– Я не успела… Должна была успеть, но не успела… Они, конечно, все проворонили... а теперь уже и не важно. Теперь уже ничего не важно, – она слабо улыбнулась мне и опустилась на асфальт прямо посреди дороги. – Вы ведь только простой исполнитель, Иван. Вы, наверное, сами ничего не знаете. Ну и ладно, все равно изменить ничего нельзя. Мы с вами скоро умрем, но ведь и остальные тоже, так что... Какая разница, сейчас или чуть позже, правда?.. А я себе ногу ужасно натерла… Наверное, там, в лесу, пока бегала по кочкам. Так страшно было… Все звонила в ФБР, а там автоответчик твердит: оставьте сообщение... Какое сообщение? Кому? Ну и ладно, все равно вас никто, кроме меня, не знал в лицо... Плюнула и села на автобус. И вот приехала...

Девица, похоже, была совсем не в себе. Она стащила с ноги перепачканную глиной кроссовку, потом грязный носок, и стала сосредоточенно массировать себе ступню. Потом она, словно только сейчас заметив, что не одна, подняла голову, улыбнулась мне, огляделась…

– Вон видишь тот ресторан? Никогда там не была. А давай пойдем туда и пообедаем! Мы теперь с тобой – глаза у блондинки поразительно быстро снова наполнились слезами, – как Адам и Ева. Или как Робинзон с Пятницей. У нас теперь тоже есть свой остров. А все остальные убежали. Они еще не знают, что бежать некуда...

Мне вдруг стало так жаль ее, что, вопреки желанию побыстрее добраться до порта Элизабет, я присел рядом с ней и даже попробовал неуклюже погладить по растрепанным волосам. Не понимая, о чем говорить с этой несчастной сумасшедшей, я со страхом чувствовал, как уходит бесценное время. Еще немного, и здесь окажутся спасатели, а с ними и полиция.

– Да, мы точно как Адам и Ева! – блондинка вдруг крепко ухватилась рукой за мою шею и потянула к себе. – Меня зовут Джоан, а ты тоже русский, хотя и не Виктор. Но где теперь Виктор?.. Может быть, мы еще и успеем. Иди скорее сюда…

Я попытался отодрать цепкие руки от своей шеи, но не смог, не удержался на корточках и упал прямо на девушку. Она с готовностью прогнулась, прижимаясь ко мне всем телом, своей бесцеремонностью напомнив мне наших уличных мэри. Это было даже больше, чем сумасшествие. Ярким осенним днем прямо посреди огромного города на пустой, брошенной в панике Таймс-Сквер меня соблазняла фантастически красивая женщина. Все поплыло у меня перед глазами…

– Все равно мы скоро умрем, – прямо в ухо горячо шептала мне Джоан, – поэтому все остальное уже не важно. И актрисой я никогда не стану, и детишек от работяги не нарожаю...

Она вдруг резко села, сверля меня неожиданно злым взглядом.

– Это все ты виноват! Не понимаешь, что ли?! Нет?.. Ты эту бомбу взорвал, ты! Здесь сейчас такая радиация, что...

В голове у меня словно что-то полыхнуло. Она, эта Джоан, вовсе никакая не сумасшедшая! Ну, конечно, Триммер подсунул мне «грязную» радиоактивную бомбу... А я-то, дурак, все ломал голову, что находится в чемодане... Идиот! Что же теперь делать? Бежать? Но я пробыл в зоне заражения так долго, что теперь это бесполезно... Я попробовал вспомнить, как именно развивается лучевая болезнь… что-то такое рассказывали про Чернобыль… Меня начало подташнивать, но я попытался взять себя в руки. Теперь понятно, почему не приближаются сирены. Вероятно, ждут специальную команду в костюмах радиационной защиты. Да и потом, им сейчас важнее поймать всех убежавших, эвакуировать еще не зараженных... Только нам с Джоан это уже никак не могло помочь. Теперь я полностью понимал ее. Может быть, подумал я, и действительно гульнуть напоследок в каком-нибудь из этих покинутых кабаков? А потом... Вот и все, Странник!

Где-то совсем рядом с нами пронзительно взревел автомобильный клаксон, эхом отражаясь от опустевших зданий. Я вздрогнул, увидел, как мгновенно, до синевы побледнела Джоан, вскочил на ноги и почувствовал резкую боль в помятых ребрах. Из незаметно подъехавшей серой «тойоты» махала рукой улыбающаяся Настя.

– Але, – весело закричала она по-русски, – операция «Большой страх» закончена! Едем дальше! Ну что уставился, давай, садись.

