Наконец, «междуцарствие» было временем расцвета проповеди. Бертольд Регенсбургский (ок. 1210–1272 гг.) занимает центральное место среди немецких проповедников. Его считают, и не без основания, самым выдающимся проповедником средневековой Германии.
Слава его как проповедника и моралиста была чрезвычайно велика, что доказывается и многочисленными упоминаниями его в хрониках и других памятниках XIII в. и тем, что уже при жизни или вскоре после его смерти имя Бертольда было окружено легендами. Рассказывают, будто его проповеди привлекали десятки тысяч людей: по 20, 40, 60 и даже 100 и 200 тысяч слушателей собирались в полях и других открытых местах, для того чтобы услышать его речи. Само собой разумеется, эти цифры не внушают никакого доверия, эти данные — симптомы средневекового обращения с числом, как правило, произвольного; возможности восприятия живого слова были весьма ограничены уже и в чисто акустическом смысле. Тем не менее эти сообщения интересны — они свидетельствуют о широчайшей популярности проповедей Бертольда. По сообщениям хронистов, в полях и лугах, где проповедовал Бертольд, воздвигалась деревянная башня, служившая ему кафедрой; на ней водружали знамя, с тем чтобы слушатели могли определить направление ветра и знать, с какой стороны лучше стать, дабы услышать его речи. Впрочем, то, что Бертольда было хорошо слышно, притом и вблизи и вдали от кафедры, Салимбене приписывает чуду. Он рассказывает об одном пахаре, которого, несмотря на его горячее желание, господин не отпустил на проповедь Бертольда, приказав пахать поле. В один прекрасный день, когда крестьянин начал пахать, он услыхал первые слова проповеди, хотя Бертольд читал ее на расстоянии в несколько десятков миль. Тотчас пахарь распряг волов и уселся слушать проповедь, и произошло удивительное чудо: он выслушал проповедь от начала до конца, всю ее понял и запомнил и притом сумел вспахать после ее окончания участок такого же размера, как пахал и в другие дни, трудясь без отдыха. Когда же возвратился с проповеди его господин и не сумел пересказать ее содержание, то пахарь всю ее изложил, после чего пораженный чудом хозяин уже не препятствовал крестьянину ходить на проповеди Бертольда, сколько бы работы у него ни было (12, с. 239–240).
С именем Бертольда связаны и другие чудеса. Под влиянием его проповеди обратилась на путь истины одна публичная женщина, и Бертольд спросил, нет ли среди присутствующих кого-либо, кто согласился бы взять ее замуж. Нашелся один желающий, который запросил за нею приданое в десять фунтов. Бертольд воззвал к толпе о помощи, и деньги тотчас же были собраны; когда их считали, Бертольд, не глядя на монеты, сказал: «Довольно, здесь столько, сколько мы хотели получить», и оказалось ровно десять фунтов, — без помощи Святого Духа сие было бы невозможно, замечает хронист. Во время другой его проповеди некая женщина испустила дух, потрясенная горем от сознания своей неискоренимой греховности. Бертольд призвал к тишине пораженных слушателей и велел всем вместе с ним молиться о ее душе. И чудо: она воскресла и поведала присутствующим, что уже была призвана на божий суд; однако ее избавили от вечных мук в силу искреннего ее душевного сокрушения, а так как она не успела перед кончиной исповедаться, то была возвращена к жизни (8, с. XX–XXXII).
Салимбене повествует еще об одном чуде, произведенном Бертольдом. Некая знатная дама на протяжении шести лет следовала за ним по городам и бургам вместе со своими спутниками, вконец растратив все свое состояние. Узнав об этом, проповедник послал ее к богатейшему меняле в том городе попросить денег на пропитание в размере цены индульгенции одного дня. «Но сколько стоит такая индульгенция?» — спросил ростовщик. Женщина передала слова Бертольда: нужно на одну чашу весов положить деньги, а на другую чашу пусть она подует. Так и сделали и, о чудо, ее дыхание опустило чашу весов, а другая чаша, с горстью монет, взлетела вверх, и сколько меняла ни подкладывал денег, уравновесить чаши не смог — такую тяжесть придал Святой Дух дуновению верующей. Под влиянием чуда меняла раскаялся, возвратил должникам все деньги, роздал свои богатства бедным и стал праведным человеком. Привел Бертольд к покаянию и жестокого тирана, поначалу намеревавшегося умертвить его, а когда толпа горожан, которые ненавидели этого владельца замка, вздернула его на виселице, то на шее покойника нашли грамотку с золотыми письменами: «Душа его угодна Богу» (12, с. 241–245).
