– Вы приняли Савву на то место – или Савва вас принял?

Они отвечали:

– Савва принял нас, но он груб и не может управлять нами, когда мы умножились.

Тогда Кирик сказал им:

– Если Савва смог собрать вас в том пустынном месте, то тем более он может, с помощью Божией, и пасти вас.

Они ничего не могли ответить на сие и замолчали. А патриарх, отложив испытание до утра, тотчас послал за святым Саввою, с честью приглашая его, как будто по какому-то другому делу. Прибыл блаженный, а патриарх ничего не сказал ему о клеветниках, и клеветникам не сказал ничего и не обличал их, но тотчас посвятил преподобного Савву, хотя и против его воли, в пресвитера[247]. Посвятив его, он сказал клеветникам:

– Вот вам отец ваш и игумен вашей лавры, избранный свыше Богом, а не людьми. Я только утвердил Божественное избрание.

Сказав сие, патриарх взял с собою святого Савву и иноков тех и отправился в Лавру, освятил созданную Богом церковь, благословил всю лавру и, наказав всей братии повиноваться своему игумену, блаженному Савве, возвратился назад.

Успение Саввы Освященного. Греческая икона. XV в. Греция. Лефкада. Публичная библиотека

Когда блаженному Савве шел пятьдесят третий год от роду, воцарился, по смерти Зенона, Анастасий[248]. В тот же год пришел в лавру один богоугодный муж, родом армянин, по имени Иеремия, с двумя учениками Петром и Павлом. Преподобный Савва весьма обрадовался им, дал им ту пещеру, в которой сначала жил сам, когда один был на потоке, и позволил им в малой церкви совершать молитвенное правило по-армянски по субботам и воскресеньям; так мало-помалу умножились армяне в лавре. В то же время пришел в лавру и преподобный отец наш Иоанн, прозванный Молчальником; он был епископом в городе Колонах, но ради Бога оставил свою епископию и, скрыв свой сан, трудился в лавре, как простой инок.

Преподобный Савва подражал святому Евфимию Великому, который каждый год обыкновенно уходил в пустыню в 14 день января и проводил там весь Великий пост. В подражание ему так же поступал и преподобный Савва, в том же месяце январе, но не в тот же день, потому что ожидал двадцатого числа, чтобы совершить в лавре память великого Евфимия; по совершении ее он уходил в пустыню, и, удалившись от людей и приближаясь к Богу мыслями и молитвами, оставался там до Вербной субботы.

Однажды, по обычаю, вышел он из лавры и, ходя около Мертвого моря, увидал маленький пустынный остров[249]; он пожелал на нем провести дни поста и пошел к нему; но зависть бесовская помешала ему, и он упал в какую-то встретившуюся на пути яму, из которой, как бы из темной печи, выходил дым и огонь. Савва опалил себе лицо и бороду, повредил и другие части тела и сильно захворал. Когда он возвратился в лавру, братия узнали его только по голосу: так было опалено его лицо. И лежал он многие дни без голоса, доколе Божественная сила не сошла на него свыше, и не исцелила его, и не даровала ему власть на нечистых духов. Борода же его не выросла уже потом такою, как была прежде, стала небольшою и редкою, а он благодарил Бога за уменьшение бороды, чтобы не тщеславиться ему красотою ее.

На другой год опять, по обычаю, ушел он в пустыню вместе с учеником своим Агапитом. Через несколько дней Агапит лег на песок от утомления и голода и уснул, а блаженный Савва в некотором отдалении стоял от него и молился; вдруг явился огромный лев, остановился над спящим Агапитом и начал его обнюхивать с ног до головы. Увидев льва над учеником, блаженный Савва испугался, как бы тот не съел спящего, и тотчас прилежно помолился о своем ученике, чтобы Бог сохранил его от зверя. Бог услышал Своего раба, заградил пасть льву, и лев, не причинив никакого вреда Агапиту, как бы ударяемый кнутом, побежал в пустыню.

Убегая, он ударил хвостом по лицу спящего; тот проснулся, затрепетал при виде льва и побежал к святому отцу, а Савва стал поучать его не предаваться долгому сну чтобы не сделаться когда-нибудь пищей зверям, особенно невидимым.

