Это журавлик, сделанный из блокнотного листка. Я даже нарисовала у него на крылышках эмблему Бэтмена. Глупо, знаю, но ничего другого мне в голову не пришло.

Протягиваю журавлика, лежащего в ладонях, Джетту. Он опускает на бумажную птичку взгляд и, изменившись в лице, принимает ее у меня.

– Мне очень жаль, Шеннон. Я просто… Ночью на меня что-то нашло, я запаниковал и сбежал. Я все думал, как бы тебе позвонить и все исправить, но не знал, что сказать. Мне очень-очень жаль.

– Так это не конец?

Он по-прежнему не сводит взгляда с журавлика.

– Нет, не конец, – отвечает мой Липовый Парень. – Мы можем закончить через полторы недели. Что тут сложного? – с коротким смешком добавляет он.

Точно. Что тут сложного?

Глава 17

Теперь, когда Хавьер посвящен в нашу тайну, давление на меня немного уменьшилось. А еще я не возражаю против его присутствия, когда я с Джеттом. Проведя с Хави некоторое время, я поняла, что он ведет себя так не напоказ, а на самом деле такой и есть. И теперь, начав нормально ко мне относиться, он, кажется, стал даже ЕЩЕ БОЛЕЕ открытым. Если это возможно.

– Так Хавьер не купился на ссору?

Мы с Джеттом сидим на диване и доедаем оставшийся после вчерашнего вечера салат. Тортеллини мы уже приговорили.

– Ага, но мне он ничего не сказал, пока я не вернулся после… После того как воспользовался стоп-словом. Но да, он понял, что это была липа. Так что я, м-м, все ему выложил.

– Все?!

Нет, понятно, что у него не было другого выхода, но все-таки. Я не в восторге.

– Слушай, у меня не оставалось выбора. Что я должен был ему говорить?

– Я злюсь не из-за того, что ты сказал Хавьеру. Просто меня бесит, что мы оказались недостаточно убедительными.

– Это не твоя вина. Наверное, нам не стоило затевать ссору в его присутствии. Хави слишком хорошо меня знает. Он сказал, что ни капли нам не поверил. А с Хейзл как прошло?

– Да вроде хорошо. Похоже, она проглотила все, даже не поперхнувшись. Чтобы помочь мне прийти в себя, девчонки потащили меня в спа-салон.

Показываю ему свеженький маникюр, черный в желтую крапинку. Надеюсь, он увидит в этом дань уважения Бэтмену.

– Пока мы развлекались, они умудрились окончательно меня достать. Поэтому я на них наорала и примчалась сюда.

– Мило.

Джетт берет обе мои ладони в свои руки. Одно легкое прикосновение – и мне тут же становится лучше. Ощущение, будто я вдыхаю прохладный свежий воздух, – меня это моментально успокаивает.

Джетт не отпускает мои ладони, и сердце трепещет. Ах, как же мне с ним хорошо. Словно нам суждено быть вместе. Сжимаю его руки, и он отвечает мне тем же.

– Я скучала, – говорю я, опустив взгляд на наши соединенные ладони.

– Я тоже скучал. Знаю, прошло всего несколько часов, но это было ужасно. Так что не могли бы мы просто стереть то сказанное мною слово и сделать вид, что я ничего не говорил?

– И как же ты собираешься стереть эти несколько часов? – спрашиваю я.

Как только слова слетают с языка, до меня доходит, о чем он, должно быть, подумает. Я совсем не это имела в виду. На секунду его глаза расширяются.

– Я не то хотела… – Я замолкаю. – Тебе уже следовало бы понять, что держать язык за зубами и не болтать глупости, похоже, выше моих сил.

Джетт трясет головой, словно хочет прочистить мозги.

– Так далеко я бы не зашел. Но по-моему, нам надо обняться и прекратить спор.

Он отпускает мои ладони и распахивает руки. Бросаюсь ему на шею, и мы валимся на диван, опрокинувшись через подлокотник. Джетт стискивает меня в крепких объятиях, а я его.

Поднимаю голову и вижу его улыбку.

– Я соскучилась, – выпаливаю я.

– И я соскучился.

Само собой, мы только что уже это говорили, но подобное стоит того, чтобы повторить. Джетт чмокает меня в лоб, и я с него слезаю. Осталась неделя, и нам придется со всем покончить.

– И что теперь? – интересуюсь я.