Вокруг головы Бертольда многие видели сияющий венец, «простецы» считали, что в нем живет дух прорицания; его сравнивали с библейским Илией. По утверждению современника, многое из предсказанного Бертольдом впоследствии исполнилось. Сообщения о том, что под влиянием речей Бертольда неисчислимое множество грешников обратилось на путь истины и что послушавшие его люди начинали публично каяться в своих прегрешениях, — свидетельства эффективности его проповеднической деятельности. По словам Роджера Бэкона, «брат Бертольд Немецкий один принес больше пользы своею проповедью, чем почти все другие братья обоих орденов» (то есть францисканцев и доминиканцев: эти два нищенствующих ордена взяли на себя главную заботу о религиозном воспитании населения католической Европы) (122, с. 6).
Необычайная слава и популярность Бертольда Регенсбургского не могут не привлечь внимания историка к его произведениям. Важно установить, каковы качества его проповедей, приковывающие сознание аудитории, и не одной только немецкой, ибо Бертольд, подобно многим другим францисканцам, странствовал по разным городам и странам — от Эльзаса до Венгрии. Важными очагами его миссионерской практики были города Южной Германии, в особенности Регенсбург, город, в котором он, как передавали, родился 11 и вырос (здесь он и скончался в 1272 г.), и Аугсбург, к жителям которого он обращается в ряде проповедей. За два с лишним десятилетия проповеднической активности, между 1250 и 1272 гг., Бертольд составил несколько десятков проповедей, из коих известны более шестидесяти.
Проповеди Бертольда в основном дошли до нас на немецком языке, в отличие от большинства проповедей его современников, зафиксированных по-латыни. Если латинская проповедь оставляет исследователю возможность лишь догадываться о том, какова была подлинная речь проповедника, произнесенная перед простонародной аудиторией, естественно, на ее родном языке, и задумываться над тем, в какой мере письменный текст соответствует прозвучавшему слову, то при изучении проповедей Бертольда создается иллюзия, что перед нами фиксация непосредственного обращения его к слушателям. Поток красноречия в немецких проповедях хранит ряд признаков устного жанра — живой тон, богатство импровизации, повторы, просторечия, непосредственные обращения к слушателям, восклицания. Перед нами — как бы «стенограмма» выступления проповедника перед толпой, и поэтому Якоб Гримм и другие ученые минувшего столетия были убеждены в том, что немецкие тексты его проповедей представляют собой дословные записи его выступлений (129, с. 352).
Более пристальное рассмотрение вопроса показало, что это — иллюзия. За небольшими исключениями, немецкие редакции проповедей Бертольда возникли после его смерти, не ранее конца 70-х годов XIII в. Следовательно, они не принадлежат перу самого Бертольда. Записаны ли они его последователями, которые якобы фиксировали проповеди, сидя у ног учителя, тоже неясно. Известно, что при составлении немецких текстов были использованы проповеди Бертольда, написанные по-латыни (139). Тем не менее имеющиеся тексты не представляют собой и перевода с латинского, ибо при переходе к немецкому была опущена значительная доля книжной учености и указаний на литургию и отчасти была утрачена та логическая стройность, которая характерна для латинских произведений этого монаха. Короче говоря, в немецких редакциях проповедей можно предположить наличие трех слоев: слово Бертольда, как оно прозвучало перед слушателями; латинский текст его проповеди, не идентичный произнесенному слову; вклад составителя (или составителей) имеющихся проповедей в немецкой редакции. От речей, произнесенных Бертольдом с кафедры, его книжные проповеди отделены порогом, разграничивающим живую и литературно оформленную речь (199, с. 225–241).
