– Мало ли кто он на самом деле – «венец мудрости и красоты»?[133]
Пауза…
Диоген, выползая из пифоса:
– Кажется, пронесло…
Сократ, вставая со стула:
– Кажется…
Диоген, снова доставая бутыль:
– Притащила его нелегкая…
Сократ, ставя на стол пиалы:
– Чуть не запалились…
Философы разливают содержимое бутыли в глубокие пиалы и, протянув одну мне, чокаются и пьют без тоста. Кадыки стариков ходят, как поршни плунжерных насосов, и останавливаются только тогда, когда истекающее из пиал вино пресуществляется[134] в тела философов с помощью биохимических свойств организма.
Без евхаристии[135] древнегреческое вино, выдержанное, судя по всему почти две с половиной тысячи лет, расслабляет и успокаивает гостей вместе с хозяином дома, приподнимая всем (кроме остальных) настроение.
Я встаю со стула и прошу оператора направить камеру на меня. Предвкушая скорый конец, оператор с готовностью выполняет мою просьбу.
Обращаясь к взволнованным телезрителям, я слагаю с себя ответственность за происходящее и говорю сле дующее:
– Извините, что прерываю передачу, но уж очень хочется остыть – пойду нырну в бассейн, прежде чем продолжу повествование.
Сейчас начало июля две тысячи тринадцатого года. На улице вторую неделю стоит жара. Конечно, не как в прошлом году сорок – сорок пять градусов, но все же тридцать пять, тоже неплохо. Бассейн в такую погоду выручает! Подпрыгнешь с трамплина в воздух, сделаешь сальто, войдешь без брызг, словно в пасть эласмозавра[136], в воду. Раздвинешь челюсти чудовища, вынырнешь обратно. Опять нырнешь. И голова проясняется.
Потом вылезу, оботрусь полотенцем, поем крыжовника, малинки, тутовника, смородинки, абрикосиков-кокосиков отведаю. Запью все это деревенской простоквашкой, сяду в гальюн, пристегну парашютные ремни и возобновлю историю психа, если, конечно, стропы выдержат и унитаз не разлетится на миллионы маленьких белоснежных надежд, измазанных коричневой действительностью…
Часть вторая
Первый класс
Когда Диоген Синопский пришел к оракулам и спросил их, что ему делать дальше, они ответили: «Заняться переоценкой ценностей».
Диоген Лаэртский
Инвектива третья
1
Наступил август. Самый засушливый месяц в году и последний перед счастливым событием каждого выжившего в детском садике ребенка, еще ничего не подозревающего о том, каким суровым испытаниям подвергнутся его тело и душа в ближайшие десять лет. Позади целая эпоха лучезарного детства – ясли и садик.
Прощайте! Прощайте, мои ласковые нянечки! Мои вкусные поварихи! Мои качели, песочница, беседка, кроватка, шкафчик для переодевания с незабудкой на дверце. Прощайте, игрушки и одногруппники. И ты, моя первая любовь, девочка Ия. Прощайте, детские шалости. Плоха ли, хороша была потеха жизнью, судить не нам, а вам, милые, милые воспитательницы.
Мульт: Коль роль мы сыграли прекрасно – овацией нас наградите. И проводите с весельем, как Августа Рим провожал![137]
Мама готовила меня к школе, как к празднику, потому что принцип армейской дедовщины работает на гражданке так же безукоризненно, как и в армии: старшие прикалывались над средними, средние – над младшими, младшие – над сопляками. Теперь они прикалываются над нами, чтобы мы, в свою очередь, прикололи вас.
Мульт: «Я была здесь твоей куколкой-женой, как дома была папиной куколкой-дочкой. А дети были уже моими куклами»[138].
А вся эта чехарда началась в тысяча шестьсот сорок седьмом году, когда верховный суд Плимутской колонии попробовал ввести для детей обязательное начальное образование[139]. А в тысяча восемьсот пятьдесят втором году уже штат Массачусетс принял этот закон, распространившийся со временем по всему миру. Позже бессовестные и бесстыжие личности взяли и изменили его на среднее образование, добавив в общую кучу-малу химию, геометрию, физику, астрономию, ботанику, обществоведение и много другой луковой шелухи от разных наук, над которыми теперь слабонервные дети проливают крокодиловы слезы, чтобы, окончив школу, забыть их вместе с названиями, если, конечно, родители не заставят отпрысков поступать в институт, дабы окончательно отбить интерес к процессу обучения.
Я бы еще мог смириться с метафизикой. С ее здоровыми интересами к жизни: «Что есть причина причин, и каковы истоки истоков у начала начал?»[140]. А главное: «Как стать реальным пацаном, если ты не знаешь реальности природы мира?»
Все это не вызывает во мне чувства отторжения. Но физика в ее чистом виде, с естествознанием в самом общем смысле и изучением материи в виде вещества и полей. А также с ее фундаментальными взаимодействиями факторов природы, управляющими движением материи… Это что такое? Предмет, по которому за всю историю человечества был один-единственный отличник? И за это его послали на четыре буквы и забыли имя?[141]
Зачем что-то учить в современном мире, кроме грамматики? Знаешь буквы, умеешь их складывать в слова и набирать на клавиатуре – всё! У тебя есть доступ к билетам на все ответы – Интернет! Когда он появился, я подумал: «Ну, наконец-то детям перестанут забивать костыли зубриловок в шпалы знаний, прокладывая по ним железную дорогу будущей жизни, где побеждают наглые, изворотливые и гибкие паровозы».
Прогнулся – значит, победил! Подставил – значит, не уволен!
Человеку, не собирающемуся строить виллу на Марсе, а решившему сделать это на берегу Средиземного или Черного моря, чтобы затем получать удовольствие от телесного и духовного присутствия на этой планете, достаточно знать Интернет и имя босса. Существующего, а не вымышленного. Того босса, от которого зависит размер твоей зарплаты и длина отпуска. Все! Это все, что нужно!
Религия, совесть, мораль, право, закон, семья, государство – каждое из этих понятий есть иго, которое на вас налагают во имя какой-то абстракции; все это – деспоты, против которых человек, как безграничный хозяин над своей осознанной индивидуальностью, борется всеми имеющимися в его распоряжении средствами[142] – и проигрывает тысячелетие за тысячелетием.
К черту агитацию религий! К черту агитацию партий! К черту президента с его амбициями, за которого никогда не голосовал! К черту все, что мешает жить естественной земной жизнью!
И раз уж на то пошло – к черту Гитлера! К черту Сталина! К черту Мао Цзэдуна! К черту Пол Пота! К черту Жана Беделя Бокассу![143] К черту Ким Чен Ира! К черту Иоанна IV! К черту Томаса де Торквемаду![144] К черту патриарха Иоакима и царевну Софью с их двенадцатью статьями![145] К черту Кроноса, с которого все началось![146]
Ну и конечное же – к черту государство, расплачивающееся за каждый клочок захваченной им территории телами и душами ни в чем не повинных мальчиков, которых оно забривает в солдаты, чтобы пытать и расстреливать, расстреливать и пытать тех, других, которые пытают и расстреливают, расстреливают и пытают этих, нареченных генералами «противником», вместе, с которыми они делят природный лубок планеты, беря ее в плен по кускам (кому ноги, кому руки, кому седалище), благо – голова находится в океане, боясь вынырнуть из него даже на мгновение, чтобы вздохнуть полной грудью…