– Иди сюда, принцесса, у тебя выдался тяжелый день.

Он подхватывает меня на руки, относит в свою спальню и укладывает на кровать.

– Давай просто проведем тут остаток ночи, хорошо?

– Конечно, – отвечаю я, откинувшись на подушку.

– Никуда не уходи, – просит мой Липовый Парень, а потом бегом бросается в гостиную и возвращается с альбомом для рисования.

Поворачиваюсь к нему, но Джетт прикрикивает на меня, жестами показывая, чтобы я вернулась на место.

– Ты собираешься меня рисовать?

– Именно. Так что лежи и не шевелись.

Он опирается на комод и пытается найти оптимальное положение. Затем подходит ко мне, убирает прядь волос и немного передвигает сначала руку, а потом ногу. Чувствую себя куском глины. Когда его удовлетворяет то, что он видит, Джетт включает свет и переставляет лампу.

– Господи, ты скоро закончишь?

– Последний штрих.

Он берет одного из журавликов и кладет мне на плечо, словно тот случайно туда приземлился.

– А теперь не шевелись.

– И что будет, если я чихну? Или захочу в туалет?

– Ничего хорошего. Так что терпи.

– Слушаюсь, мистер Важная Шишка, – сердито гляжу я на своего Липового Парня.

– Прекрати, – грозится он в ответ.

Показываю ему язык, но остаюсь лежать на месте. Джетт вздыхает, а потом приступает к работе.

– Знаешь, это так напоминает тот эпизод из «Титаника». Только я одета. И корабль не тонет, и вообще.

Он бросает на меня быстрый взгляд и снова опускает глаза на бумагу.

– Вообще-то корабль затонул после рисования с обнаженной натуры. Так что две эти вещи не очень-то между собой связаны.

– Ты видел «Титаник»? Не много я знаю парней, которые смогли выдержать его до конца.

– Слушай, пока я жил дома, мне запрещали вообще что-либо смотреть, так что, освободившись, я начал засматриваться ВСЕМ ПОДРЯД. Включая «Титаник».

Я снова фыркаю. Интересно, что еще Джетт видел. Я уже собираюсь спросить его об этом, но он шикает на меня. Сейчас все кажется безумно веселым, и сдерживать хихикание очень тяжело. Дурацкий виски.

– Ты можешь не шевелиться? – в конце концов не выдерживает Джетт, но сам не может сдержать смеха.

Доводить его гораздо веселее, чем лежать и не двигаться. Но постепенно я расслабляюсь и просто наблюдаю за тем, как он работает. Целый день могла бы это делать.

Все вокруг затихает и успокаивается, как вдруг дверь в комнату с грохотом распахивается.

– Твой долбаный телефон разрывается из-за звонков ее чертовых подружек. Ого! Надеюсь, я ничему не мешаю, – увидев, чем мы занимаемся, останавливается Хави.

Ну, ничем таким мы и не занимаемся. Все могло бы быть гораздо хуже.

– Мы как раз собирались изнасиловать друг друга, – заявляю я, как только он разворачивается, чтобы уйти из комнаты. – Хочешь посмотреть? – Виски заставляет меня болтать невесть что.

Хави поднимает руки вверх.

– Не-е-е-ет, спасибо.

Джетт берет у него телефон, и Хави закрывает дверь.

– Ни хрена себе! Не понимаю, откуда твои подруги узнали мой номер, но они ВСЕ звонили мне и прислали несколько сообщений с вопросом, не знаю ли я, где ты.

Он показывает мне экран телефона, и я закатываю глаза.

– Я забыла телефон, когда вылетала из дома.

– Ну и что ты думаешь делать по этому поводу?

Вообще-то мне наплевать.

– Просто напиши им, что со мной все в порядке, но не говори, что ты со мной, иначе они примчатся сюда.

Я по-прежнему не желаю их видеть. И общаться с ними тоже не желаю.

– Ладно. Если ты именно этого хочешь.

Он явно думает, что я должна ему возразить, но они не его подруги. Ну или бывшие подруги. Если только что-то вдруг радикально не изменится, с ними покончено.

– Именно этого я и хочу. А теперь давай ты вернешься к рисованию, – предлагаю я, ложась обратно, пока он отсылает SMS.

Джетт поднимает на меня взгляд, но все же выключает и откладывает телефон.

– Как скажешь, Мона Лиза.