Я решила не шокировать их еще сильнее. Разговор с мальчиком – это куда мощнее, чем купить тетрадку…
* * *
После окончания учебного дня я плетусь домой. Никакой радости. Конечно, ведь дальше не будет ничего хорошего…
Завибрировал мобильник.
Мама.
– Ты в школе была?
– Да.
– Что сказали?
– Ничего.
– Угу. Смотри у меня! Чтобы домой пришла и сразу за уроки!
Я молчу.
– Алена?!
– Да.
– И попробуй только ГИА не сдать!!!
– Так не бывает.
– Тебя в десятый класс не возьмут, ты понимаешь?! Куда ты деваться будешь?! Дворником пойдешь работать?!
– Мне четырнадцать лет.
– Перестань мне перечить! Не будешь учиться, мы тебя быстро на работу выпихнем! Раз достаточно взрослая, чтобы прогуливать, то и обеспечивай себя сама!
На этой высокой ноте мама отсоединилась.
Я и говорю.
Дальше не будет ничего хорошего.
* * *
Дома никого не было, кроме нашей собаки Плюшки. Еды тоже не было. Зато была грязная посуда в мойке и полное мусорное ведро. Но по официальной версии только я в этой квартире ничего не делаю. Я вынесла мусор и помыла тарелки. Потом пожарила себе картошки.
Надо за уроки садиться…
За время своих прогулов я здорово отстала от класса. К счастью, есть предметы, где переходя к следующей теме, принято начисто забывать предыдущую. Например, физика. Допустим, от электричества к оптике.
Геометрия. Биология. История.
Вот в алгебре такое не прокатит. Плюс мама решила воспитать во мне самостоятельность и заявила, что не пойдет к моим учителям и никакие задания для меня брать не будет. А я тоже не пошла. Учебник с задачами есть. Алгоритм решения можно найти в интернете, в темах «Караул, домашние задания!». И онлайн разборы заданий. И решебники, если уж на то пошло. И не надо ни с кем разговаривать. И оправдываться. Ну почему мне никогда не предлагали домашнее обучение?
* * *
Вся семья в сборе. Громко бубнит телевизор, папа смотрит все новости подряд, как будто ищет что-то новое. Но нет, везде одни и те же катастрофы. Сестра ходит по всем комнатам и чем-то грохочет, от нее так и исходят волны раздражения. Даже Плюшка прячется. Мама нервно ругается на кухне. На меня, естественно:
– Кто оставил грязную сковородку?!
– Я картошку жарила.
– А помыть за собой?!
– Сковородка была горячая.
– Четырнадцать лет, а до сих пор не научилась убирать за собой!!!
Помытую посуду и вынесенный мусор она не заметила. Мама замечает только грязь, а не ее отсутствие.
Семейный ужин. Сначала похвалили сестру. Она отличница, учится в музыкальной школе и ходит в кружок информатики.
Потом пришел мой черед:
– В школе была? – спросил папа.
– Да.
– И что там сказали о твоих прогулах?
– У меня справка.
– Из психушки. – хихикнула сестра.
– И попробуй только не перейти в следующий класс! – продолжила воспитательную работу мама.
– Угу.
– Пора уже взрослеть! – добавил папа.
– Зачем? – спросила я.
Понеслась…
– Вот! – обрадовалась мама, чуть ли не тыча мне в глаз указательным пальцем. – В этом вся Алена!
– Думаешь, мы до пенсии будем тебя за ручку водить? Нет уж, голубушка! – стукнул ладонью по столу папа. – Или учись, или иди, работай! Узнаешь, что такое взрослая жизнь!
Блин, дедовщина какая-то. Взрослеть? Чтобы приходить домой к вечеру, орать на всех из-за грязной сковородки и стучать дверью пустого холодильника? Или пялиться в ящик, по которому в новостях показывают одни и те же мировые катастрофы? А ведь родители учились! В институтах. Ни фига не помогло…
Наконец, семейное бичевание закончилось. Я отправилась гулять с собакой.
Конец марта, а с хмурого неба снова падает снег. И сугробы даже не думают таять. Ветер холодный. Где же весна, разве она не должна прогнать зиму? Наверное, тоже прогуливает.
