Бес всячески обещался исполнить волю святого, лишь бы только блаженный выпустил его из сосуда. Святитель выпустил его со словами:

– Превратись в оседланного коня и стань перед келией моею.

Подобно тьме вышел бес из сосуда и обратился, по повелению святителя, в коня. Блаженный Илия, выйдя из келии, сел на беса, и в ту же ночь очутился в святом городе Иерусалиме, близ храма Святого Воскресения, где находился Гроб Господень Здесь угодник Божий запретил бесу отходить от того места; и бес стоял, словно прикованный, не имея силы сдвинуться с места, до тех пор, пока Илия не совершил поклонения Гробу Господню и Честному Древу святого Креста. Подойдя к храму, святитель преклонил колени пред дверями и стал молиться; вдруг запертые двери отверзлись сами собою, а у Гроба Господня зажглись свечи и лампады. Архиепископ, вознося Богу благодарственные молитвы и проливая слезы, поклонился Гробу Господню и благоговейно облобызал его; также поклонился он и Животворящему Древу, всем святым иконам и местам. Исполнив свое желание, он вышел из храма и снова двери церковные затворились сами собой; бес же стоял на том месте, где ему было повелено, в виде оседланной лошади; сев на него, Иоанн опять в ту же ночь прибыл в великий Новгород и очутился в своей келии. Уходя от святителя, бес умолял его не говорить никому, как он служил ему, как был связан клятвой, как повиновался он, словно пленник.

– Если же ты расскажешь кому-либо, – прибавил нечистый дух, – как ты ездил на мне, то не перестану я строить против тебя козни и наведу на тебя сильное искушение.

Так грозил бес, а святитель осенил себя крестным знамением, и тотчас исчез от него бес, словно дым.

В одно время святой Иоанн вел духовную беседу с честными мужами: с игуменами, священниками и благочестивыми гражданами; он рассказывал жития святых, говорил много о душеполезных подвигах и, между прочим, сообщил и то, что с ним было, – а именно о своей поездке в Иерусалим; рассказывая же, он не называл самого себя, а как будто говорил о ком-либо другом.

– Я, – сказал он, – знаю такого человека, который в одну ночь из Новгорода достиг до Иерусалима; поклонившись Гробу Господню и Животворящему Древу Креста Господня, он снова в ту же самую ночь вернулся в великий Новгород; во время своего путешествия он ездил на бесе, которого связал своим запрещением, сделав его как бы пленником своим.

Слушатели сильно удивлялись сему рассказу святого, а диавол скрежетал зубами своими на архиепископа, говоря:

– Так как ты рассказал тайну, то наведу на тебя такое искушение, что будешь ты осужден всеми своими гражданами, как блудник.

И с того времени бес, Божиим попущением, начал действительно строить свои коварные козни святителю, стараясь лишить его доброго имени.

Он показывал людям, которые во множестве приходили к Иоанну просить благословения, в келии святого разные видения: то женскую обувь, то ожерелья, то какие-либо женские одежды. Приходящие к архиепископу люди, видя сие, соблазнялись, и стали думать о святом, не держит ли он блудницу в своей келии; сильно смущались они тем и, толкуя между собою о виденном, говорили друг с другом:

– Человеку-блуднику недостойно занимать апостольский престол.

Когда однажды народ собрался и пошел к келии святого, бес превратился в девицу, которая побежала перед народом, как бы удаляясь из келии блаженного. Видевшие сие закричали и погнались было за девицей, чтобы схватить ее, но бес убежал за келию святого и стал невидим. Услышав народный крик и шум, святитель вышел из келии и спросил собравшихся:

– Что такое случилось, дети мои? О чем вы шумите?

Они закричали на него, стали бранить и укорять его, как блудника, схватили его, стали насмехаться над ним и, не зная, как далее поступить с ним, они стали толковать между собой:

– Отвезем его на реку и посадим на плот, чтобы он выплыл из города по реке.

Посоветовавшись, они повели святого и целомудренного архиерея Божия к большому мосту на реке Волхове и посадили святителя на плот. Так сбылось слово лукавого диавола, который, хвалясь, говорил:

– Наведу на тебя такое искушение, что осужден будешь всеми, как блудник.

Теперь, видя такое поругание святого, сильно радовался лукавый враг рода человеческого, но, по Божиему промышлению, невинность праведного победила и посрамила коварного врага; ибо когда святого посадили на плот, последний поплыл не вниз по течению, но вверх, против течения, несмотря на то, что у большого моста течение воды было очень сильное, и никто не влек плот, но сам он плыл, по воле Божией, и направлялся к монастырю святого Георгия, который находился на расстоянии трех поприщ от города. Видя такое чудо, люди ужаснулись; позабыв о злобе, они разрывали свои одежды и с плачем говорили:

– Согрешили мы и неправедное дело сотворили, ибо мы, овцы, осудили невинно тебя, нашего пастыря.

Идя по берегу, они молили святителя, чтобы он простил их прегрешения и возвратился на свой престол.

– Прости нам, отец, – кричали они, – в неведении мы согрешили против тебя, не помяни злобы нашей и не оставляй чад своих!

