря Ричарда Найтингейла, который, несмотря на серьезность своего ремесла, не отличался собранностью и вниманием. Как бы выразиться деликатно, он был немного чудаковат, все время витал в облаках. В последние годы аптекой заправлял его помощник и мой старый друг Персиваль Коллинз. Впрочем, это не мешало отцу продолжать ставить свои глупые и опасные эксперименты и, в конце концов, отравиться.

Проводилось расследование, но всем было ясно, что это несчастный случай.

— Я соболезную вашей утрате, Джон.

— Право не стоит. Отец вогнал нас в долги и, как мог, препятствовал моему образованию, мечтал, чтобы я вечно был подле него. Мы редко сходились во взглядах, — я замолчал, собираясь с мыслями. Я говорил то, что думал в действительности, но слишком поздно задумался о том, какое впечатление подобная холодность к отцу со стороны сына могла произвести на Агату, — Зато у меня есть чудесная мать, она непременно тебя полюбит, и три сестры — старшая Кристина, моя двойняшка Ханна и младшенькая Маргарет.

Ну, удовлетворил твое любопытство?

— Отчасти.

— Прости, но это, правда, все. Агата отвернулась к окну, и я позволил себе облегчённо перевести дух. Ложь далась мне нелегко. Эта женщина смотрит, кажется, в самую душу, однако тема, которую я так и не рискнул затронуть, считается в нашей семье запретной, и Агате вовсе не за чем о ней знать. Длинный паровозный гудок возвестил о прибытии на вокзал. Мы покинули уютное светлое купе и прошли по пустой платформе к месту ожидания. Состав, натужно запыхтев, тронулся, а вместе с нами на перроне остались лишь пожилой джентльмен и паренек из вагона для рабочего класса. Погода несколько отличалась от Лондонской. Холодный ветер приносил тучи, и воздух был до предела наполнен ощущением надвигающегося дождя.

— Джон! Сколько лет, сколько зим! — к нам спешил высокий молодой мужчина в пестрой одежде. Он непрерывно махал нам руками и улыбался. Агата нахмурилась, я же, наоборот, обрадовался:

— Перси Коллинз! — мы крепко обнялись, — Наш управляющий, — спохватившись, я представил его своей спутнице, — А это миссис Лонг.

— Миссис Лонг, мое почтение, — Коллинз раскланялся и галантно поцеловал протянутую руку, — Смею надеяться, Вам у нас понравится.

— Несомненно, — Агата премило улыбнулась, — Никогда раньше не забиралась так далеко на север.

— Тогда не будем задерживаться. Мы погрузились в повозку, вполне обычный вид транспорта в нашей глуши, но слишком непритязательный для жительницы Лондона.

Я опасался недовольства Агаты, но она проявила удивительную деликатность — молча подобрала юбки и с помощью Коллинза взобралась на свое место. Я с позабытой в городе легкостью запрыгнул в повозку и сам удивился, как скучал по деревенской свободе. Агата чуть слышно усмехнулась моей мальчишеской выходке и украдкой от возницы поцеловала в щеку. Коллинз лихо правил лошадьми и заливался соловьем, на все лады расхваливая красоты местной природы. Не так давно я занимался примерно тем же, но моя невеста ни разу не высказала недовольства невольным повторением. Меж тем начал накрапывать мелкий холодный дождь, но мы уже подъезжали к усадьбе. Персиваль Коллинз торжественно объявил:

— Добро пожаловать в «Старый дуб»! Я заметил, как поменялась лицо Агаты, из раскрасневшегося от ветра и холода стало вдруг белым как полотно. Я сжал ее ладонь, затянутую в тонкую ткань перчатки:

— Все будет хорошо. О помолвке объявим за обедом, а пока веди себя непринужденно, как обычно. Ну же, милая, ты способна очаровать кого угодно. Коллинз помог нам донести вещи до крыльца и вернулся к повозке. Я трижды громко стукнул в дверной молоточек. Нам открыли в тот же миг, будто все это время стояли с той стороны двери. Миссис Гроув, мамина компаньонка и старая подруга, что совмещала к тому же должность домоправительницы, радостно всплеснула руками.

