— По праздникам.

Они все шли и шли. Им стало холодно, потому что одеты они легко. А лес все темнел. И теперь Ася и Димка уже не видели друг друга. Но Димка слышал Асины шаги, дыхание. И ее плечо упиралось ему в руку.

— Нам только ночь пережить, — сказал в темноте Димкин голос.

— А утром? — отозвался Асин голос.

— Найдем дорогу до станции и уедем. А может, тебе вернуться?

Асин голос как ни в чем не бывало сказал:

— У тебя спички есть?

— Нет!

— Жаль. А то бы костер разожгли… Давай сядем. Может быть, уснем.

— Давай, — согласился Димкин голос.

Они свернули с тропинки и стали отыскивать место посуше. Ночная прохлада и неустроенность отвлекли их от тревожных мыслей. Они уже не думали о том, что произошло на линейке. И не загадывали, что их ждет завтра. Им нужно было как-нибудь скоротать ночь в темном незнакомом лесу.

Ася сказала:

— Давай сядем спина к спине. Так будет теплей.

И они сели на кочку. И сразу обоим стало теплей. Они сидели спиной друг к другу, словно заняли круговую оборону от всех неприятелей. Им стало спокойно. Они боялись пошевельнуться. Боялись произнести слово.

И они уснули.

Проснулись они от холода. В первое мгновение ни Ася, ни Димка не могли понять, где они находятся и что с ними происходит. Поеживаясь, потирая руками плечи, они поднялись с мягкой кочки, на которой сидя провели ночь. Холодная дрожь колотила Асю, и зубы ее легонько стучали. А Димка дышал в ладоши, словно на морозе.

Вокруг них миллионами живых, трепещущих огоньков сверкал утренний мир. Капельки росы блестели на острие сосновых иголок, на тонких проводах паутины, уходящих куда-то в глубь леса. Воспоминания вчерашнего дня все не решались подступиться к ним.

Они смотрели друг на друга, и им казалось, что они знакомы целую вечность, с первого класса, а может, и раньше. И что вся их жизнь прошла вместе. От этого чувства они повеселели.

— Выспалась?

— Ага. Тебе не холодно?

— Прямо жарко.

— Слушай, давай умоемся? Вот так.

Ася присела на корточки, сгребла с травы капельки росы и провела мокрыми ладонями по лицу.

И тут она заметила в глазах Димки настороженность. Он тревожно смотрел в конец просеки. Ася поднялась и тоже посмотрела. В легкой предрассветной дымке она увидела бегущего человека. Человек был большой и бежал он крупными прыжками. На нем белая майка, а ноги босые. Это был вожатый — Большой Сережа.

Ася посмотрела на Диму. Их глаза встретились. Они поняли друг друга и, не сговариваясь, побежали. Теперь уже не тоненькие спицы берез летели навстречу — вся земля, массивная и влажная, уходила из-под ног. Они бежали от позора, от обиды. Они спасали что-то незримое, бесконечно дорогое…

Но от Сережи не так-то просто уйти: у него шаги землемера. И вот уже за спиной, совсем близко, прозвучал его голос:

— Да стойте вы!..

Они выбились из сил, и Сережа в два прыжка очутился рядом. Все трое, тяжело дыша, стояли на лесной просеке. И никто не мог заговорить: мешала одышка.

Димка и Ася посмотрели в лицо Сереже и не узнали его: глаза запали, волосы спутались. Белая майка вся изодрана.

— Я вас всю ночь ищу! Мне же за вас голову снимут! — сказал Сережа.

И потом обиженно пробормотал:

— И надо же было мне согласиться поехать в лагерь! Вот имей дело с таким народом… Пошли!

Последнее слово он произнес твердо и сердито.

Димка и Ася стояли на месте.

— Пошли! — повторил Сережа. — Чего стоите?

— Не пойдем — сказала Ася и тут же посмотрела на Димку, ища у него поддержки.

Димка молча стоял на просеке и враждебно смотрел на Сережу. Было такое впечатление, что он сейчас кинется на своего вожатого с кулаками.

И тут Сережа своими ручищами схватил беглецов за руки, и те сразу почувствовали его огромную силу. Они даже не вырывались: им было стыдно вырываться. Димка только сказал:

— Все равно убегу!

