очередных нотаций, что мне надо перекрасить волосы и увеличить грудь. Мерзавец.

Решил, что мой третий для него маловат будет. Как вообще можно жить с человеком, который хочет тебя переделать? Правильно. Исключительно тратя нервы на постоянное

доказывание самой себе, что ты чего-то стоишь.

Потому в очередную попытку сделать меня шедевральней и накачать силиконом ушла из

его квартиры, демонстративно хлопнув дверью. Напилась с Янкой, поплакала в её

четвёртый и со страхом одиночества уставилась в будущее.

Будущее уже через месяц оказалось не таким мрачным, как представлялось. Бывший

попыток к сближению не делал. И это было на руку — не видеть его и не слышать. Скорей

всего, нашёл себе то, что так искал, — Памелу Андерсон в русском обличии.

Я выползла из ванны, завернувшись в любимый махровый халат морковного цвета, и

прошлёпала на кухню завтракать. Поставила чашку, насыпала хлопьев, залезла в

холодильник и вытащила пакет молока. Ливанула в чашку, принюхалась. Чего-о-о?

Молоко скисло? Когда успело?

Достала вторую пачку. Новую. Открыла. Такая же ерунда... Гадость какая. Сроки годности

вроде в порядке. Поковырявшись в недрах кухонного шкафа, нашла персиковый сок и

осторожно понюхала. Мало ли что. А вдруг то же самое, что и с молоком? Но вроде сок

пах соком. Уже хорошо. Не галлюцинации.

С трудом закинув в себя еду, тяжело вздохнула. Дожить бы теперь до обеда. Похмелье, глядишь, и отпустит.

Дорога до работы заняла не так много времени. Скорей всего, потому, что я досыпала до

своей остановки, тесно прижавшись лбом к стеклу на заднем сидении автобуса, которое

предусмотрительно заняла на конечной остановке. Там всегда лучше ездить, если не

обращать внимание на регулярные подкидывания из-за кочек и ухабов. Да и не сгоняет

обычно никто. Все бабульки лезут вперёд, будто в первой половине автобуса до нужного

места можно доехать быстрее.

В моём состоянии выбирать было не из чего. Мой организм взбунтовался от идеи ехать

стоя в тесном кругу случайных попутчиков и предпочёл терпеть городские горки за

несколько десятков рублей. Дешёвый аттракцион, устроенный нашей мэрией после зимы

всем желающим и нежелающим.

Свежий воздух и прогулка до банка освежили и проветрили мои мозги. Но когда я увидела

около входа переминающегося с ноги на ногу Петьку, то поняла — допроса со всем

пристрастием не избежать. Виноватое лицо юриста подсказало, что у кого-то из нас с

памятью гораздо хуже, чем могло показаться на первый взгляд.

— Привет, Юль.

— Привет.

— Скажи, я тебя вчера до дома провожал?

— Нет. Я сама доехала.

— Чёрт! — он вдруг смутился...

— Что случилось?

— Да нет… Ничего, — попробовал скрыть стремительно наливающиеся кровью щёки

Маринов, отворачиваясь, как вдруг на него налетела злющая Усачёва. Она вся клокотала от

распирающих её эмоций. Враз подскочила к рыжему и зашипела:

— Лифчик отдай.

— Что-о? — мои брови непроизвольно поехали наверх. — Что отдай?

— Он, — тут Светка как давай ржать. Бедный Петя был готов сквозь землю провалиться.

Ох уж эта моя подружка. Разрушила все романтические планы моего товарища.

— Я тттеббе ппотом отддам, — начал заикаться Маринов.

— Ты — пьяный сексуальный маньяк!

— А что случилось? — меня разбирал смех.

А Петька чертыхнулся, не выдержав разборок, и попытался убежать в здание, вмиг

оказавшись зажатым между нами двумя. Мы требовали объяснений.

— А ты куда делась? — вдруг грозно меня спросила такая же рыжая, как и Петька, коллега, нахмурившись. — Сбежала?

— Ну почти. Непредвиденная встреча, а потом я вас не нашла.

— А-а-а-а-а... — задумчиво произнесла Светка.

Несмотря на похмелье, Усачёва выглядела бодрячком. Как у неё так получается? Подруга

начала свой незатейливый рассказ:

— Петька попёрся меня провожать. Я-то еле дышала, и он такой же. Я! Добрая душа!

