Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Если до начала XVI в. за строгим соблюдением этики в торговле следили прежде всего приходские священники, которые были близки к народу, разделяли его надежды и чаяния и которые осуждали ростовщические сделки, то теперь движение протеста охватило широкие круги общественности. Ведь с развитием денежного обращения на свет появился также и кредит, все шире распространялось взимание процентов. Кто брал в долг, тот должен был возвращать больше, к выгоде заимодавца. Уже в середине XV в. в южногерманских городах стала распространяться заимствованная из Италии система вексельных кредитов.

Отказ или неспособность выплатить полученные в долг суммы или оплатить векселя карались лишением гражданских прав и права заниматься торговлей. В XVI в. кредитование под проценты получило широкое распространение, несмотря на резкую критику со стороны церкви и общественного мнения, считавших это безнравственным. Такие сделки способствовали укреплению экономических позиций имущего бюргерства.

Его экономическая сила основывалась, однако, не только на собственном капитале, но и на капиталах, которые он привлекал со всех сторон в качество вкладов под твердый процент, так называемых депозитов. И если развитие таких операций в XVI в. шло значительно быстрее, чем в эпоху средневековья в целом, то это было связано со все более широким распространением товарно–денежных отношений, значительным улучшением обращения капитала, колоссальным территориальным расширением областей, где купцы собирали разбросанные капиталы, чтобы накапливать деньги.

В 1540 г. векселя, которые кредиторы получали от крупных компаний, в том числе и облигации Фуггеров, были ходовым товаром на бирже Антверпена. Чтобы иметь деньги для финансирования своих крупных сделок в Антверпене, Фуггеры набрали множество вкладов. И если они выплачивали за них около 9% годовых, то сами получали от продажи этих облигаций, которые также назывались «бумагами Фуггеров», прибыль в размере 12–13%.

Как же могли получить столь широкое распространение кредитные сделки, если взимание процентов официально возбранялось одной из церковных догм? Церковь осуждала ростовщичество как дурное, противозаконное дело, считала взимание процентов проявлением жадности и алчности.

Этот запрет, установленный во времена натурального хозяйства, когда денежный капитал и его использование для денежных ссуд под проценты играли незначительную роль, вступил в противоречие с практикой, когда церковные и светские владыки уже не хотели обходиться без инструментария денежного обращения. Они обходили неоднократно подтверждавшееся церковными соборами каноническое право[80] — либо путем получения документальных подтверждений выдачи ими крупных сумм как обычных, беспроцентных ссуд, либо получая проценты в виде подарков, вознаграждения за услуги и благодарности за какое- либо содействие. Даже гроссмейстеры «истинно христианского» Тевтонского рыцарского ордена не были исключением; предоставляя займы за счет казны ордена, они требовали от должников ежегодной выплаты процентов. Папская курия выплачивала своим заимодавцам во Флоренции надбавки или помещала в их банки крупные суммы в качестве депозитов, чтобы получать прибыль в виде процентов. Так же действовала и имперская казна, которой требовалась поддержка денежных банкиров, чтобы содержать расточительный двор, оплачивать военные расходы и государственный аппарат. Разумеется, эти займы предоставлялись не для того, чтобы демонстрировать бескорыстие.

Это расхождение между словом и делом не было секретом для широких слоев, на плечи которых перекладывались все тяготы. Проценты на капиталы господ выплачивались за счет народа, который и без того был обременен долгами. Поэтому мелкие товаропроизводители требовали возвращения к подлиннохристианскому идеалу беспроцентных ссуд и изобличали денежные спекуляции как коренное зло, воровство и обман. Спасение от бремени забот и выход из нужды широкие слои видели в восстановлении натурального хозяйства. Они чувствовали, что на смену старому общественному строю приходят новые, еще более грабительские порядки. Их врагом были деньги, ростовщичество; поэтому имя Фуггеров вызывало у всех ненависть.

Этим был обусловлен и тот широкий отклик, который нашли в народе взгляды Мартина Лютера (1483–1546 гг.), ратовавшего за натуральное хозяйство и призывавшего к восстановлению «естественных» порядков и «человеческих» отношений. В теоретическом и моральном обосновании своей борьбы против любого взимания процентов он ссылался на Библию и даже на авторитетное мнение дохристианских «язычников» — это дало Карлу Марксу повод отметить, что в отношении Лютера к ростовщичеству «еще жив католически–языческий взгляд на ростовщичество»[81].

