– А где папа?

Поехал кое-куда, но скоро вернётся, ответила миссис Пирс, заплетая волосы девочки в две косички. – Ну как, пошли вниз?

– А заколка?

Улыбнувшись, миссис Пирс прикрепила сбоку, туда, где начиналась одна из косичек, красивую розовую заколку с бусинками. И Мэй, покрутившись перед зеркалом и оставшись совершенно довольна своим внешним видом, поспешила прочь из комнаты под руку с мамой. Феликс медленно и степенно следовал за ними, чувствуя себя хозяином положения.

Во время завтрака Мэй увлечённо болтала о разных девчачьих глупостях. Феликс сидел под её стулом и снисходительно поглядывал по сторонам, а миссис Пирс и Минни улыбались, иногда поглядывая на часы над дверью, – они очень ждали приезда мистера Пирса.

И вот наконец, когда завтрак уже подходил к концу, Феликс встрепенулся – своими чуткими ушами он уловил шум мотора фургона Большого Папы. Фургон, как всегда после долгой и утомительной поездки, уже начинал чихать и кашлять.

Феликс, мурлыкнув, встал со своего места и медленно и степенно направился к двери.

– О! воскликнула Минни, заметив это. – Наверное, папа скоро приедет, Фелька что-то чувствует.

– А куда ездил папа? – с любопытством спросила Мэй, засовывая в рот кусочек пирожка.

– Тебе за подарком! – засмеялась Минни, и Мэй моментально просияла.

Через несколько минут шум мотора различили и миссис Пирс, и Минни, и даже Мэй. Именинница первой сорвалась с места и поскакала к входной двери, за ней поспешили и остальные.

Мистер Пирс остановил свой фургон рядом с воротами, вышел из машины и встал рядом, с улыбкой наблюдая, как к нему бегут остальные члены семьи. Только Феликс не торопился, шёл медленно и размеренно, словно не сомневался, что без него ничего важного не случится.

В ярком утреннем солнце волосы и борода Большого Папы казались сделанными из настоящего мёда.

– С днём рождения, малышка Мэй! – воскликнул он, когда девочка первой добежала до него, и подхватил её на руки. – Готова увидеть свой подарок?

– Да!

Феликс в тот момент оглянулся и обнаружил, что остальные обитатели фермы по возможности высунулись из сарая, во все глаза пытаясь разглядеть, что происходит на улице. Он рассмотрел любопытную мордочку Эпл, жующую свой завтрак, а потом заметил, что пёс Джек наконец-то проснулся и тоже мчится к воротам, и язык его свисает из пасти, похожий на докторскую колбасу.

Между тем мистер Пирс открыл свой фургон… и Мэй тут же восхищённо завизжала:

– Пони! Папа, это же пони!

– Да, малышка, – сказал мистер Пирс, – самая настоящая пони! Хочешь с ней познакомиться?

– Да-да-да! – запрыгала Мэй. Тогда Большой Папа вывел пони из фургона, взяв её под уздцы, и девочка вновь восхищённо завизжала.

Пони действительно была очень красивой – белая, с пушистой гривой и длинными чёрными ресницами. Она была похожа на большую игрушку… но это всё-таки была самая настоящая живая пони!

– А как её зовут? – спросила Мэй, гладя лошадку ладошкой по правому боку.

– Откуда же я знаю, малышка? – засмеялся мистер Пирс. Она ведь теперь твоя. И ты дашь ей имя, как мы когда-то с мамой дали имя Джеку, а Минни – своей Эпл и Феликсу.

Мэй задумалась. Она смотрела на пони, а пони смотрела на неё, хлопая длинными пушистыми ресничками.

– Милочка, – вдруг уверенно заявила Мэй и гордо улыбнулась. – Я назову её Милочкой! Пойдём, Милочка, я покажу тебе, где ты теперь будешь жить!

Вот так на ферме появилась пони Милочка, ставшая подарком для Мэй на её шестой день рождения.

Когда Мэй показала Милочке сарай, где жили все животные на ферме, она на какое-то время оставила свою лошадку там, решив помочь Минни накрыть праздничный стол, – вечером должны были прийти гости.

Милочку сразу же обступили и стали обнюхивать.

– Ты откуда такая? – спросила старая ворчливая гусыня, которую все называли мадам Гук.