По улицам идут люди. Лица какие-то у всех усталые, недовольные. Явно не с любимой работы возвращаются. И они тоже плохо учились? А счастье для взрослых вообще есть? Может, его просто выдумали, как деда мороза для детей.
Вернувшись домой, я помыла собаке лапы, а потом ушла в свою комнату. К счастью, перегородка толстая, и бубнежа телевизора не слышно.
А за окном тихо падает снег…
Тут я вспомнила новенького и его идею с инсталляцией.
Значит, пятьдесят снежинок. Где мои карандаши?
2
Хорошо, когда в классе есть политически подкованные личности. По истории мы проходим двадцатый век, и Стас Гуськов регулярно вступает в полемику с Надеждой Михайловной. И отвлекает ее внимание на себя. Ей нравится. Иногда, учительница начинает рассказывать про свою жизнь при коммунизме. Стас над ней добродушно прикалывается. Когда Надежда Михайловна рассказала, что получила в подарок от начальства отрез ткани на новый год, то Гуськов спросил: «Красного цвета?», намекая на деда мороза. А учительница с притворным возмущением: «И как он узнал, что красный – мой любимый цвет?». Забавно.
Учебный день прошел спокойно. Я наблюдаю за одноклассницами: они ведут размеренную жизнь школьниц, со своими радостями и переживаниями. Но никаких ГИА. Или треволнений о будущей жизни. Зачем? Та часть одноклассниц, кто поспособней, ходит на подготовительные курсы в экономический колледж, одна в медицинское училище. Остальные собираются подавать документы на какие-то бухгалтерские курсы, куда берут без экзаменов. И товароведческие, вроде еще… Или на продавца-кассира. Короче, во взрослую жизнь никто не торопится. Да и что они там забыли? Люди живут сегодняшним днем и счастливы этим. Я слышу обрывки разговоров: «Зайдешь за мной в девять? Я маме сказала, что иду на вечерний сеанс на каток, а она одну не отпустит», «Пойдем сегодня в ТЦ? Тушь надо купить. Пробников наберем», «Ася сказала, эти таблетки от ляшек помогают. Идем мы такие, короче, грызем их…».
Ну, а у меня весь день была другая дилемма. Я набиралась храбрости, чтобы отдать новенькому свои рисунки. Даже придумала легенду, что это мои старые зарисовки, и они мне больше не нужны. Вот только возле него постоянно кто-то толокся. А при свидетелях передавать бумаги не хотелось. Ну, вот не хотелось.
В итоге, я промаялась целый день. Папка с рисунками все еще была у меня. И вот, уроки закончились. Я торопливо оделась (не люблю толчею возле раздевалки) и вышла на улицу.
А там как раз стоял он и что-то тыкал в телефоне. Один. Наверное, ждет кого-то.
Я быстро вытащила свои бумаги и решительно подошла к нему:
– Кхм.
Он поднял голову, я быстро протороторила:
– У меня тут остались рисунки… Старые… Короче, вот.
Я надеялась, что он станет их рассматривать, а я в это время развернусь и уйд…
– Здорово! Спасибо, Алена.
Блин. Уже и имя выучил.
– Пожалуйста… Максим?
– Марк. – поправил он.
– А, извини. Не расслышала.
– Спасибо, это здорово. – повторил он – Я больше по технической части.
– А. – кивнула я, не зная, что сказать.
Пауза. Вот теперь он начал рассматривать рисунки. А развернуться и уйти как-то неловко.
– А ты… давно здесь учишься? – спросила я.
– С конца первой четверти. – ответил Марк. – Мы сюда переехали. С первым снегом.
– О, как поэтично. – похвалила я.
Он улыбнулся:
– А ты тут с первого класса учишься. Мне ребята сказали.
– Ну да. – скисла я.
Не самая любимая тема.
Мальчик задал мне новый вопрос:
– А где ты училась рисовать?
– Да так… В детстве ходила на кружок…
Я не стала уточнять, что это было в моем еще дошкольном детстве, и ничем хорошим не закончилось. Например, я только недавно стала рисовать своим человекообразным героям носы. Раньше как-то без них обходилось.
– Хочешь посмотреть на план проекции? – вдруг предложил мальчик.
– Ну… – протянула я.
– У меня дома. – уточнил он. – Я там живу, в Инистом переулке. У моих родителей кафе. Может, знаешь?