Стремясь устранить все помехи своим финансовым операциям и оградить себя от любых этико–богословских обвинений, Фуггеры, как и представители других ведущих торговых домов Аугсбурга, прибегнули к услугам церковных сил, чтобы добиться легализации ссуды и ссудного процента. В 1514 и 1515 гг. они финансировали ингольштедского профессора теологии и в дальнейшем противника Лютера Иоганна Экка, который публично выступил в защиту взимания 5% за ссуды и за свободу ссудной деятельности. Экк должен был теоретически обосновать то, что постепенно входило в повседневную практику, все более подрывая доктрину натурального хозяйства эпохи феодализма. С благосклонного соизволения папы и благодаря солидной материальной поддержке Фуггеров Иоганн Экк в 1515 г. сумел доказать в университете Болоньи, имевшем в то время мировое значение, допустимость практиковавшейся крупными компаниями выплаты 5% за вклады в их банки.

Однако диспуты ученых не могли остановить направленное против монополий и ростовщичества народное движение. В Аугсбурге, являвшемся одним из крупнейших центров предпринимательства эпохи раннего капитализма, главными зачинщиками смуты были цеховые ремесленники. Они выступали против крупных компаний города и требовали экономического и социального уравнивания. Ибо дифференциация в городах все более усиливалась, пропасть между богатством и бедностью была ужасающей. К тому же в течение XV в. быстро росла численность плебейских слоев (прислуга, поденщики, посыльные, носильщики и другие), живших в нищенских условиях и не имевших какой–либо защиты в лице цехов или каких–либо иных организаций. В таком же бедственном положении постепенно оказались многие подмастерья, особенно когда в результате ограничения численности цехов им был закрыт путь к получению звания мастера. Для защиты своих интересов подмастерья объединялись на кооперативной основе в союзы, игравшие значительную роль в рядах оппозиции. Добиваясь улучшения условий труда и жизни, эти объединенные ремесленники прибегали к новым формам борьбы — к бойкоту и коллективному прекращению работы, на что мастера отвечали увольнениями.

К этому времени относятся первые самостоятельные выступления гонимых нуждой плебейских слоев против городского совета и имущего бюргерства. Среди народных масс началось брожение. В Аугсбурге, городе южногерманских негоциантов, в 1520 г. насчитывалось 3000 «неимущих», то есть совершенно. обнищавших жителей. Также и средним слоям жилось все хуже, в то время как число владельцев крупных состояний увеличилось в несколько раз. Это не могло не вызывать волнений и бунтов.

В монопольных соглашениях крупных торговых компаний о ценах на товары массы видели одну из главных причин продолжавшегося уже в течение десятилетий и прогрессировавшего роста цен, который особенно ощутимо сказывался на положении городских средних слоев. Ткачи получали за свои товары все меньшую выручку, будучи в то же время вынужденными платить высокие цены за товары первой необходимости. Особенно росли цены на основные продукты питания, ремесленные изделия и сырье для их изготовления.

Крестьяне в свою очередь страдали от спекулятивной скупки оптовыми купцами сельскохозяйственной продукции, так называемых «закупок» («Fürkauf»)[82]. До уборки урожая торговые компании в качестве платы за предоставленные ими ссуды прибирали к своим рукам все, что стояло на корню в полях и виноградниках, и продавали все это после сбора урожая с прибылью, во много раз превышавшей суммы, полученные от них взаймы оказавшимися в нужде крестьянами. Одни разорялись, другие богатели.

вернуться

80

Каноническое право — правила и предписания высших инстанций католической церкви, официально объявленные обязательными. Эти предписания сведены в «Corpus juris canonici». В него включены различные самостоятельные тексты, в том числе учебник церковного права (1150 г.). Установления Вьеннского собора (1311 г.) и некоторые папские буллы более позднего времени. Вьеннский собор прежде всего возвел запрет на взимание процентов в абсолютную догму католической церкви. Любые поборы в виде процентов должны были с тех пор рассматриваться как воровство, разбой или убийство, подвергаться как ересь осуждению и церковному проклятию. И что же: с какой беззастенчивостью Фуггеры, сам папа и им подобные нарушали этот запрет!

вернуться

81

К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 26, ч. 111, с. 561.

вернуться

82

«Закупки» распространялись также и на ремесленные товары. Некоторые аугсбургские торговые компании, в том числе и Фуггеры, скупали у ремесленников большие партии различных товаров, оставляя других купцов с пустыми руками. Обеспечив себе таким образом монополию сбыта, они по своему усмотрению устанавливали продажные цены.

21
{"b":"546470","o":1}