Всё пахло неправильно. Пыль, гнилая древесина, пренебрежение, которое прицепилось к каждой вещице… Першило в горле, и она не могла забыться.

- Это ты хотела мнепоказать?

Аврора открыла глаза. Родрик стоял на краю комнаты, оглядываясь вокруг со смесью трепета и любопытства на лице.

- Да, - сказала она. Чего она хотела достичь? – Я незнаю.

- Тут прекрасно! – Родрик шагнул к ней, не сводяглазс лошади. – Яхотелв детствелошадь-качалку,но… Папа бы мне не позволил. Он сказал, что я должен учиться ездить на настоящей. Если бы я знал, что она тутбыла…

- Никогдане ездила на настоящей лошади, - Аврора побежала пальцами по остаткам гривы. Они путались в узлах, и она быстро высвободилась. – Мои родители не хотели отпускать меня за границызамка.

- Никогда?

Она вновь пробежала пальцами по гриве.

- Я была однажды на конюшне, - сказала она, - нокогдапапа узнал, он так разозлился, что этого больше неповторилось.

- Могу научить тебя, если хочешь, - Родрик не смотрел на неё, его щёки вновь покраснели, но голос звучалискренне.

- Спасибо, - сказала она. – Это было бы прекрасно, -когдаона была маленькой, она представляла, как скачет по полям, ныряет под деревья и перепрыгивает ущелья, каквсегдаделали герои в книгах. Ветербудетхлестать её волосы, грязь брызгать на платье, и онабудетсмеяться, свободная и неуловимая. Может быть, не все мечты полностьюутрачены.

Она соскользнула с лошади.

- Тыне хочешьпопробовать?

- О…Я… Я слишком высок… Онаулыбнулась.

- Пожалуйста, сядь, - она похлопала поседлу.

Он положил руки на шею лошади, следя за нею неясными глазами, и немного покачнулся. Он вдохнул, словно взывал к мужеству, а после перекинул ногу через спину лошади и присел на неё, как рыцарь-переросток. Даже с подогнутыми коленями его ноги стояли на земле.

- Надо вложить ноги в стремена, - сказала Аврора. Он кивнул и прижал колени кгруди,сжимая пальцы на металлическом кольце по обе стороныотлошади. Движение заставило лошадь покачнуться вперёд и назад, иРодриксхватился заверёвку,которая служилавожжами.

Аврора ничего не могла с собой поделать. Он был так смешон, детская игрушка была в два раза меньше его, а он так неловок и смущён… она хихикнула. Родрик поднял на неё взгляд и улыбнулся.

- Явыгляжуглупо?

- Не то слово, - сказала она, - но, думаю, не так уж и ужасно. Должно быть, Франкворсу было одинокоодному.

- Франкворсу?

Она пожала плечами.

- У лошади должно быть имя. Это было в книге, а для меня-пятилетней это казалось достаточноцарственным.

Родриккивнули вновькачнулсяна лошади. С его неустойчивым сидением, принц почти перелетел через голову лошади – он схватился за гриву как раз вовремя и вскочил на ноги с нервнымсмешком.

- Может быть, я составлю ему компанию наполу.

Давление в груди Авроры вернулось, как только его ноги коснулись земли. Без лошади, без фокусов в разговоре он вновь был неловким и неуклюжим, и это усугубляла память о мгновенных глупостях. Он покраснел ещё сильнее, осмотрелся, пытаясь отвернуться от Авроры.

- Это было твоей игровойкомнатой?

- Да,-Авроравзялакуклусостулаисела.–Япровелатутмноговремени.

- Трудносебе это представить, - сказал Родрик. – Ты - маленькая девочка… Аврора посмотрела на куклу в своей руке. Она всё ещё была состеклянными

глазами. Те смотрели на принцессу как-то обвиняюще.

- У меня не было друзей, так что я проводила много времени одна, - она провела пальцами по волосам куклы, пытаясь вспомнить ощущение гладкости, которая протекала сквозь пальцы, какшёлк.

Родрик всё ещё стоял рядом с лошадью, его высокая фигура была так неуместна среди девичьих игрушек. Теперь он смотрел в пол. Их шаги оставили в пыли следы. Она собралась с мыслями, пытаясь придумать тему разговора. Почему бы и нет?

- У тебя была игровая комната? – спросилаона. Родрик покачалголовой.

- Питомник и несколько игрушек, но… папа хотел, чтобы я скорее вырос. Это были мечи и лошади. Не то, чтобы я в чём-то былсилён…

- Нет?

- Я не должен говорить тебе об этом, - сказал он. –Ты будешьхуже обо мне думать.

- Небуду,- это было правдой. Что-то былоглубокочеловеческое в долговязом, краснеющим принце, что делало егокудасильнее, чем любая богоподобная фигура нагобелене.

- Явсегдаронял меч на занятиях. Одно столкновение, и он вылетал из моих рук. И я раньше боялся лошадей. Реальных, я имею ввиду.Они кусали меня,когдая пытался ездить. Думаю, мой папа специально давалподлых.

- Твой отец… - она замолчала, подбирая правильные слова. Она не знала, как сказать о его жестокости, не оскорбив Родрика или не дав ему повод уйти. – Он кажется оченьстрогим.

- Онхотелбыть таким сильным, как есть… -Родрикпровёл рукой по спине лошади, дёргая рыхлые нити седла. – Яникогдане оправдывал егоожидания.

- Это не может бытьправдой.

- Правда. Яникогдане былбойцом.

- Борьба – не единственный способ показать своюсилу.Уверена,твой папазнает

это.

- Нет,-покачалголовойРодрик.–Тольконеон.Нояусердноучился.Онвэтом

уверен. Надеюсь, я сделал достаточно, чтобы быть хорошим королём.

Аврора склонила голову, внимательно рассматривая его - парня с каштановыми волосами и длинными тонкими ногами. Он не был похож на короля. Но и она не всегда выглядела принцессой.

- Твой отец стал королём десять лет назад, - промолвила она. – Но он готовил тебя к правлению и доэтого.

Если Родрик заметил, что она сменила тему, то не стал этого комментировать.

- Папасчитает,что есть только один способ поведения мальчика – быть благородным, как принц. И он был советником короля многолет,во время всех голодовок, восстаний и всех прочих кошмаров. Сила и знания, как он думал, помогут мневыжить.

Аврора вновь пробежала пальцами по волосам куклы. Её руки дрожали.

- Тогдавсё и вправду было такстрашно?

- Я многого не помню, -сказал Родрик. – Папа стал королём,когдамне было восемь, так что проблемы… родители пытались скрыть ихотменя. Но я помню, что боялся.Когдамне было шесть, случилось восстание. Помню, как смотрел из окна в замке и увидел пылающий город, сотни людей, которые заполнилиулицу…Они столпились вокруг замка и стучали в двери,кричали…

- Что онихотели?

- Думаю,еду.Я сказал маме, что они могут получить моюпищу.Пустьотдастимнашу.Но она отказала – дело не в еде. Они ненавидели нас, сказала она, и просто искали повод. Весь замок дрожалоттого, как они стучали… Не знаю, что было бы, если бы они получили нас… Они стояли несколькодней.

- Чтослучилось?

Он повернулся, чтобы посмотреть в окно. Узкий луч света упал на его лицо.

- Король–бывшийкороль,-вызвалсолдат.Ониубиливсехсопротивляющихся. Аврорасглотнула.

- Но если бы они попали в замок… Если быпрорвались…

- Они бы, наверное, убили всех нас. Они убили бы стражу и всехслуг,которым не посчастливилосьоказатьсявнезамка.Ивсебыоникричали…

Аврора содрогнулась. Она почти слышала эти крики, почти видела ненависть в глазах людей, когда они шли к замку. И та же ненависть была в ласковом лице Тристана, когда он говорил о короле. Это не должно повториться.

- После этого, - сказал Родрик, - король заключил моего отца в тюрьму за то, что он пытался спасти королевство от голода. Он былглавнымкоролевским советникомтогда,поэтому король считал, что он плёл интриги против него, даваяплохойсовет,чтобы… Он обвинил мою мать в шпионстве. Некоторое время со мной были только наставники, нас заперли в башне… Мне не сказали, чтопроисходит,гдемои родители, увижу ли я их, - он опустилголову,глядяна выцветшее, истёртоеседло.