— Чему вы улыбаетесь? — спросила она.

— Вы говорите прямо как спортивный репортер.

— Но ведь я и хочу стать спортивным репортером. Я же вам говорила.

— Я думал, вас интересует поэзия.

— И до нее дойдет очередь.

— Безусловно, — сказал он. — Ну, и что же Россо?

Бывал ли он когда-нибудь у Линди на Бродвее? Ну, во всяком случае, как-то вечером, когда она была там с мальчиком из Амхерста и приятелем отца, она услышала, как кто-то из завсегдатаев сказал: «Почему я не пишу про Россо? Конечно, о нем будут писать — распахнутся шлюзы, и я тоже напишу. Ну а пока у меня есть жена и внуки». Рука Россо дотягивалась до всех больших спортзалов в стране — всемогущая и страшная. И вот теперь окружной прокурор начал расследование махинаций игорного синдиката с центром в «Гарденс». В прошлом Россо отсидел пять лет за убийство по неосторожности, а кроме того, ему предъявлялось и обвинение в умышленном убийстве, но он сумел выкрутиться. И потому с Россо никто себе лишнего не позволял.

— Извините, — сказал он: по палубе, бесцельно поглядывая по сторонам, брел маленький бородатый йоркширец, и он направился к нему.

— Нечем заняться, а? — спросил он. — Считайте, что вы в плавании для поправки здоровья.

— Здоровье у меня хорошее, сэр.

— Только хотели бы чем-нибудь заняться?

— Я не прочь, сэр.

— Вы же хороший моряк, а хорошему моряку всегда найдется дело. — И он похлопал его по плечу.

— Мистер Гроум… — сказала она.

— Что, мисс Биксби?

— Что это — нормальное отношение к такому человеку… или это вы?..

— Простите, я не понял…

— Неважно. Ну, так о ставках, о подстроенных боях…

Опершись на поручень и глядя в воду, она продолжала: владельцы больших спортзалов все знали, что так или иначе сотрудничают с Россо, используют его боксеров. Один из таких владельцев, разбогатевший нефтяник из Сент-Луиса… она училась в колледже с его дочерью, отличной наездницей… Так вот, этот богатый человек давал показания окружному прокурору, и было видно, что дружба с Россо ему очень льстит. Вы подумайте! Никто ничего не желал говорить, никто ничего не знал. Нравилось ли этим богатым людям пощекотать себе нервы? Или они попросту боялись? Но надо вернуться немного назад. Ее отец жутко рассердился, что Уайти Ангер взял Россо в долю, но, с другой стороны, он понимал, как хочется Риопелю драться в «Гарденс». И он знал, что Риопель фальшивить не будет. Ну, Риопель начал выступать в «Гарденс» и выигрывал бой за боем — и все нокаутом.

— Но это я мог бы узнать и из газет, — перебил он.

— Да, конечно. Факты. Я перечисляю факты.

— А вы и Чоун?

— Дайте я буду рассказывать по-своему, — сказала она.

На солнце наплыло большое пухлое облако, блеск на воде погас, она стала шиферно-серой, и по палубе потянуло холодом, но облако поплыло дальше — и вновь засияло солнце.

— Вы знаете чемпиона в среднем весе Гуса Дехорла, боксера Россо? — спросила она.

Ах, знает? Тогда он должен знать и Джимми Джонсона, который был чемпионом, а потом ушел с ринга. Очень хорошо. Про Джонсона ее отец говорил, что лучшего боксера в его весе не бывало ни до, ни после. Голосом светской девицы она растолковывала ему тонкости, словно знала, что о закулисной стороне бокса он не имеет ни малейшего представления.

Ну, три года назад Джонсон снова начал драться, продолжала она, и за шесть-семь разминочных боев вошел в прежнюю форму. Чемпион, Дехорл, уже два года не защищал своего звания, и боксерская комиссия предложила ему либо принять вызов, либо сложить с себя звание. Ну, был организован матч. Конечно, не с Джонсоном. Дехорл предложил встречу Риопелю. Хорошая разминка перед решительным боем с Джонсоном, а местом встречи выбрали монреальский стадион — ради болельщиков Риопеля, которые его прямо на руках носили. У нее была подружка, Мишель, которая до колледжа училась в школе монастыря Святого Сердца и в это время была в Монреале. Ну, они с отцом поехали в Монреаль посмотреть бой Риопеля, а Мишель пришла к ним в номер в «Ритце» в воскресенье вечером и ужинала с ними.