— Бог мой, это Джон! — пожилая женщина расплылась в улыбке, отчего ее широкое доброе лицо избороздилось лучиками-морщинками.

— Лидия, Джон приехал! Мы прошли в дом, и я тут же попал в не по-женски крепкие объятия миссис Гроув.

— Полноте, не стоит лить слезы, со мной же все хорошо, — смущенно пробормотал я. И тут в прихожей появилась хозяйка. Моя мать была очень красивой женщиной и годы совсем ее не испортили. Невысокая и склонная к полноте, она всегда держалась с неизменным достоинством и производила впечатление жесткой властной дамы, но стоило только взглянуть в ее добрые бледно-голубые глаза, чтобы понять свою ошибку. С тех пор, как мы не виделись, в ее волосах добавилось седины, но они были все такие же густые, собранные в тяжелый узел на затылке и украшены черепаховым гребнем.

— Матушка! — мы обнялись и поцеловались. Я понял, наконец, как сильно скучал по ней и этому дому, — Позвольте Вам кое-кого представить. Миссис Лонг. Я принципиально не стал избегать обращения «миссис», чтобы доказать Агате, что для меня это не является недостатком. Агата присела в легком реверансе:

— Очень приятно, миссис Найтингейл. Ваш сын много о Вас рассказывал.

— Надеюсь исключительно хорошее, миссис…

— Прошу Вас, просто Агата. Повисла неловкая пауза, которую никто не спешил прерывать. Я догадался, что глядя друг на друга, обе дорогие мне женщины вели некую борьбу, если так можно выразиться, испытывали друг друга.

Мне стало тревожно:

— А почему нас не встречает Маргарет?

— Она у друзей, ты помнишь их. Андерсоны. Вернется не раньше будущей недели.

— Мама, Вы получили мою телеграмму?

— Да, сын. Получила, — матушка, наконец, отвела взгляд от Агаты и с теплом посмотрела на меня, — Ты так возмужал!

— Ничего подобного, просто мы давно не виделись. Но Агата устала в дороги, может, отложим разговоры до обеда? Он все так же в половине второго?

— Точно! — спохватилась миссис Гроув, — Пойду, проверю, как идут приготовления. У лестницы на второй этаж мама задержала меня:

— Это ведь не то, что я подумала?

— Мама…

— Молчи, Джон! — она слегка повысила голос, но тут же взяла себя в руки, — Ладно, поговорим об этом позже. Определенно, я ожидал иного приема. Агату поселили в комнату, расположенную настолько далеко от моей, насколько это вообще было возможно. Незадолго до обеда я навестил возлюбленную, чтобы подбодрить перед серьезным разговором.

— Волнуюсь, словно в первый раз, — неохотно призналась она, — Ты же видел, как она отреагировала на мой статус замужней дамы?

— Вдовы, — поправил я ее, — Уважаемой вдовы.

— Джон! Ты бы сам принял меня за вдову? В ее словах было зерно истины. В гардеробе миссис Лонг черный цвет отсутствовал как понятие, а цветущий вид, лучезарная улыбка и легкомысленные шляпки окончательно сбивали с толка людей, мало с ней знакомых.

— И к тому же, — Агата порывисто вздохнула, чтобы взять себя в руки, — Миссис Найтингейл вряд ли обрадуется возможному родству с медиумом.

— Давай решать проблемы по мере их поступления. Слышишь, колокольчик звонит? Пора спускаться к столу. Если быть до конца честным, то я разделял большинство тревог невесты. Обед проходил в весьма напряженной атмосфере, хоть матушка и прилагала определённые усилия, чтобы выглядеть хорошей хозяйкой, н меня ей было не обмануть. За чаем опасная для всех нас тема все же была затронута.