– Хр-рю! Чистенькая, – добавил поросёнок Прошка, пошевелив своим чумазым пятачком.

– Она не чистенькая, она беленькая, – заявила овечка Молли. Она, в отличие от Милочки, была серенькой и гораздо более пушистой.

– Му-у-у! Как му-у… молоко, – оглушительно громко проревела бурая корова, показавшаяся Милочке такой большой, что пони испуганно шарахнулась в сторону. – Му-у-у! Да не бойся ты. Меня зовут Сании, а тебя?

Лошадка задрожала.

Она ещё не поняла, как именно её зовут… и вокруг все были такие незнакомые.

Страшно!

– А ну-ка разойдитесь все, мур-рм, – послышался вдруг голос откуда-то снизу. Уверенный, спокойный и вкрадчивый голос. – Чего стоите? Разойдитесь, говор-рю, мур-рм.

Все обитатели фермы всегда слушались Феликса, потому что он был самый старший из них. Цыплята курочки Доры – Чип, Пип, Лип и Бибип – называли его «древним». Конечно, куда им, таким маленьким и жёлтеньким, тягаться с самим Феликсом!

Поэтому все разошлись в разные стороны и притихли.

Милочка наклонила голову, разглядывая севшего прямо перед ней кота. На ферме, откуда она приехала – точнее, откуда её забрал мистер Пирс, – таких котов не было. Она помнила двух псов, их звали Дик и Док, а ещё – много-много лошадок и пони, как она.

– Ты кто? – спросила Милочка, принюхиваясь.

От её нового знакомого вкусно пахло чем-то очень уютным. Она ведь никогда не встречала кошек и не знала, что так пахнет от них всех.

– Я кот, мур-рм.

– Мур-рм? – повторила Милочка. – А что это такое – мур-рм?

Феликс посмотрел на пони. Да, снизу вверх, ведь он был намного меньше Милочки, но почему-то казался ей таким важным и значительным…

– Это присказка.

– А что это такое – присказка?

Феликс покачал головой.

– Тебе ещё рано это знать. Ты лучше имя своё выучи. Тебя зовут Милочка. Запомнила?

Лошадка кивнула.

– Ты принадлежишь Мэй, потому что она дала тебе имя. Мы всегда принадлежим тому, кто даёт нам имя. Меня зовут Феликс, и я принадлежу Минни, потому что она дала мне это имя. Всё понятно?

Милочка кивнула. Конечно понятно, чего тут может быть непонятного? Её зовут Милочка, и она принадлежит той маленькой девочке с весенним именем. Чудесно!

– А если меня кто-нибудь переназовёт?

Феликс задумчиво пошевелил белыми усами.

– Как это – переназовёт? – вдруг подала голос лошадка Эпл. – Разве так бывает?

Остальные тоже зашумели – никто и никогда не слышал о подобном!

– Тихо! – шикнул Феликс, возмущённо сверкнув зелёными глазами. – Бывает. Но тогда выбор будет за нами. Мы всегда принадлежим тем, кто даёт нам самое первое имя, но если вдруг найдётся человек, который решит дать нам другое имя, мы вольны выбирать, принадлежать ему или нет. И пока этого не случится, вы не узнаете, каким будет ваш выбор.

– Ой-ой, – забеспокоилась Эпл, – надеюсь, никто не будет меня переназывать…

– Не волнуйся, – фыркнул Феликс, ты принадлежишь Минни, с чего ей тебя переназывать? Такое обычно случается с теми животными, кого продали хозяева. Или с теми, кто потерялся. Новые хозяева ведь не могут знать старого имени, поэтому и придумывают новое. Вот у тебя, Милочка, раньше не было имени?

– Нет, – сказала Милочка, замотав головой так, что грива распушилась, – не было. Но у меня и хозяев не было.

– Были, – сказал Феликс. – Просто они не давали тебе имя, потому что собирались продать. Если бы они дали тебе имя, то уже не смогли бы продать. Продать можно только то, у чего нет имени.

Милочка задумалась.

– Значит… раз у меня есть имя… то…

– Это значит, что у тебя есть дом, – ответил Феликс, не дожидаясь, пока лошадка сформулирует вопрос. – Дом, где тебя будут кормить и любить. И это очень важно. Для всех нас!