Сталин прервал Жукова и с возмущением воскликнул:

– Какие там еще контрудары! Что за чепуха? Опыт показал, что наши войска не могут наступать… И как вы могли додуматься сдать врагу Киев?

Немало ходило разговоров о том, что Жуков стал возражать Сталину только в конце войны, когда у него уже был большой полководческий авторитет. Можно с этим согласиться, добавив, что Жуков в последний год войны высказывал свои аргументы более твердо, однако до прямой полемики маршал доводить разговор все же опасался. Что же, трусил? Нет, не в жуковском это характере! Он знал, что Сталин может закусить удила, наломать дров, и это повредит делу. Но о том, что Жуков ради общей пользы не считался с опасностью лично для себя, свидетельствует эпизод, который я прервал для этого примечания. А суть в том, что перед этим разговором Сталин послал очень грозную телеграмму командованию Юго-Западного фронта. Вот ее текст:

Жуков конечно же знал об этой телеграмме: она шла через узел связи Генерального штаба. И вот, зная о таком строжайшем предупреждении и обещанной «жестокой каре», Жуков тем не менее однозначно заявляет: «Киев придется сдать». Нетрудно представить, какое душевное волнение пережил Георгий Константинович, чтобы решиться на такое заявление. И он решился: твердо и убежденно сказал свое мнение, потому что от этого зависела судьба фронта и дальнейший ход оборонительных операций.

Я думаю, Жуков предвидел последствия такого неприятного для Сталина высказывания. Об этом свидетельствует дальнейший ход разговора. После гневной вспышки Сталина и его обидных слов Жуков покраснел, некоторое время пытался себя сдержать, но не смог и ответил:

– Если вы считаете, что я как начальник Генерального штаба способен только чепуху молоть, тогда мне здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт, там я, видимо, принесу больше пользы Родине.

– Вы не горячитесь. Мы без Ленина обошлись, а без вас тем более обойдемся… Идите работайте, мы тут посоветуемся и тогда вызовем вас.

Жуков вышел из кабинета, кровь тяжело била в виски, обида сжимала сердце. Через 40 минут Жукова снова вызвали к Сталину. Войдя в кабинет, Жуков увидел, что к ранее присутствовавшим Мехлису и Маленкову прибавился еще и Берия. Это был плохой признак. Появление Берии не предвещало ничего хорошего. Сталин сказал сухо, не глядя в глаза Жукову:

– Вот что, мы посоветовались и решили освободить вас от обязанностей начальника Генерального штаба. На это место назначим Шапошникова. Правда, у него со здоровьем не все в порядке, но ничего, мы ему поможем.

– Куда прикажете мне отправиться?

– Куда бы вы хотели?

– Могу выполнять любую работу – могу командовать дивизией, корпусом, армией, фронтом.

– Не горячитесь, не горячитесь. Вы говорили об организации контрудара под Ельней, ну вот и возьмитесь за это дело. Мы назначим вас командующим Резервным фронтом. Когда вы можете выехать?

– Через час.

– Сейчас в Генштаб прибудет Шапошников, сдайте ему дела и уезжайте. Имейте в виду, вы остаетесь членом Ставки Верховного Командования.

– Разрешите отбыть?

– Садитесь и выпейте с нами чаю, – пытаясь немного смягчить ситуацию, сказал Сталин. – Да еще кое о чем поговорим.

Жуков сел за стол, ему налили чай, но его состояние понять можно, да и все присутствующие тоже чувствовали неловкость после того, что произошло в этом кабинете. Разговор не получился.

8 августа 1941 года Ставка Верховного Командования была преобразована в Ставку Верховного Главнокомандования Вооруженных Сил СССР: Сталин назначен Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами СССР, ее членами – В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, С.К. Тимошенко, Г.К. Жуков, Б.М. Шапошников, С.М. Буденный. Как видим, несмотря на недавнюю размолвку, Сталин, который, несомненно, лично определил состав Ставки, включил Жукова в Верховное Главнокомандование.

Давайте посмотрим объективно на этот верховный орган командования вооруженными силами. Представляет ли он тот мозговой центр, который был необходим, который можно и нужно было создать в ходе такой большой войны? На мой взгляд, Ставка не была таким мозговым центром, и вот почему. Сталин и Молотов – люди сугубо штатские, не имеющие военной подготовки. Ворошилов, Тимошенко и Буденный, военачальники, хорошо проявившие себя в годы Гражданской войны, однако в период между Гражданской и Отечественной войнами фундаментального образования себе они не прибавили и не раз обнаруживали невысокий уровень теоретических знаний, да и практических действий. Достаточно напомнить неудачные бои в ходе финской кампании, на Халхин-Голе до приезда Жукова и другие мероприятия по организации и укреплению боеспособности Красной Армии. Впрочем, Тимошенко несколько отличается от двух других названных здесь людей: первыми боями 41-го года он руководил более уверенно, Жуков ценил его. В целом же из всего этого состава, как видим, только Жуков и Шапошников по-настоящему могли оценивать и делать выводы из складывающейся сложной обстановки. Причем Шапошников был прирожденный генштабист, да и по опыту всей своей службы он был именно штабной работник высокого класса. Жуков в составе этой Ставки явно выделяется как самая активная и яркая фигура со стратегическим мышлением. Он был просто необходим в руководстве войной, но из-за раздражительности Сталина отстранен от должности начальника Генерального штаба. Удаление его от непосредственного руководства боевыми действиями в масштабе всех вооруженных сил, безусловно, отрицательно сказалось на ходе сражений.

Не будем терять из виду противников Жукова, они выросли в должностях, званиях, да и опыта набрались, прямо скажем, немалого и очень современного.

Начнем с начальника генерального штаба сухопутных войск генерала Гальдера, потому что именно он руководил непосредственной разработкой агрессивных планов войны Германии против многих стран Европы, а затем против Советского Союза.

Франц Гальдер родился в Вюрцбурге 30 июня 1884 года в семье, в которой многие поколения были военными. Получил образование в Мюнхене. Начал военную карьеру офицером в 3-м Баварском полевом артиллерийском полку. Учился в Баварском военном колледже с 1911 по 1914 год. Почти постоянно находился на штабной работе и постепенно поднялся до генерального штаба, заместителем начальника которого стал в апреле 1938 года. Некоторые сослуживцы описывают его как флегматичного человека, напоминающего профессора. На самом деле Гальдер был эмоциональным, но умел себя сдерживать. По многим источникам, когда назревал кризис с Чехословакией, Гальдер был готов пойти против Гитлера, даже искал себе поддержку среди военной верхушки, но отступил после того, как Гитлер одержал бескровную дипломатическую победу, которая необыкновенно подняла престиж фюрера и, по мнению Гальдера, сделала невозможной в такой момент его замену. В то же время Гальдер в своем кругу высказывал замечания по поводу военного дилетантизма Гитлера. У него были споры с Гитлером из-за планов наступления на Западном фронте в Европе в конце 1939 года. Гитлер, испытывавший вообще подозрительность к генералам генерального штаба, даже запретил Гальдеру приносить с собой на совещание тетради, которые позднее стали основой его известного военного дневника.