В один из следующих годов блаженный таким же образом, по обычаю, с тем же учеником ходил по пустыне к северу от Иордана и нашел в одной горе пещеру, а в ней прозорливого отшельника. Когда он сотворил молитву и приступил к беседе, отшельник с удивлением спросил:

– Что заставило тебя, чудный Савва, прийти к нам? Или кто тебе показал место сие? Вот, тридцать восемь лет я здесь, по милости Божией, и не видал ни одного человека: как ты пришел сюда?

Блаженный же Савва отвечал:

– Бог, открывший тебе мое имя, показал мне и место сие.

После душеполезной беседы, они облобызались, и Савва со своим учеником ушел в пустыню. Приближалось время возвращения в лавру, и сказал Савва ученику:

– Пойдем, брат, простимся с рабом Божиим в пещере.

Пришедши, они нашли его коленопреклоненным, лицом к востоку; они подумали, что он молится, и долго ждали. День стал склоняться к вечеру, и Савва, видя, что старец все не встает с молитвы, сказал:

– Благослови нас, отче.

Но ответа не было.

Савва подошел поближе к нему и увидел, что тот скончался. Тогда Савва обратился к ученику со словами:

– Приблизься, сын мой, предадим погребению тело святого: для сего нас сюда Бог и послал.

Совершив над почившим обычное надгробное пение, они погребли его в той же пещере, загородили вход камнем и возвратились в лавру.

В тот год, когда была освящена созданная Богом церковь, умер в Александрии родитель блаженного, Иоанн, пользовавшийся большою властью в Исаврийском округе[250], а блаженная мать его София, уже весьма состарившаяся, распродав все свое имущество, пришла в Иерусалим к сыну своему Савве со множеством денег. Он принял ее и убедил постричься в монахини; немного пожив в иноческом образе, она преставилась ко Господу. Принесенные же ею деньги Савва истратил на монастырские нужды и на постройку странноприимных домов; один он построил при Иерихоне[251], а другой в лавре с тем, чтобы в первом помещались путники из мирян, а в другом – иноки. Во время постройки странноприимного дома в лавре преподобный Савва послал одного брата с монастырским скотом в Иерихон, чтобы оттуда привезти лесу на постройку. На обратном пути было очень знойно, и иноку сильно захотелось пить, а так как воды нигде не было, ибо местность та была пустынная и безводная, то он упал на землю в изнеможении от жары. Тогда он вспомнил святого старца и произнес:

– Господи Боже аввы моего Саввы, не оставь меня!

И тотчас явилось над ним облако, испустило росу и прохладило его и скот, везший бревна; и шло это облако над ним до самой лавры, осеняя его и прохлаждал от зноя. Сие произошло по молитвам святого отца его Саввы, имя которого он призвал в своей беде.

Однажды во время поста преподобный Савва захотел взойти на гору Кастеллийскую, отстоящую к северу от Лавры на двадцать стадий[252]; гора была недоступна для людей и страшна своим опасным и неудобным входом и ужасами, случавшимися на ней: много бесов гнездилось на той горе и пугало проходивших различными явлениями. Преподобный же, избрав, по слову Псалмопевца, Вышнего прибежищем себе[253], взошел на ту гору, окропил ее со всех сторон елеем, взятым из лампады от святого креста, и, оградив себя крестным знамением, как необоримою стеною, жил там все время Великого поста. Но сначала каждый день ему приходилось бороться с бесами; они нападали на него то в виде зверей, то, обратившись в гадов, то в птиц, испускали крик, вопль и шум, так что преподобный, как человек, устрашился и думал было сойти с горы. Но Кто некогда укрепил Антония Великого в такой же борьбе с бесами[254], Тот, явившись и сему святому, повелел быть смелым, надеясь на силу крестную. И жил блаженный без страха, молитвою и крестным знамением прогоняя далеко от себя все ужасы, наводимые бесами. В конце Великого поста, когда святой ночью стоял на молитве об очищении сего места от гнездившихся в нем нечистых духов, бесы вдруг начали против него последнюю и самую страшную борьбу: многое множество их явилось, – как обыкновенно являются они, – в образах зверей, гадов, птиц и напало на святого с громким криком; казалось, вся гора тряслась. Но святой нимало не испугался, а продолжал молиться Богу. Тогда бесы закричали: