Сегодня никто уже не совершил бы подобной ошибки. За прошедшие четверть века супермаркеты неузнаваемо изменили ландшафт британских городов. Хотя первый крупный магазин за городской чертой был построен еще в 1970 году (угадайте, как он назывался? Правильно: Tesco), эпохой безудержной экспансии супермаркетов стали 1980-е и 1990-е: за эти два десятилетия они распространились по всей Британии, причем этот процесс, в отличие от других стран Европы, не сдерживался никаким градостроительным регулированием. Когда правительство тори наконец осознало, какой ущерб наносят эти пригородные магазины, было слишком поздно. К середине 1990-х их насчитывалось более тысячи, и медленное умирание торговых улиц британских городов уже началось. В результате исследования, проведенного в 1998 году Министерством по делам экологии, транспорта и регионов, выяснилось: строительство одного супермаркета на окраине города может сократить товарооборот продовольственных магазинов в его центре на целых 75%⁷. В опубликованном позднее докладе Фонда новой экономики «Британские города-призраки» доказывалось: даже небольшого сокращения активности на центральных улицах достаточно, чтобы тамошние магазины начали закрываться. В конечном итоге достигается точка невозврата, после которой старый городской центр теряет жизнеспособность: «Когда магазины в центре начинают закрываться, у людей, которых они обслуживали, не остается иного выбора, кроме как идти в супермаркет. Процесс, начинающийся как безобидная рябь на воде, превращается в мощную и разрушительную волну»⁸.

Через десять лет после того, как супермаркетное цунами опустошило центры британских городов, владельцы торговых сетей вдруг поняли: образовавшийся вакуум создает для них новые благоприятные возможности. И снова первопроходцем оказалась фирма Tesco: в 1998 году она открыла первые филиалы Tesco Metro — сетевые копии тех самых местных магазинчиков, которые она только что погубила. Поначалу Tesco действовала осторожно, неуверенная в рентабельности нового формата «внутриквартального магазина», но на деле волноваться было не о чем. Вскоре стало ясно, что потребность в таких продовольственных магазинах огромна, после чего главной задачей стало раньше конкурентов застолбить за собой как можно больше выгодных точек на центральных улицах. В 2002 году Tesco приобрела уже существующую сеть T&S, включавшую 450 небольших магазинов, и начала переоборудовать их в Tesco Metro по четыре-пять штук в неделю. Хотя это поглощение вызвало определенные сомнения в Сити (один эксперт отметил, что без него Tesco понадобилось бы 15 лет, чтобы настолько расширить свой бизнес), Комиссия по делам конкуренции одобрила сделку на том основании, что «внутриквартальные магазины шаговой доступности» и «супермаркеты общего профиля» относятся к разным категориям розничной торговли⁹.

Это была абсурдная логика, но именно она возобладала. Для многих независимых продовольственных магазинов эта вторая волна экспансии супермаркетов была еще губительнее, чем первая, поскольку теперь с ними приходилось конкурировать напрямую. К 2006 году супермаркеты уже отвоевали 12% рынка в секторе внутриквартальных магазинов, и их доля продолжает быстро увеличиваться¹⁰. Магазин на ближайшем к моему дому углу попал под власть Tesco в 2005 году. Для меня это был невеселый день. Прежнее заведение, конечно, не было гастрономической пещерой Алладина, но обладало своим особым обаянием и предлагало покупателям большой выбор маринованных овощей. Поскольку я живу в центре Лондона, меня никто не заставляет покупать продукты в Tesco — стоит пройтись чуть дальше, и к моим услугам много других магазинов. Но не всем британцам так повезло. К примеру, в оксфордширском городке Бичестер (население 32 ооо человек) в 2005 году имелось шесть магазинов Tesco, и больше ничего. В интервью Би-би-си одна из жительниц этого города поведала: ей настолько надоело однообразие, что иногда она ездит «побаловать себя» в ближайший супермаркет Sainsbury’s, который находится в Бэнбери — примерно в 30 километрах от ее дома¹¹.

Супермаркеты настолько прочно вошли в нашу повседневную жизнь, что уже и не вспомнишь, какими были города до их появления. Для всех, кто родился после 1980-го, времена мясных магазинчиков, пекарен и свечных лавок выглядят такими же далекими, как эпоха, когда еще не существовало мобильных телефонов и компьютеров (если честно, она и мне самой кажется отдаленной). Но еще четверть века назад центральные улицы служили горожанам местом общения, а покупка продуктов сопровождалась обменом новостями и слухами.

Сегодняшние же супермаркеты — это обезличенные заправочные станции, где мы делаем технические остановки, чтобы функционировать дальше. Они поощряют индивидуализм, а не общность, точно также, как айподы и компьютеры. Интернет, конечно, потрясающий инструмент коммуникации, но он не может заменить живого контакта с человеком. А ведь именно в этом состоит великая сила еды: она физически объединяет нас в одном пространстве, создавая между людьми связи, которые не заменишь никаким иным способом.

В своем классическом исследовании «Смерть и жизнь больших американских городов», изданном еще в 1961 году, Джейн Джекобе описала «балет на Хадсон-стрит»: повседневную жизнь в нью-йоркском районе Гринвич-Виллидж, где жила она сама. Эту улицу, где соседствовали друг с другом жилые дома, магазинчики и небольшие фирмы, в разное время оживляли разные люди, следующие повседневному распорядку: кафе заполнялись работниками фабрик в обеденный перерыв, горячая пора для магазинов наступала по утрам и вечерам, когда местные жители делали покупки. Джекобе утверждала, что бесчисленное множество личных контактов, ежедневно происходивших на улице, порождало сильное ощущение местной идентичности: улица воспринималась как общее достояние, поэтому люди заботились о ней, а значит, и друг о друге. В качестве примера Джекобе приводит случай, когда она увидела, как на улице мужчина пытается куда-то увести маленькую девочку: «Наблюдая сцену в свое окно второго этажа и думая, как мне вмешаться, если потребуется, я вскоре увидела, что могу не волноваться. Из мясного магазина на первом этаже дома напротив вышла женщина, которая ведет там торговлю вместе с мужем. Скрестив руки на груди, с решительным лицом она встала в пределах слышимости от мужчины и девочки. Примерно в тот же момент по другую сторону от них с твердым видом появился Джо Корначча, который вместе с зятьями держит магазин кулинарии... Сам не зная того, незнакомец был окружен»¹².

Тревога была ложной (мужчина оказался отцом девочки), но мораль истории очевидна: на Хадсон-стрит непривычная ситуация не могла остаться незамеченной, а потенциальные преступления предотвращались общими усилиями обитателей. Местные лавочники были своего рода стражами порядка: они знали соседей в лицо и старались быть в курсе всего, что происходит в квартале. Как видно из заголовка книги, Джекобе была страстным противником единообразного и монокультурного «зонального» подхода к градостроительству, который тогда преобладал в Америке. Ее труд — своеобразный гимн традиционным смешанным кварталам и их способности порождать чувство сопричастности.

Джекобе не делала акцента на роли еды в сплочении людей, но без нее столь любимая автором Хадсон-стрит была бы куда менее оживленной. Она считала роль еды в жизни городов некой данностью, настолько очевидной, что о ней не стоит и упоминать. Однако спустя 40 лет эта роль в британских и американских городах не только оказалась под угрозой, но и, как правило, недооценивается или игнорируется. В отличие, скажем, от сноса любимого горожанами здания, исчезновение еды из городов зачастую оставляет их физическую форму в неприкосновенности, как случилось в квартале, где прошло мое детство. Я росла в центре Лондона в 1960-х, и в конце нашей улицы был небольшой ряд магазинчиков — булочная, а за ней мясная, рыбная и овощная лавки. Каждый день мать брала нас с братом в поход за покупками. Владельцы магазинов хорошо знали нашу семью и одаривали нас, детей, игрушками и сладостями. Порой мать что-то забывала купить и посылала нас назад в магазин — ее доверие к местным торговцам было столь же безоговорочным, как и их уверенность в том, что она расплатится на следующий день. Сегодня на этом месте не продовольственные лавки, а небольшие салоны антиквариата, из тех, где на витрине выставлен какой-нибудь одинокий предмет мебели; да и отправить шестилетнего ребенка за покупками уже кажется немыслимым. Если взглянуть на карту этой части Лондона, никаких изменений вы не заметите: все те же здания стоят на тех же местах, но сама жизнь в районе радикально переменилась. Сорок лет назад наша улица была центром оживленной внутригородской деревни. Теперь она также безжизненна, как пустынная автострада.