Я невольно шагнул к машине, но тут же оглянулся на замершую Джоан.

– Давай-давай, и дамочку тоже забирай, не оставаться же ей здесь одной. Мы пытались остановить ее по дороге сюда, в Нью-Йорк, да только она, дурочка, вырвалась и убежала. Вот и получила… Сажай ее в машину и поехали!

Я протянул руку Джоан, которая, не противясь, как сомнамбула, поднялась и пошла со мной к машине. Я плохо понимал, куда и зачем нам теперь бежать. Еще менее понятным было появление здесь Насти. Вот кто сумасшедшая! Пробраться на зараженную Таймс-Сквер! Только открыв дверь машины, я вдруг сообразил, что эта та самая «тойота», которую я сегодня утром взял в прокате. Как же так, ведь она должна была сгореть при взрыве?..

– Признал машину-то? – Настя удовлетворенно хмыкнула и, взглянув на мою вытянувшуюся физиономию, добавила: – Не взорвалась твоя бомба. И радиации никакой нет. То есть, конечно, есть: в Манхэттене всегда фон вдвое выше нормы. Мегаполис, он и есть мегаполис…

Еще не до конца веря Насте, но уже понимая, что она не врет, я только глубоко вздохнул. Настя резво развернула «тойоту» и, лихо объезжая по тротуарам брошенные машины, направила ее к Гудзону.

– Сейчас переберемся через реку в Нью-Джерси, а уж там... – посмотрев на меня, Настя покачала головой. – Я ведь собиралась вывести тебя из игры еще тогда, в Центре. Да только вечно ты лезешь, куда не просят... Эй, да приходи же ты в себя, наконец! Взрослый мужик, а ведешь себя... Бомбу твою мы тут же из багажника вынули и рванули свою, понятно? А чтобы тебя совсем уж развеселить, могу сообщить, что у твоей «грязной» бомбы не оказалось взрывателя. Чудил мистер Триммер, ох, чудил! Зачем-то ему очень нужно было нагнать на всех страху. Вот и нагнал. Но довести дело до конца побоялся – или не хотел. Рассчитывал, должно быть, что тебя схватят с бомбой еще до того, как ты доберешься до Таймс-Сквер. И возможно, если бы я тебе не позвонила, арестовали бы вчера вечером прямо в «Волдорфе». А старик Триммер… он считал себя способным вершить судьбы мира, но когда воображаешь себя богом и решаешь устроить конец света в одном отдельно взятом городе, то необходимым условием является наличие взрывателя. Иначе никакого толку от твоих амбиций нет...

Настя коротко улыбнулась и оглянулась на оставленную нами далеко позади Таймс-Сквер.

– Городские власти сейчас, наверное, и действительно в бомбоубежище от ужаса икают. А где-нибудь через полчаса, когда все придут в себя и выяснится, что никакой радиации нет, тут такое начнется...

– А кто такие «мы», Настя? – спросил я, понимая, что задаю идиотский вопрос. – Ну, те «мы», которые бомбу взорвали…

– Считай, что «мы» – это я.

«Тойота» выехала прямо по газону на променад и затормозила у самого спуска к воде. На легкой волне болталась небольшая моторка. Мы выбрались из машины и залезли в лодку. Ничего не понимающая Джоан вяло улыбалась и благодарно пожала мне руку, когда я поддержал ее, чтобы она не упала в воду. Настя сноровисто завела мотор, и лодка, задрав нос, понеслась в сторону Нью-Джерси.

– Ну, вот и все, – сказала Настя. – Закончились все игры.

Тон ее изменился. Теперь она казалась очень серьезной и не отрывала сосредоточенного взгляда от медленно приближающегося берега.

– Слушай, – я старался говорить настолько беззаботно, насколько это было возможно в моем положении, – можешь ты мне объяснить, для чего нужно было вообще что-то взрывать, раз уж вы перехитрили Триммера…

– Этого тебе не понять, – Настя сбавила обороты, и лодка осела в воде. – Есть на свете люди, которые заинтересованы в том, чтобы условия игры были соблюдены. Там, на Таймс-Сквер, взорвал себя один мужик… судя по внешности, типичный арабский террорист. Жуткий тип с бомбой в руках и темными связями в мусульманском мире. А «грязная» бомба мистера Триммера нам еще пригодится…

Настя помолчала, глядя, как лодка по инерции плывет к берегу.

– Просто у нас – другие заказчики, – добавила она, оборачиваясь ко мне. – Вот и все.