Также и весь клир, забегая вперед и земно кланяясь блаженному, с рыданием умолял его возвратиться на свой престол. Архиепископ же, как первомученик Стефан, молился за обидевших его, говоря:

– Господи, не вмени им сего во грех!

Пристав к берегу за полпоприща[247] от вышеупомянутого монастыря, он спустился с плота и вышел на берег. Народ же, припадая к нему с плачем, просил прощения, и было великое ликование, когда святитель даровал им прощение; еще сильнее радовались они тому, что Господь открыл неповинное и чистое его житие. Незлобивый пастырь, всем даровав прощение, рассказал, как он побывал в Иерусалиме, как ездил на бесе и как диавол старался устрашить его. Все, слыша сие, прославляли Бога.

И так святитель возвратился на престол свой с великою честью и славою и стал поучать людей:

– Чада, с осмотрительностью делайте всякое дело, чтобы диавол не прельстил вас, чтобы добродетель ваше не была омрачена злым делом и не прогневать бы вам Владыку Господа.

После всего описанного святитель жил недолгое время. Узнав о приближении своей кончины, он отложил свой архиерейский омофор и принял схиму, причем дано было ему имя Иоанна, которое он носил до своего пострижения в иноки. В сем ангельском образе он с миро преставился ко Господу[248]. Тело его было погребено в храме Софии Премудрости Божией[249]. После него на престол архипастырский был возведен родной его брат Григорий, который также верно пас словесное стадо.

Богу нашему слава ныне, и присно, и во веки веков! Аминь.

Тропарь, глас 8:

Днесь светло красуется славнейший великий Новград, имея мощи твоя в себе, святителю Иоанне, яко солнечныя лучы испущающия и подающия исцеления притекающим с верою к раце мощей твоих. Молися Христу Богу избавити град сей невредим от варварского пленения, и междоусобныя брани, и огненнаго запалення, святителю богомудре и чудоносче, небесный человече и земный ангеле: да сошедшеся любовию в память твою, светло празднуем в песнех и пениих радующеся, и Христа славяще, тебе таковую благодать даровавшаго исцелений, и великому Новграду заступление и утверждение.

Кондак, глас 4:

Возвеселися явленно честная Церковь Христова, в память днесь принословущаго святителя Иоанна, от великаго Новаграда возсиявшаго, и всю страну удивившаго преславными чудодеянии, и всеми добродетельми украсившагося: и по преставлении бо честное тело его обретеся нетленно, источающее велия чудеса. Тем же зовем ему: о всеблаженне, моли Христа Бога непрестанно о всех нас.

Господь, на небесах живущий, восхотев явиться на земле и пожить с человеками, прежде уготовал на ней место селения славы Своей – Пречистую Свою Матерь: ибо в обычае у царей, когда они хотят прийти в какой-либо город, предуготовлять себе в нем для пребывания палату И как палаты земных царей созидаются искуснейшими мастерами из драгоценнейших предметов, на возвышеннейшем месте, прекраснее и обширнее всех иных жилищ человеческих, так имела создаться и палата славы Царя Небесного. В Ветхом Завете, когда Бог восхотел жить в Иерусалиме, Соломон[250] создал Ему храм (3 Цар. 5-7; 2 Пар. 2-4) через искуснейшего строителя Хирама[251], который был исполнен художества, разума и знания на всякое дело. Создал же Соломон храм из драгоценнейших веществ, из превосходного камня (3 Цар. 5:17-18), из благовонных деревьев: кедра и кипариса (2 Цар. 6:9-10), привозимых с Ливана[252], и из чистого золота, на возвышеннейшем месте, на горе Мориа[253]. Храм был тем прекраснее, что на стенах его были еще изваяны изображения херувимов, различных деревьев и плодов (3 Цар. 6:18-35; 7:18-22, 29-42). Пространством храм был столь велик, что в нем могло вместиться без тесноты все множество людей израильских, и снизошла на него слава Господня во огне и облаке (3 Цар. 8:10-11). Однако храм сей был недостаточен для вмещения в себе Невместимого Бога. Соломон создал Ему храм, но Вышний не в рукотворенных храмах живет. «Какой дом созиждете Мне, – говорит Господь, – или какое место для покоя Моего?» (Деян. 7:49). И вот, Бог благоизволил, чтобы в начале новозаветной благодати был создан нерукотворенный храм – Пречистая, Преблагословенная Дева Мария. Каким же строителем создан был храм тот? Воистину – премудрейшим, самою Премудростью Божией, как говорит Писание: «Премудрость построила себе дом» (Притч. 9:1), а все сотворенное Премудростью Божией прекрасно и совершенно. А поелику Премудрость Божия создала одушевленную палату Слова, – посему создался совершенный храм для совершенного Бога, пресветлая палата для пресветлого Царя, пречистый и неоскверненный чертог для пречистого и нескверного Жениха, непорочное селение для непорочного Агнца. Сему— верный свидетель на небе, говорящий к Ней: «Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе!» (Песн. 4:7). И святой Дамаскин пишет: «Вся – чертог Духа, вся – град Божий, море благодатей, вся – добра, вся – ближняя Богу» (Слово 1 на Рождество Пресвятой Богородицы).