«Что, и в паспорте написано «еврей»?» — уточнил советник. «В паспортах сейчас национальность не пишут», — ответил я юристу с высшим образованием. «Ну, а у родителей, что было написано, или в твоем свидетельстве о рождении?» — с некоторым даже раздражением уточнил свой вопрос советник.
«Отец — еврей, мать — еврейка». «Так и было написано?! — поразился советник. — Но ты понимаешь, что ты лишил себя всех высших чинов?!» Тут я перестал понимать, что он от меня хочет, просто смотрел на него, ничего не отвечая. «Ну, ладно, — сказал он. — Иди работай, потом поговорим». Года через три он снова спросил меня: «Скажи, Роман, а китайцы твоей национальности бывают?» Я был уже юристом второго класса, считался хорошим сотрудником и привык и к месту службы, и к людям. Поэтому я не напрягся от его глупой речи, как в первый раз, и ответил вопросом на вопрос: «А твоей национальности китайцы бывают?» Он уверенно ответил: «Нет!» — а я сказал: «И моей — нет!» Почему-то этот разговор запомнился, я порылся в Интернете и узнал, что мы оба ошибались. Оказывается, давным-давно группа евреев приехала в Китай, представилась мандарину, понравилась ему и осталась жить в Поднебесной, при этом все евреи получили китайские имена для удобства общения. Так что вопрос советника был не такой уж и глупый. А сто лет назад просвещенный король Сиама Рама V получил от своего друга русского царя Николая II подарок — отряд из двухсот русских гвардейцев для охраны королевского дворца. Командировка гвардейцев кончилась в 1920-м году, они побоялись возвращаться в Советскую Россию и попросили у короля разрешения остаться в Таиланде. Король согласился, выделил им деревню на севере страны, где они и зажили. Охрана королевского дворца в Бангкоке до сих пор носит форму по образцу русской гвардейской формы начала двадцатого века. Так что и китайцы моей национальности, и китайцы (индокитайцы) национальности младшего советника юстиции бывают. Но в наше время они уже не походят на своих далеких предков, перемешались с местным населением. Впрочем, может быть, это и байки.
Через пять лет службы следователем мне предложили стать прокурором в Чернышеве, в котором я никогда не был. Наш прокурор сказал: «Съезди, по- смотри. А потом соглашайся, надо расти, а без этого — никак. Через пять лет, не больше, вернем тебя сюда, есть соображения, как тебя использовать… Только не вляпайся ни во что!»
Служба в Чернышеве дала мне жену и бесценный опыт взаимодействия с местной властью. Четыре года я пробыл самым молодым прокурором Московский области, а потом был переведен в Москву и стал старшим следователем, а потом следователем по особо важным делам сначала в прокуратуре, потом в Следственном комитете.</p>
<p>
Я повернул наконец «на стрелку» налево и поехал по Чернышевскому шоссе. Теперь недалеко, почти приехал.</p>
<p>
ДУЭЛЬНАЯ СИТУАЦИЯ
Я затребовал справку на Перельмутера. Мне быстренько подготовили бесполезную бумагу «родился — учился — женился — не судился — кандидат наук — лауреат Госпремии — главный конструктор». Я пошел к экспертам и попросил по-хорошему помочь мне разобраться в ситуации, чтобы я почувствовал, мог этот человек крупно провороваться, создать преступную группу или нет и были ли у него условия воровать.
Эксперты «прониклись» моей заботой, и вот что я узнал.
Самый известный и описанный в книгах вид воздушного боя — сражение истребителя с истребителем, дуэль. Все читали про героя-летчика, который несется на врага, давит на гашетку, а расстреляв боезапас, идет на таран. Оружием истребителей в Отечественной войне были пушки и пулеметы специальной самолетной конструкции, а «поле боя» измерялось сотнями метров.