Решила его оставить у себя, чтобы избавить его задницу от приключений! — И увидев

мои всепонимающие глаза, добавила:

— На диване!

— Ыыыы, — стоял Петька с мученическим видом. — Может, не надо?

— А дальше что? — меня распирало от смеха.

— А то, что среди ночи я услышала, как хлопнула дверь! А потом, выглянув из окна, увидела его! Рыжего засранца! Который надел мой белый новый бюстгальтер, и где только

откопал, себе на голову! И гордо шествовал в нём по улице! Вопрос — ку-у-у-да-а-а?

— Да? А куда? — я вскинула глаза на бордового парня, икая от смеха.

— Домой я шёл, —буркнул Петька.

— А лифчик зачем? Отвечай! — продолжала напирать на него Усачёва.

— Мне казалось, что он хорошо подходит вместо шлема для пилотов.

— К-каких ещё пилотов? — мы уже обе давились от смеха.

— В детстве я мечтал стать лётчиком, а моя мама осуществила свою мечту, превратив

меня в юриста, — еле выдавил из себя Петька, а мы загнулись со Светкой пополам в новом

приступе.

Перед глазами был наш маленький и худощавый юрист, гордо дефилирующий в ночи по

спящему городу с белыми чашками Д-размера на голове вместо наушников для приёма

сигналов. Не иначе с высших сфер их ловил... В пьяном-то угаре...

— Ну ты... эта... Лётчик... — отдышалась Света, — инвентарь-то верни. Чай не казённый.

Где он?

— У меня в портфеле, — осёкся на полуслове Маринов, наблюдая за нашими лукавыми

переглядами.

Разве так можно? Я чувствовала каждую мышцу своего пресса и понимала, что это ещё не

всё.

— Я за ним к тебе в кабинет попозже зайду, — всё ещё вздыхала Светка, поднимаясь по

ступенькам. — Или желаете в нём по банку полетать? Первый-первый приём-приём... — И

снова прыснула, еле-еле сдерживаясь перед видеокамерами и с удовольствием наблюдая

муки своего коллеги, вызванные не только похмельем.

Начинался новый рабочий день. Едва я поудобнее уместилась в кресле, наслаждаясь тем, как отдыхает после автобуса мой зад, раздался первый звонок.

— «Абсолютбанк», Юлия Волкова, здравствуйте, — машинально проговорила в трубку, услышав чьё-то сопение.

Незнакомец прокашлялся, выдав свою половую принадлежность, и, наконец, заявил:

— Ю-юлечка... — засопел ещё больше и заговорил заплетающимся языком. — Это вас

беспокоит Никита Васильевич, помните?

Да... Сразу видно, алкоголь властвует не только над телами и сердцами простых людей.

Вон и буратины туда же. Голос слегка подрагивал, спотыкался и картавил слова. Жаль, что

в моей деятельности нет таких чудесных слов, как неоколониализм или параллелограмма.

Можно было бы поиздеваться над випом...

— Слушаю вас, господин Миронов.

— Как там поживает вопрос о новом кредите? — долго не мучая меня, задала вопрос наша

золотая несушка.

А он, похоже, нервничает, усиленно пытаясь сделать вид, что всё в порядке.

— Как раз собралась изучать ваши бумаги, — ответила я и уныло посмотрела на

внушительную папку, лежащую на рабочем столе.

— А не могли бы вы поторопиться? — в голосе клиента послышались раздражённые

нотки.

Судя по всему, кому-то очень не терпится получить согласие, а самое главное — деньги.

Причём, исходя из первичных данных, немалые. Эти два обстоятельства автоматически

налагали на меня гораздо большую ответственность, чем могло показаться с первого

взгляда.

— Я занимаюсь вплотную вашим вопросом, — успокаивая клиента, произнесла я, втайне

надеясь, что разговор сейчас закончится.

— Погодите, Юленька, — тональность випа сменилась на более благосклонную. — Как

насчёт поужинать вместе? — И, не дожидаясь отказа, проговорил:

— Разумеется, после изучения вами бумаг. Исключительно деловая встреча. Но я

приглашаю.

— Давайте решим этот вопрос чуть позже, Никита Васильевич.

— Жду вашего звонка, — буркнул вип и бросил трубку.