Но зададимся вопросом: что же в таком случае скрыл первый пропагандист темы 1812 года? А скрыл он гораздо более важные для режима вещи: а) постоянные и очевидные ошибки русских генералов, б) трусость и полководческую немощь царя, в) преступления командования (уничтожение населенных пунктов, собственных раненых), г) гражданскую войну в России, когда сословия не сплотились вокруг трона, а начали склочничать, причем в десятках губерний вспыхнули крестьянские бунты. Эта книжка была издана не для внешнего, а для внутреннего употребления и назидания. Однако данное сочинение не переиздавалось, и его автор не получил больших благ: по всей видимости, царю и чиновникам работа Д.И. Ахшарумова не показалась достаточно сервильной и красивой.

Ну и напоследок – о том комическом, что до меня никто не заметил. Россия, конечно, шла «своим путем», графоманы кричали об исключительности и величии, некоторые уже старались «очистить» русский язык от иностранных слов (а что бы осталось? «история», «император», «царь», «христианство», «генерал» – эти слова пришлось бы запретить первыми…), однако «патриоты» продолжали воровать у «вражеского» Запада все элементы цивилизации. Поэтому на титульной странице первой русской истории войны 1812 года главным и единственным эстетическим декоративным элементом награвирован контур французского меча «гладиуса», макет которого в 1794 г. создал великий художник Ж.-Л. Давид (1748–1825), незадолго перед тем проголосовав в Конвенте за казнь короля Людовика XVI (1754–1793).[9] Позднее Ж.-Л. Давид станет главным придворным художником императора Наполеона Великого. Стоит подчеркнуть, что живописец вдохновлялся античными предметами – и меч тот был плоть от плоти истории легионов древнего языческого Рима.

А теперь – принципиально важная информация: первое и единственное за период 1812–1839 гг. серьезное исследование войны 1812 года было написано в начале 1820-х годов Дмитрием Петровичем Бутурлиным (1790–1839), причем – на французском языке! В 1823–1824 гг. его практически одновременно издали в Париже и в Санкт-Петербурге: в русском переводе – «История нашествия императора Наполеона на Россию в 1812 году».[10] И снова мы видим, что ни о какой «Отечественной» войне и речи в ту пору идти не могло! Стоит упомянуть, что в 1812 г. Д.П. Бутурлин служил подпоручиком в Свите Его Императорского Величества.

В 1829 году снова в Париже полковник Николай Александрович Окунев (1788–1850) опубликовал небольшую работу, посвященную рассмотрению лишь некоторых военных аспектов событий 1812 года; в 1833 г. она была переведена и издана в России – и снова термина «Отечественная война» не значится: «Рассуждение о больших военных действиях, битвах и сражениях, происходивших при вторжении в Россию в 1812 году».[11] Всё: больше русских книг, посвященных исследованию войны 1812 года до 1839 г. не существует: лишь три наименования, два из которых изначально написаны на французском языке (потому что почти все образованные люди общались именно на нем). Отдельные, как правило, безымянные заметки и заздравные безвкусные оды знакомым генералам серьезного упоминания не заслуживают.

И вот, наконец, пространное сочинение бывшего адъютанта М.И. Кутузова А.И. Михайловского-Данилевского (1789–1848) стало на долгие годы почти монопольным вариантом истории войны 1812 года: создало миф, во многом сфальсифицировав суть произошедшего. Именно тогда – только в конце 1830-х годов, отчасти специально к юбилейным торжествам появился термин «Отечественная война» применительно не к территории, а к характеру столкновения. А.И. Михайловский-Данилевский – этот незаметный ранее человечек в малюсеньких очках – смастерил большую историческую неправду. Как можно всерьез воспринимать текст, который начинается столь смехотворно (из вступления к книге):