Потом, в 60-е, 70-е и 80-е годы ХХ века самолеты-противники перестали близко подлетать один к другому, а поймав отраженный от чужого самолета радиосигнал, стреляли ракетой с головкой самонаведения. Аппаратура на ракете вычисляла по этому сигналу, где находится самолет противника, какова его скорость, и ракета «сама» управляла своим полетом так, чтобы лететь в то место, в котором окажется самолет в момент роковой встречи, в «упрежденную точку». По статистике потерь в локальных войнах этого периода ракеты класса «воздух–воздух» с радиоголовками самонаведения были самым эффективным оружием воздушного боя, более эффективным, чем бортовые пушки, пулеметы и зенитная артиллерия.
Чтобы самолет противника отражал радиоволны, его надо было этими радиоволнами облучить. Излучал радиоволны собственный самолет, пустивший ракету. Требовалось, чтобы самолет облучал противника, «подсвечивал» ракете до самого момента поражения. Из-за этого летчик рисковал, потому что был ограничен в маневре, не мог «удрать», пустив ракету. Без «подсветки» ракета полетела бы, неизвестно куда. Поэтому такое ракетное оружие считалось «негуманным».
«Ха-ха! Негуманное оружие!» Я, хоть и прослужил четыре года в авиационном городе Чернышеве, ни о чем об этом не имел понятия и читал справку с увлечением, как в детстве читал книжку про снайперов «О смелых и умелых».
Чтобы выйти из положения, освободить летчика от необходимости «подсвечивать» ракете с риском для жизни, требовалось оснастить ракету собственным передатчиком. Тогда ракета могла наводиться по собственному сигналу, а истребитель, пустив ракету, получил бы возможность действовать самостоятельно. Это называлось «пустил и забыл».
Но сделать собственный передатчик для маленького летательного аппарата — ракеты не удавалось. Уж больно большое, тяжелое и энергоемкое устройство получалось. Время от времени проводились научно-исследовательские работы (НИРы) с целью разрешить эту проблему, но каждый раз делались отрицательные выводы.
«Удивительно, — подумал я. — Какие неразрешимые проблемы стояли перед инженерами 30–40 лет назад! Теперь передатчик есть в каждом мобильном телефоне и в каждом автомобильном ключе, а тогда летчики жизнью рисковали, потому что тогда передатчик был неподъемным ящиком, который маленькая ракета не могла увезти!»</p>
<p>
Ответственным исполнителем очередной безнадежной НИР назначили Семена Владиленовича (сокращенно от Владимира Ленина!) Перельмутера, молодого кандидата наук. Он увлекся работой, добился результата — на стенде головка с передатчиком работала. Открыли опытно-конструкторскую работу (ОКР), тоже закончившуюся успехом — действующим опытным образцом. Далее последовала полномасштабная разработка — создание головки самонаведения для ракеты класса «воздух-воздух». Новая ракета, не нуждающаяся в «подсветке», была принята на вооружение. Работу отметили Государственной премией, одним из 12 лауреатов стал главный конструктор разработки Перельмутер. В какой-то момент он чуть было не вылетел из списка, когда понадобилось поощрить одного вновь назначенного начальника, которому обещали, но как-то оставили в списке Перельмутера, а начальника наградили орденом.
К периоду «утряски» списка на Госпремию относится и первое «преступление» Перельмутера. В партком предприятия подали заявление, сообщавшее, что Перельмутер выписал для своих работ радиопоглощающий материал, а вместо этого привез к себе на садовый участок шлаковату для утепления дачи. Послали комиссию, которая увидела, что садовый домик утеплен пенопластом, в который упаковывали телевизоры. Потом пенопласт выбрасывали, а садоводы его собирали в мусорных контейнерах около магазинов, торгующих телевизорами, и около новых домов, где упаковку выбрасывали новоселы. Несколько полотен шлаковаты действительно лежали в домике на потолке для утепления, но садовод Перельмутер показал товарный чек, в котором значилось, что полотна куплены на строительно-торговой базе по цене 1р. 50 коп. за штуку. Заявлению хода не дали. Тем более что радиопоглощающий материал, заказанный Перельмутером, вообще не оплатили и не купили, потому что этот материал признали вредным для здоровья, санэпидемстанция не разрешила его применять, и заявку на покупку аннулировали. Тут тоже все сходилось.