— Мишель пришла в дикий восторг от компании, которая окружала отца, — сказала она.

Но богатый человек может обзавестись любыми друзьями — с высоким положением и с низким, умными и безмозглыми, ведь верно? А тут был полный набор боксеры, игроки, менеджеры, газетчики, — и все пили за счет ее отца, других таких любителей выпить на дармовщинку в мире не найдешь. Все элегантно одеты и с дамами любезны донельзя — с той тяжеловесной, серьезной, почти чопорной галантностью, которая по-своему очень забавна. А Джетро Чоун и вовсе заворожил Мишель своей тщательной манерой выражаться. Она сказала, что от глаз Джетро ее бьет дрожь, ну, и конечно, он все время бдительно держался возле них.

«Готов отдать за тебя жизнь, правда?» — пошутила она.

Уайти Ангер выглядел встревоженным. Он отвел отца в сторону, но тут же решил ничего не говорить. А потом попытался еще раз В конце концов, уже уходя, он сказал уголком губ: «Через шесть месяцев будет матч-реванш». В тот момент ее отец не понял, что за этим кроется. Он уже поговорил с Риопелем, и мальчик, обняв его, сказал, что он оправдает его мнение. Риопель любил ее отца.

Позднее в тот же вечер отец с Чоуном повезли ее и Мишель «по притонам», как выразилась Мишель. Они отправились в ночной ресторанчик Слиткина и Слоткина. Он знает это заведение? Фантастически шутовские личности, специализируются на том, чтобы грубить клиентам. Для близких друзей они держат маленький бар, остающийся открытым еще долго после того, как ресторан закрывается. В глубине бара стоит длинный стол, и за ним в углу сидел маленький человек с жирными черными волосами и испуганными злобными глазками. Она не может забыть, как этот человечек все кивал и кивал ее отцу, чтобы он подошел. Фамилия его была Койл. Между матчами они, чтобы сделать ему приятное, называли его тренером Риопеля. В эти пустые месяцы он был на посылках у Россо, выполнял всякие его поручения. Служил он Россо уже много лет и делал, по словам Чоуна, все, что ему приказывали, работал на него, обеспечивал голоса в Нью-Йорке во время выборов, то тут, то там пускал в ход нож или подстраивал избиения. Но потом заболел и попал в больницу. Чоун сказал, что у Койла вышли из строя почки и теперь у него трубочка. Ну, и конечно, Россо перестал ему платить. Он страшно нуждался. В конце концов ее отец пошел к Койлу и сел рядом с ним. Несколько минут спустя она увидела, что Койл вдруг испуганно вскочил и быстро ушел. Ее отец сидел белый, а в глазах у него горела ярость. Он сказал им, что Койл долго бормотал про «него» (Койл всегда называл Россо только «он»): если «он» его, Койла, обратно не возьмет, ему остается только умереть с голоду. И тут Койл проговорился, что бои Риопеля в «Гарденс», его знаменитые нокауты, все были подстроены. Риопель про это не знал. Его ни во что не посвящали. Просто его противник ложился. Койл был уверен, что ее отец знает про это. Сгорбившись в кресле, отец угрюмо задумался, а потом сказал про Риопеля: «Бедный, милый, честный, верующий сукин сын! Это ему сердце разобьет, бедному мальчику. Такая мерзость».

Когда они вернулись в отель, он и Джетро Чоун взвесили все данные — что всегда было их главным занятием — и задали себе вопрос, почему Уайти Ангер, менеджер Риопеля, словно платя одолжением за одолжение, шепнул тогда: «Будет матч-реванш». Букмекеры сделали Дехорла фаворитом, и ставки были три к одному. Если Дехорл даст себя нокаутировать, Россо заработает миллион. Чоун объяснил ей все тонкости позже, сказала она, и следует помнить, какие это тропические джунгли — околоспортивный мир. Вот послушайте: если Дехорл проиграет свое звание Риопелю, заодно принеся Россо миллион, ему уже не надо будет драться с великим Джонсоном. Контракт обуславливает матч-реванш между Дехорлом и Риопелем. На все это уйдет год. А тогда Дехорл вновь становится чемпионом, и комиссия будет удовлетворена. И он спокойно сможет оттянуть встречу с Джонсоном еще на год, если не больше. К тому времени Джонсону, которому сейчас тридцать шесть лет, исполнится уже тридцать восемь. Изящно, правда? А Риопель с его дурацкой честностью и искренней верой в свой талант так и не узнает, что произошло.