— И я! — поддержала Ася и сжала губы.

Все трое шли молча. Солнце медленно поднималось, и уже первые прямые лучи скользили вдоль просеки.

Они потеряли счет времени. Они шли, подчиняясь какой-то странной силе, какому-то чужому порядку.

И вдруг Большой Сережа остановился. Он остановился и отпустил руки ребят. Потом он спросил:

— У вас есть деньги?

Беглецы молчали. Они не понимали, для чего Сереже понадобились деньги.

Тогда вожатый полез в карман и достал оттуда рублевую бумажку.

— Держи! — он протянул бумажку Димке.

И тот, не понимая, в чем дело, механически взял ее.

— До станции тут километров пять, — сказал Сережа. — Дойдете по просеке до шоссе, а там налево. Вот.

Он отвернулся и, не оглядываясь, зашагал по направлению к лагерю.

Ася и Димка стояли на месте и провожали его глазами. Они все еще не могли понять, что же произошло. Человек, которому за их бегство обещали снять голову и который всю ночь бродил по лесным тропам, разыскивая их, теперь сам отпустил их в город и еще дал денег на билет.

А Сережа удалялся. Он уже не казался таким огромным и внушительным. Его фигура становилась все меньше и меньше, растворяясь в голубоватой дымке тумана.

И ребятам неожиданно захотелось кинуться вдогонку за Большим Сережей. Сказать ему хорошие слова. Пожать его огромную кузнецкую лапу. И не расставаться с ним, потому что, когда рядом такой человек, все можно пережить и ничего в жизни не страшно.

От росы и тумана песок мокрый, и следы на нем видны отчетливо, не то что в полдень. Эти следы большие и глубокие. И если поставить в след ногу, то еще останется место. И очень интересно идти по таким следам, хотя приходится делать очень широкие шаги.

Впереди идет Ася, а Димка бредет за ней. И обоим кажется, что они чувствуют тепло, которое хранят следы Большого Сережи.

Человек растет. С каждым годом он становится не только выше. Он как бы поднимается по лестнице и чем дальше, тем больше видит вокруг. Новые знания, новые книги, новые открытия. Человек открывает мир и открывает самого себя.

В нем пробуждаются новые мысли, новые чувства. Одни открытия приносят радость, другие — огорчения. Трудно взрослеть. И чувства, о которых он и не подозревал, вдруг нахлынут, застанут его врасплох…

«Мне понравилась одна девочка, и все дни стали для меня радостными», — пишет из Ярославля Сережа Н.

С самом деле, как случилось, что в один прекрасный день девочка, с которой ты ходишь в школу с первого класса и которая никогда ничем не отличалась от других, вдруг стала тебе дорога? Почему тебя потянуло в школу и ты стал с нетерпением дожидаться, когда войдешь в класс и… увидишь ее?

А может быть, с ней что-нибудь произошло? И она из обыкновенной девчонки превратилась в самую красивую, самую близкую? Ты идешь рядом с ней и несешь ее портфель. Тебе радостно и тяжело. Радостно, потому что она идет рядом. Тяжело, потому что кажется: весь город, все прохожие, все ребята видят, что с тобой происходит.

Если с ней действительно произошли такие перемены, то почему никто, кроме тебя, не замечает их? Почему ребята по-прежнему толкают ее на переменах и просят списать задачку? Почему они смотрят на нее равнодушными глазами? Значит, с ней ничего не произошло. Произошло с тобой…

Множество писем приходит от ребят. Пишут, чтобы найти ответ на самые волнующие их вопросы, пишут, чтобы лучше понять самих себя.

Но книга может лишь помочь человеку прийти к решению своего жизненного вопроса. К ответу, который будет правильным только для него, а его соседу или другу уже не годится. К таким вопросам, которые можно решать только самому и для себя, относятся и те, которые были поставлены передо мной читателями в своих письмах.

«Может ли мальчик дружить с девочкой, как с самым настоящим товарищем?» — спрашивают, например, шестиклассники.

А вы присмотритесь внимательно у себя в классе, во дворе, в пионерском лагере: большинство мальчиков и девочек дружат. Дружат на равных, дружат интересно и преданно. Часто мальчика и девочку могут сдружить общие интересы, общие увлечения. Случается, что такая дружба остается на всю жизнь.