Подобное стыдно читать: ведь на дворе уже вовсю шел девятнадцатый век – с его вольтовым столбом, железными дорогами, объяснением космоса, либеральными конституциями и плебисцитами. Наблюдая такое провинциальное и отсталое холуйство от генерала, невольно начинаешь доверять известным свидетельствам маркиза А. де Кюстина о российском обществе… Сами же участники войны 1812 года относились к А.И. Михайловскому-Данилевскому сильно неоднозначно, многие его презирали и открыто называли «лакеем» и «баснописцем».[13] Еще один показательный рассказ из эпохи создания имперского мифа о войне 1812 г.: «В 1843 году военный министр князь Чернышев был отправлен с поручением на Кавказ. Думали, что государь оставит его главнокомандующим на Кавказе и что военным министром назначен будет Клейнмихель. В то время Михайловский-Данилевский, известный военный историк, заботившийся в своем труде о том, чтобы выдвинуть на первый план подвиги тех генералов, которые могли быть ему полезны, и таким образом проложить себе дорогу, приготовлял новое издание описания войны 1813–1814 годов. Это издание уже оканчивалось печатанием. Меншиков сказал: «Данилевский, жалея перепечатать книгу, пускает ее в ход без переделки; но в начале сделал примечание, что все, написанное о князе Чернышеве, относится к графу Клейнмихелю».[14]

Всерьез, на концептуальном уровне книгу А.И. Михайловского-Данилевского сегодня воспринимать нельзя, но надо помнить о том пагубном влиянии, которое сочинение «лакея» долго оказывало на историков, вынужденных слушаться концепции, спущенной от самого царя.

Возвращаясь к проблеме того, что многим в России память о войне 1812 года была неприятна, стоит вспомнить о трудностях, которые возникли у А.И. Михайловского-Данилевского во время сбора материалов для книги: «В архивах царил, по словам самого рижского генерал-губернатора Палена, «крайний беспорядок». Некоторые представители местных властей выступили против сбора материалов. Об этом сообщили Михайловскому-Данилевскому из Воронежа, Риги, где, как писал местный корреспондент, чиновники вряд ли станут собирать достоверные документы о неудачных действиях бывшего в двенадцатом году рижским губернатором Эссена, который является тестем нынешнего (1836 г.) генерал-губернатора Палена, «из опасения повредить памяти столь близкого родственника барона Палена»».[15]

Между тем нелишним будет сказать пару слов об авторе «Описания отечественной войны в 1812 году, по Высочайшему повелению» (именно такое смехотворное название имела книга: будто бы сама война происходила «по Высочайшему повелению Николая I»!). Биография Александра Ивановича Михайловского-Данилевского весьма показательна: сын директора Государственного заемного банка, он окончил немецкое военное училище при церкви Св. Петра (St. Petri-Schule: Петришуле) в Санкт-Петербурге, в 1801–1807 гг. служил в Государственном заемном банке. В 1808–1811 годах учился в Геттингенском университете, с октября 1811 г. служил в Министерстве финансов, а с начала кампании 1812 года – определен адъютантом к Кутузову.[16] Вот так отечественные казенные «патриоты» делали «военные» карьеры, а затем лепили мифы государственной пропаганды.

И еще одна характерная деталь (на нее не обращают внимания мои коллеги): А.И. Михайловский-Данилевский составил описания войн, предшествующих 1812 году – и в их названиях выдал суть произошедшего: «Описание первой войны императора Александра с Наполеоном в 1805 г.» (СПб., 1843), «Описание второй войны императора Александра с Наполеоном в 1806 и 1807 гг.» (СПб., 1846). И после подобного вдруг, ни с того ни с сего, получилась «Отечественная» война и «нашествие Наполеона»?! Однако читатель со здоровым мозгом сразу разоблачит подлог – и поймет, что если «император Александр» осуществлял агрессию в упомянутые годы, то он или продолжит подобные действия в будущем, или сами упомянутые войны спровоцируют очередную. Любопытно, что в сочинении 1845 года Александр Иванович так вошел в верноподданнический раж, что «выдал» собственного монарха, сообщив буквально в начале книги, что именно Александр устроил войну 1805 года, хотя «Австрия и Пруссия желали сохранить мир»! Более того, автор полностью разоблачает царя: «Здесь убеждаемся в истине, что готовясь к первой войне с Наполеоном, Император Александр мыслил так же, как в последнюю борьбу с ним, в 1814 году…»[17] Кроме того, официальный историограф объединяет войну 1812–1814 гг. в единый конфликт.[18] Вот что значит потерять контроль в деле лизоблюдства: любое действие правителя становится прекрасным и оправданным – и человек, с психологической точки зрения, расслабляется и может проговориться.